Ю Откупщиков - К истокам слова. Рассказы о науке этимологии

• Название: К истокам слова. Рассказы о науке этимологии
• Автор: Ю Откупщиков
• Издательство: Авалон
• Жанр: Языкознание
• Год: 2005
• ISBN: 5- 94860-022-X

Книга в увлекательной, доступной форме рассказывает о науке этимологии в целом и о происхождении отдельных слов и выражений. Автор объясняет, что такое кальки, заимствования и этимологические дублеты, привлекая интересный материал из русского литературного языка и наречий, из иностранных языков.

Издание рассчитано на учащихся старших классов, учителей русского языка, студентов-филологов и всех, кто интересуется происхождением слов.

---

Пшено, пест и пихать

На первый взгляд может показаться, что у приведённых слов, кроме начального п-, нет между собой ничего общего. И гласные, и согласные у этих слов не одинаковы. Но тем не менее именно сопоставление со словами пест и пихать позволило учёным установить этимологию слова пшено.

Правда, для этого им пришлось сначала 1) восстановить древнейшую форму перечисленных слов и 2) привлечь к анализу материал родственных языков.

Слова пихать и пшено в древнерусском языке засвидетельствованы в формах пьхати и пьшено, Корень в этих словах выступает с чередующимися согласными х(пьх-) и ш(пьш-). То же самое чередованиех/ш можно обнаружить, например, в случаях: пух — пушок, дух — душа, петух — петушиный и т. п. Следовательно, с фонетической точки зрения, слова пьхати и пьшено вполне сопоставимы одно с другим. Звук ш в слове пьшено явился следствием смягчения более древнего х. Однако и самый звук х нередко представляет собой в славянских языках результат фонетического изменения s [с] → ch [х]. Об этом можно судить на основании следующих соответствий:

Литовский язык Древнерусский язык sau-s-as [сáусас] су-х-ъ ‘сухой’ blu-s-a [блусá] блъ-х-а ‘блоха’ mu-s-ė [мýсе:] му-х-а ‘муха’ pai-s-au [пайcáу] пь-х-аю ‘толку’

Последнее сопоставление позволяет выделить у слов пьхати и пьшено древний корень *pis- ‘толочь’. С иным гласным можно обнаружить тот же самый корень в слове пест (в древнерусском языке: пhстъ) ‘толкач, толкушка’.

Следовательно, пьшено было образовано от той же основы, что и глагол пьхати ‘толочь’, и имело буквальное значение ‘толчёное (зерно)’. Позднее слово пшено приобрело значение ‘крупа из проса’. В словообразовательном и отчасти в семантическом плане слово пьшено относится к пьх(ати) так же, как толокно — к толочь или как древнегреческое ptisanē [птисáне:] ‘очищенный ячмень’ — к ptissō [птúссо:] ‘толку, размалываю’.

Таким образом, и здесь — уже в который раз! — фонетический, словообразовательный и семантический анализ, связанный с этимологией слова пшено, постоянно опирался на материал родственных индоевропейских языков. Можно определенно сказать, что без привлечения этого материала учёным не удалось бы столь убедительно решить вопрос об этимологии слова пшено, как это не удалось бы сделать и при установлении целого ряда других этимологий.

Дружеская помощь

Особенно большую пользу при этимологизировании русских слов может принести языковеду знание литовского языка, поскольку из всех индоевропейских языков именно литовский (как и латышский) наиболее близок к славянским языкам. На значение литовского языка для славянского языкознания ещё в середине XIX века указывал выдающийся русский славист А. Ф. Гильфердинг.

«Без литовского языка, — писал он, — научное исследование славянского невозможно, немыслимо, и одна из главнейших причин тех ошибок, в которые впадали некоторые наши учёные, рассуждавшие о законах и свойствах славянской речи, состоит именно в том, что они не брали в соображение фактов, представляемых языком литовским»[60].

Чтобы это высказывание А. Ф. Гильфердинга не показалось кому-нибудь голословным, рассмотрим несколько примеров той «дружеской помощи», которую литовский язык может оказать русской этимологии.

Начнём со слова лук ‘оружие для метания стрел’. Ни в русском, ни в других славянских языках нет слов, которые могли бы послужить для слова лук таким же этимологическим «ключом», каким, например, для слова воз является везу или для слова (су)гроб — глагол гребу. Наиболее близкими внеславянекими соответствиями русскому лук являются литовск. lankas [лáнкас] ‘лук; дуга, обруч’, lankus [ланкýc] ‘гибкий’. И если на славянской почве слово лук, по существу, не этимологизируется, то приведённые литовские слова имеют совершенно «прозрачную» этимологию, отражающую хорошо известный нам тип корневого чередования *е (глагол)— *о (имя)[61]: lenk-ti [лянькти] ‘сгибать’ → lank-us ‘гибкий’, lank-as ‘лук, дуга’.

Благодаря этим сопоставлениям с литовским материалом, становятся этимологически совершенно ясными и такие русские слова, как лука ‘изгиб, излучина реки’ или лукавый ‘хитрый, коварный’ (кстати, в древнерусском языке слово лукавый — применительно к реке — означало также ‘извилистый’).

Аналогичным образом этимология русского слова рука, не имеющая никакой опоры на славянской почве, легко проясняется благодаря сопоставлению с литовскими словами renku [рянкý] ‘собираю’ и ranka [ранкá] ‘рука’ (с тем же индоевропейским чередованием *е — *о). Следовательно, этимологически слово рука — это ‘собирающая’ или ‘собиралка’. И здесь опять только литовский язык проливает свет на этимологию русского слова.

Точно так же слово бес (ст. — слав, бhсъ) становится этимологически понятным при сопоставлении с наиболее близким индоевропейским соответствием: литовск. baisus [байсýс] ‘страшный, ужасный’. Легко убедиться, что старославянское слово бhсъ и литовское baisus фонетически являются совершенно тождественными: — h- и — ai- отражают индоевропейский дифтонг *oi.

Подобного рода случаи, когда этимологические истоки русского слова невозможно вскрыть без помощи литовского материала, встречаются довольно часто. Они являются наглядным доказательством справедливости приведённого выше высказывания А. Ф. Гильфердинга.

Теперь можно подвести некоторые итоги. Примеры, рассмотренные в настоящей главе, показывают, что многие этимологические связи между словами, утраченные в современном русском и даже в древнерусском языке, могут быть восстановлены с помощью материала родственных индоевропейских языков. Этот материал позволяет учёным восстановить наиболее архаичный фонетический облик анализируемого слова, выделить в нем древние суффиксы, которые в наши дни уже не воспринимаются как таковые[62], определить, какие семантические изменения претерпело слово в течение длительной истории своего развития.

Многочисленные индоевропейские соответствия, которые можно встретить почти в любом этимологическом словаре русского языка и которые иногда отпугивают читателя своей «учёностью» — не просто дань традиции. Соответствия эти по большей части дают богатейший материал для восстановления древнейшей истории слов, для выяснения сложных вопросов, связанных с их этимологией.

Глава девятая Аналогия в языке и в этимологическом исследовании

В предшествующих главах нам уже неоднократно приходилось приоткрывать дверь в этимологическую «кухню» лингвистического исследования. Попробуем теперь войти в эту «кухню» и ознакомиться с некоторыми вопросами методики этимологических «раскопок», с тем, какими, приёмами пользуются языковеды, докапываясь до этимологии слова. Начнём с одного очень важного общего вопроса.

О комплексном подходе к этимологическому анализу

В главах IV–VII мы рассмотрели особенности этимологических исследовании, связанные с фонетическим, словообразовательным и семантическим анализом. При этом у читателя мог возникнуть естественный вопрос: а какая же из этих трёх сторон является наиболее важной для установления правильной этимологии слова?

Учёные конца XIX века своё основное внимание уделяли фонетической стороне этимологического исследования. И действительно, без знания строгих фонетических закономерностей работа этимолога будет заранее обречена на неудачу.

В последнее время всё более важное значение придаётся словообразовательному анализу в этимологических исследованиях. Поскольку каждое слово в языке относится к тому или иному словообразовательному типу, всякая недооценка словообразовательного аспекта исследования может привести к грубым этимологическим ошибкам. Семантическая сторона этимологического анализа до сих пор остаётся наименее разработанной. К тому же закономерности, которые проявляются в семантическом развитии слова, не столь последовательны и постоянны, как в области фонетики и словообразования. Вот почему некоторые учёные считают, что именно разработка семантического плана является самой важной в работе этимолога. Без знания семантических закономерностей эта работа может превратиться в оторванное от реальных фактов пустое жонглирование не связанными друг с другом значениями слов.