Юлия Галанина - ЗвеРра

• Название: ЗвеРра
• Автор: Юлия Галанина
• Жанр: Фэнтези

"ЧЕЛОВЕКИЗНАШЕГОМИРАПОПАДАЕТВМИРНЕНАШСТАНОВИТСЯТАМСАМЫМКРУТЫМИЛУЧШИЕДЕВУШКИ-ЕГО!" Ну а если серьезно, то это полный текст романа "ЗвеРра" о зачарованном городе, населенном оборотнями, городе, который обречен: "Округлая луна медленно восходила на небосклон. Её появления напряженно ждали внизу, на земле. Лунный свет коснулся чёрных окон. Ночь пришла."

---

Вот проезжий гость скандалит в гостиничке при трактире "Весёлая крыска". А люди смеются над чванливцем, заявляющим, что он пророк и святой человек. Они-то знают: святые люди в гостиницах не живут. Они все где-то там, в иных землях, ходят по облакам. Нельзя говорить: вот он я, пророк, целуйте мои башмаки, ибо я лучше вас, чист и свят. Нужно чтобы люди друг другу говорили: видишь вон того человека, пророк он, велики его дела и тянется к нему стар и млад, хоть с виду он и совсем обычный. А трактир стоит в людном месте, вести об одноглазом чудаке разлетаются быстро. Всякому лестно поддразнить самонадеянного чужака, выдающего себя за пророка.

Слово за слово — склочный гость разошёлся: ругается, плюёт на макушки, грозит зевакам из окна Числом Зверя и другими страшными карами. Посохом машет. А никто не боится, как он ни надрывается.

И в гневе покидает гостиничку одноглазый пророк, уходит по мосту на рудничный тракт.

Вот поляна в лесу, неподалеку от реки. А на поляне — игрушечный город, выстроенный приличным с виду человеком. Есть там и речка-бороздка, и мост-щепка, и тринадцать башен-веточек, и дворец-коряжка около моста. Хищно улыбаясь, снимает с себя пояс святой человек, обвивает его вокруг построенного городка и начинает выплевывать слова, меняющие мир.

Слово за словом — вот и проклятие произнесено. Ведь пророк не из тех людей, что бросают слова на ветер. Замыкает невидимый Пояс Безумия проклятый город, отрезает его, отдаёт во власть луне. Созданы правила игры для новой игрушки. Смешиваются люди и звери.

И смеётся пророк своей шутке, безжалостно топча башмаками игрушечные башни.

Возвращается обратно в трактир и объявляет, что незамедлительно покидает это сонмище грехов, лучше заночевать в пути, сделав привал у дороги, чем остаться хоть на ночь в таком гадючнике. Никто не печалится, все предвкушают новый скандал: пока склочный гость гулял, в гневе оставив окно нараспашку, уличные воришки пробрались в номер, украли красивый замшевый чехол с астролябией и подзорной трубой внутри.

Но постоялец на удивление тих и благостен. Только счёт за постой на пол кинул и походил по нему, посоветовав трактирщику отыскать воров и оставить похищенное себе в качестве оплаты.

Теперь в гневе трактирщик — он багровеет и кричит, что свет не видывал подобного скряги и склочника, и что он ещё поквитается за убытки, не посмотрит, что постоялец из учёных людей.

Одноглазый гость лишь улыбается кротко: он-то знает, что, повинуясь смутному зову, к городу подходят звери, и вскорости грядёт побоище. Подбирает затоптанный счёт, пишет на оборотной его стороне Предсказание про Артефакт и всё остальное, и с издёвкой вручает хозяину заведения.

Трактирщику становится понятно: он не решается больше связываться с сумасшедшим — пусть отправляется на все четыре стороны, убытку будет меньше. Проживём и без его денег.

Покидает экономный пророк, очень довольный собой, отравленное проклятием место.

Лес, ночь, полная луна улыбается с небес. Волки, идущие в город, чтобы стать людьми, нападают на одноглазого путешественника, и жизнь его обрывается. Но люди, пробуждающиеся в волках, соображают, как с умом использовать останки и вещи пророка.

И мёртвая голова ложится в основании проклятого города, и вырастает шиповник по границам, и рокочет подле Волчьих Могильников ЗвеРра-река…

Скреплённое смертью проклятие делается прочнее во сто раз, ни пешему, ни конному, ни крылатому не пересечь Пояса Безумия, не миновать серебряный шиповник.

Злая шутка становится жизнью. Ужас царит в городе по ночам. Всяк приспосабливается, как может.

Годы идут в заколдованном месте, высятся на одном берегу башни ЗвеРры, киснут на другом лачуги мышей. И пропасть между ними и городом глубже речного русла. Капля за каплей копится ненависть.

Сломаны решётки в подземельях Оленьего Двора. Отверженные проникают в святая святых ЗвеРры и выплёскивают свою злобу на дворцовые плиты вместе с кровью оленей. Но даже похищение Артефакта не делает из звеРриков звеРрюг. Артефакт уничтожен, но для кислых мышей ничего не поменялось.

А город неуклонно сходит с ума, отсчитывая луны, оставшиеся до конца. И гибнут в нём один за одним люди, призванные ЗвеРрой на помощь.

И нет надежды.

ЛУНА ПРИБЫВАЕТ

День

Марк бы не удивился, застав по пробуждении мельницу обезлюдевшей: он-то, как ни крути, обречён, а у остальных есть шанс выжить, если они уйдут к своим.

Но, когда он проснулся первый раз, ничего не изменилось: было раннее утро, с одного боку сопел росомаха, с другого — Птека.

Марк выполз, чтобы сходить на двор по малой нужде. Около кроссовка стояла склянка с птекиным самогоном.

Занавеси над кроватью были подняты, Диса и Илса крепко спали.

Ниса сидела у южного окна и тихонько вышивала звездочку за звездочкой на синем шёлке. А за столом работал архивариус.

Марк, прижимая кроссовки к груди, в одних носках тихонько вышел на лестницу. Сделав свои дела, вернулся, глотнул из склянки, заполз в свою берлогу и снова уснул. Теперь без сновидений.

Проснулся к вечеру.

На мельнице пахло пиршеством: пирогом и жарким с грибами, яблоками и травяными настойками. Птека знал, как выманить Марка из-под кровати. Лисички, беззаботно шебеча, накрывали на стол. Одеты они были по такому случаю в кокетливые кружевные фартуки и белоснежные чепчики.

Взлохмаченный, помятый Марк выбрался, хмуро огляделся.

Сначала не понял, что это такое с кроватью, потом сообразил: Ниса закончила вышивку, разложила шёлковое полотнище на самой большой плоскости в комнате. Марку в его мрачном настроении сразу вспомнились мраморные саркофаги усопших полководцев, прикрытые полковыми знамёнами.

Мгновение спустя он устыдился собственных мыслей: столы в комнате не такие уж и большие, не на пол же Нисе было стелить готовую работу, сам же просил не бросать вышивание. Подумаешь, поспал, накрытый знаменем, делов-то.

— А по какому случаю пир? — спросил он, протирая кулаком заспанные глаза.

— Знамя будем вешать! — отрапортовал Птека. — Видишь, готово уже. Надо отпразновать его создание.

— Всё понял, иду умываться, — зевнул Марк.

— Там Графч, наверное, всю воду слил, — успел наябедничать Птека. — То вообще не мылся, то наоборот.

— Странное дело… — задумчиво сказал Марк, — Артефакта нет, а жизнь продолжается.

— Так ещё полная луна не пришла, успеем, — Птека здоровой рукой расправлял шторы на восточном окне, чтобы висели красивыми складками. — Теперь всё равно искать нечего, можно и поесть, никуда не спеша.

Марк подивился этой житейской мудрости и пошёл на кухню.

Намытый до блеска росомаха — небывалое дело! — расчёсывался. Медальон он, похоже, тоже вытер полотенцем, тем же самым, каким утирался сам.

Увидев Марка, росомаха обрадовался и зачастил:

— Я на крышу лазил! А Нисин папа палку нашёл. Знамя на палку наденем, я его на крыше к флюгеру привяжу. Только ты подержи снизу.

— Хорошо, — улыбнулся Марк. — Сейчас и полезем.

Росомаха убежал крепить знамя на древко, а Марк, первым делом, зачерпнул ковшом воды из бочки и напился вволю.

Потом прямо из ковша полил сам себе на макушку и вытерся птекиным полотенцем. Как ни странно, стало легче.

Глянул в зеркало — безрадостная, но вполне трезвая физиономия. Оголодавшая от переживаний.

По лестнице скатился росомаха с воплем:

— Веревка нужна! И молоток! И гвоздики!

— Ну просто первомай с демонстрацией, а не конец света! — возмутился Марк, у которого вопли росомахи отозвались дикой болью в голове. — Чего орать-то так?!

— Так ведь знамя! — ликовал росомаха. — Со звёздочками! И пирог! И у Нисы штука такая на голове, белая, с ленточками! Краси-и-иво!

— Киллер-детдомовец, лишенный праздников… — сделал вывод Марк. — Дитя природы. Бери веревку, а гвоздики сейчас сам принесу.

Росомаха уволок моток верёвки.

Марк разыскал ящик с инструментами, подхватил его и понёс наверх.

Архивариус раздобыл вполне подходящее древко, на котором закрепили тугой шёлк. Похоже, в прошлой жизни это был один из тех шестов, что висели на чердаке для просушки бумажных листов.

Марк, росомаха и архивариус втроём выбрались на смотровую площадку на крыше, прицепили флаг к копью флюгера. И спустились вниз посмотреть на дело рук своих. Все обитатели мельницы, включая лисичек, стояли, запрокинув головы, и молчали.

Шумел водопад, крутил мельничное колесо. В лучах заходящего солнца поблёскивали звёздочки на синем полотнище, ветер с верховьев ЗвеРры-реки тихонько расправлял складки, поднимая крыло знамени Последней Надежды.

Марк глядел на место, где через несколько дней закончится его жизнь, и чувствовал удовлетворение: флаг получился настоящий, без дураков. И путь его по ЗвеРре был таким же. Кто может, пусть делает больше. В другом месте, в другое время.