Александр Абердин - Хроники объявленного Апокалипсиса

• Название: Хроники объявленного Апокалипсиса
• Автор: Александр Абердин
• Жанр: Фэнтези

Он русский офицер, прошедший через две кровавые войны, вырастивший сына, но расставшийся со своей женой, та не выдержала тягот жизни с простым офицером и ушла к другому. Из-за этого все последние годы Он живёт только своей новой работой на гражданке и так руководит подчинёнными, точно такими же бывшими офицерами, как и Он сам, что те прозвали его Батей. Она одинокая мать, муж которой погиб по нелепой случайности ещё до рождения дочери и живёт только ею одной. Они оба давно уже перестали мечтать о любви и семейном счастье, но всё же встретились незадолго до Апокалипсиса и полюбили друг друга. Однако, Он возложил на себя тяжкий груз ответственности за судьбы множества людей, а Она обязана, как можно скорее, вернуться к своей дочери и потому Они были вынуждены расстаться уже через несколько часов после своей нежданной и негаданной встречи. Каждый по своему, Они оба бросили вызов Судьбе и встретили Апокалипсис не смиренными и покорными жертвенными животными, а настоящими бойцами, готовыми изо всех сил бороться со страшной катастрофой, которая надвигается на Землю в облике зловещей Кометы и грозится уничтожить на планете всё живое, а также с последствиями катастрофы. На Нём по-прежнему лежит ответственность за судьбы людей, но их уже не десятки тысяч, а миллионы, а Она стремится только к одному, во что бы то ни стало дойти до своей дочери, ибо Она знает, по воле судьбы гигантская Волна принесла Её дочь в добрые, ласковые и заботливые руки Возлюбленного. Он и Она главные герои моего нового романа, но есть ещё и третий герой, таинственный наблюдатель, обладающий огромной властью и наделённый силой Творения, готовый уничтожить всё Человечество, если Оно не воспримет правильно урок Высшего Разума. У него свои собственные критерии ценности Человеческой Жизни и понятия о целесообразности дальнейшего существования Человечества.

---

После этого я стала учить Алёнку самостоятельно надевать гидрокостюм, акваланг и мы даже несколько раз опускались с ней под воду. Девочка она была у меня смелая, даже слишком, а потому плавание под водой ей очень понравилось и очень часто, приблизив свою маску к моей, Алёнушка с выпученными от восторга и удивления глазами энергично жестикулировала ручонками, показывая мне, какую большую и зубастую щуку она увидела. Ну, ничего мой ребёнок не боялся и даже хватал руками здоровенных раков. Успела я переделать в её гондоле систему жизнеобеспечения и, выбросив четыре мешка сахара, заменила их на три баллона кислорода, которых у меня осталось ещё двенадцать штук. Систему регенерации воздуха и его насыщения кислородом я сделала автоматической, по чертежам и схемам Джимми. Не знаю почему, но поначалу я думала, что этого не понадобится, так как путешествие под водой не займёт больше полутора часов. Сейчас я уже так не считала и это просто замечательно, что у меня имелось в запасе столько времени. Ну, а помимо этого я смогла созвониться и поговорить с дорогими мне людьми, Димкой и Наташей, а также с Джимми. У Димки всё было замечательно. На его ранчо вырос целый посёлок, ячихи отелились и дали хороший приплод, молоко у них было просто замечательное и вообще он очень жалел, что я не улетела с ними.

Как Димке, так и Джимми я рассказала о том, какого замечательного парня встретила и влюбилась в него. То же самое я рассказала и Мишке. Он приехал ко мне двадцать шестого мая, чтобы уговорить не маяться дурью и ехать с ним куда более надёжное убежище. Правда, когда я сказала ему, что это сам Бог привёл меня к Сергею и что теперь я уже ни за что не откажусь от этого путешествия потому, что мой батискаф обязательно приплывёт в Москву. Мишка задумчиво посмотрел на меня и сказал:

— Ну, Ярославна, Бог тебе в помощь. Такой женщины, как ты, вовек не сыскать. Ты просто какой-то дар Божий, сестра.

Звонко расцеловав его в обе щеки, я ответила:

— Мишенька, поверь, я и так им хранима. Пусть он отведёт беду от вас всех, ведь вы сделали такое огромное дело. Знаешь, я до сих пор не могу поверить, что вы, чёртовы бандюганы, на деле оказались такими хороши людьми.

Мишка смущённо опустил голову и пробасил:

— Нет, сестра, мы больше не бандюганы. Всё, с этим покончено навсегда. Мы промеж себя решили, что теперь нам нужно, как в старину, князьям со своими дружинами быть защитниками трудового люда. Только знаешь, хотя я в школе был двоечником, мне всё же хорошо запомнилось, что русские князья тоже были ещё теми псами и свой народ поедом ели. Мы этого делать не станем и будем ещё и трудиться, пахать наравне со всеми, если не больше других потому… Ну, а общем отрабатывать будем своё прошлое, когда мы на людей, как на дойное стадо смотрели. Всё, сестра, с этим мы покончили раз и навсегда. Сами не станем садиться на шею людям, и никому другому не позволим этого сделать. Ну, до свидания, Ярославна, дай я тебя поцелую.

Мишка нежно поцеловал меня в лоб, расцеловал в обе щёчки Алёнушку, сел в свой джип и поехал в сторону Невеля. Какой же он всё-таки замечательный парень, друг моего покойного мужа Володеньки. Да, и Славка с Виталиком тоже отличные ребята, просто замечательные. Закрыв за Мишкой ворота, мы с Алёнкой пошли в дом. Ещё три дня и для всей планеты начнутся времена страшных испытаний, но я была готова к этому страшному событию морально и если честно, то считала, что Апокалипсис очистит Землю от всей той нечисти, которой на ней развелось сверх всякой меры. Почему-то я была уверена, что все те люди, которые приложили максимум усилий, чтобы спастись — обязательно спасутся. Да, нам будет потом очень тяжело жить, но я не отчаивалась и верила, что мы сумеем возродить разрушенные города и что после Апокалипсиса наша жизнь пусть и не сразу, но всё же сделается лучше. Именно с такими мыслями я ждала этого страшного дня и как это ни странно, не боялась. Мне казалось, что за все мои труды мне воздастся пусть не сторицей, но хотя бы тем, что мы с Алёнкой спасёмся и у неё будет такой папка, о котором моя дочка всё время мечтала, ведь я много раз рассказывала ей, каким хорошим добрым и отзывчивым был Володя. Ну, а нашу последнюю ночь прежней жизни мы провели уже в батискафе. Я сидела в своей гондоле, а Алёнка уснула в своей.

Глава 5 Страшный удар и радостное известие

Комета должна была столкнуться с Землё в три часа пятьдесят две минуты по московскому времени. В Америке, на Великих Озёрах, куда она должна врезаться, в это время будет восемнадцать часов пятьдесят две минуты. Джимми сказал мне, что скорее всего вспышка будет видна даже в Москве, не говоря уже о Невеле и ориентироваться нужно по ней, а не по расчётам астрономов. Впрочем, он говорил и написал мне об этом в своём большом электронном письме-справочнике ещё тогда, когда прислал мне все материалы, объясняющие, как построить идеальный батискаф. Именно поэтому белорусы и сделали в мощном, покатом бруствере, с лихвой закрывающем батискаф, наблюдательный колодец-перископ. Его я оснастила мощной бронеплитой толщиной в семьдесят миллиметров. Сразу после того, как комета пролетит с востока на запад, а я это увижу в зеркале перископа, мне будет достаточно нажать на кнопку, чтобы эта плита под собственным весом упала. Тогда ударная волна не разобьёт толстое стекло и не ворвётся через метровое окно в наше тихое и такое уютное подземелье, в котором, под углом в двадцать градусов, стоял на стальных салазках наш с Алёнкой спасательный батискаф, доверху засыпанный керамзитом. Поэтому деревянный пол вокруг него был сделан ступенчатым.

Двенадцатиметровой ширины ворота, выходящие на озеро, уже были открыты настежь, а стальной парус размером три с половиной метра в высоту и шесть в ширину, с прикреплённой к нему автоцистерной с бензином, повис в воздухе на двух прочных, железобетонных столбах семиметровой высоты, опираясь на стальные крылья. По расчётам Джимми, ударная волна не должна его сорвать, ведь бруствер имел в высоту двенадцать метров и парус находился в его "тени", ну, а кроме того парус удерживали стопорные устройства, снабженные пиропатронами. Как только закончится землетрясение, я нажму на кнопку, взорвутся два пороховых заряда и сорвут стопоры. Ну, а потом волна швырнёт в парус несколько вагонов керамзита, он же лёгкий и потому плавает в воде, парус потянет за собой батискаф, вытащит его из котлована, тот керамзит, который слежался, легко разрежет острый, как нож, стальной форштевень, прикреплённый к поплавку спереди, и наше спасательное средство, двигаясь по деревянному желобу с высокими бортами, покинет место своей стоянки. Форштевень я сварила из листов стали десятиметровой толщины и, чтобы компенсировать вес, изготовила пустотелым, герметичным и заполнила двенадцатью кубометрами бензина. Так что когда мы доберёмся до места, то бензином будем обеспечены надолго, ведь кроме того, который находится в поплавке паруса, а его придётся отстрелить, весь остальной бензин, залитый в большой поплавок, останется при батискафе. Вот уж что-что, а бензин, как и солярка, после Апокалипсиса будут в большой цене.

С Алёнкой я не прощалась, а просто завела дочку в пассажирскую гондолу, усадила в отдельной защитной кабинке, прочно прикрученной к полу, в креслице, пристегнула ремнями безопасности и вложила в её руки большого плюшевого мишку. С ним она и уснула. Джимми долго думал над тем, как обеспечить максимальную безопасность моей дочери и в конечном итоге предложил мне одеть её как можно теплее, натянуть сверху зимний комбинезон, на головку надеть защитный шлем-интеграл и пристегнуть его к подголовнику, а привязные ремни пристёгивать поверх стеклопластиковой кирасы. Ремней было целых семь штук, не считая того, что Алёнкины ножки тоже были пристёгнуты к мягкому креслицу, а защитная кираса с толстой подкладкой из поролона, была изготовлена, словно нижняя часть панциря черепашки и опиралась на специальные упоры креслица. Моя дочка, садясь в это кресло, обычно весело хохотала и громко кричала: — "Мамочка, я Леонардо, черепашка-ниндзя!". Её защитная кабинка, сваренная из листов дюралюминия и остеклённая толстым плексигласом, располагалась в задней части гондолы, перед герметичным тамбуром. Перед ней стоял дюралевый ящик, а в нём лежал акваланг Алёнки и её гидрокостюм. Из своей кабинки моя дочь могла посмотреть хоть в правый, хоть в левый иллюминатор размером пятьдесят на пятьдесят сантиметров. Они оба были изготовлены в виде стального короба со стенками толщиной в двадцать миллиметров, остеклены бронебойным стеклом и снаружи ещё и закрыты решетками из стального прутка. Моё командирское кресло находилось в передней, клиновидной части гондолы и её тяжелый, бронированный люк с иллюминатором, открывался вперёд и вверх двумя гидроподъёмниками.

Слева от моего кресла располагался дюралевый ящик, выложенный изнутри поролоновыми матрацами, в нём лежал и мирно спал Аргон, самая умная собака на свете. За полчаса до падения кометы, я принялась вручную качать масло, полированные штоки стали выходить из гидроцилиндров и незадраенный люк плавно и почти бесшумно открылся. Не спеша я выбралась из своей гондолы и направилась к бетонному перископу. Как моя гондола, так и Алёнкина, были похожи с боков на оранжевый початок кукурузы из-за прикреплённых к её бортам колёс. Все пустоты мы заполнили вспенивающимся герметиком, какая-никакая, а всё же дополнительная плавучесть, потом срезали "сопли" и покрыли гондолы силиконовым герметиком, а когда тот схватился, то покрасили их в оранжевый цвет. Получилось красиво — синий верх оранжевый низ. Моя гондола изготавливалась отдельно, она ведь была поставлена на моторный отсек, состоящий из двух частей, тоже герметичный, но к нему можно было добраться снаружи, хотя он и управлялся изнутри. После того, как мы испытали её в озере, как впрочем, и большую гондолу, опуская с человеком внутри на сорокаметровую глубину, она была состыкована с салазкам и посажена на мощные болты. Хотя мы работали быстро, делали всё капитально и основательно. Думаю, что спасательный батискаф у меня получился отличный и он не подведёт нас с Алёнкой. Во всяком случае я в это верила.