Автор неизвестен - Песни южных славян

• Название: Песни южных славян
• Автор: Автор неизвестен
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1976

Южными славянами называют народы, населяющие Балканский полуостров, — болгар, македонцев, сербов, хорватов, словенцев. Духовный мир южнославянских народов, их представления о жизни и смерти, о мире. в котором они живут, обычаи, различные исторические события нашли отражение в народном творчестве. Южнославянская народная поэзия богата и разнообразна в жанровом отношении. Наряду с песнями, балладами, легендами, существующими в фольклоре других славянских народов, она включает и оригинальные, самобытные образцы устного творчества.

В сборник вошли:

Мифологические песни.

Юнацкие песни.

Гайдуцкие песни.

Баллады.

Перевод Н.Заболоцкого, Д.Самойлова, Б.Слуцкого, П.Эрастова, А.Пушкина, А.Ахматовой, В.Потаповой и др.

Вступительная статья, составление и примечания Ю.Смирнова

---

205

Как я бросил в темницу юнака… — Неизвестно, чтобы исторический Марко Королевич сидел в султанской темнице. Мотив же: «Только посаженный в темницу герой избавит страну от нашествия» — значительно старше этого варианта песни. Он встречается и в русских былинах.

206

Пусть кизил принесут… — Кизил считается очень твердым деревом.

207

Качаник — ущелье вблизи границы Косова и Вардарской Македонии. В турецкие времена слыло как место ограбления караванов. Любопытно, что Марко встречает Мусу не в Приморье (см. выше), а близ Косова. Певец, возможно, тут вспомнил об албанцах, живущих на Косове, куда они стали переселяться приблизительно с XVI в., когда сербы, теснимые турками, уходили на север, под защиту Австро-Венгрии.

208

Палицу под облака бросает // И хватает белою рукою. — Это действие показывает силу героя (чаще эпического врага) и совершается для того, чтобы наводить страх на противника. Подобное описание встречается и в русских былинах

209

Свороти с пути иль поклонись мне. — Марко требует, чтобы Муса признал его старшинство и превосходство, согласно юнацкому этикету.

210

Где твоя змея таится, Марко? — Вила иносказательно намекает на нож, спрятанный за поясом.

211

Переведено по тексту сб. БНТ, т. 1, с. 236–242. Записано в болгарском г. Карлове (Левскиград). Здесь Муса Кеседжия выступает в необычной для себя роли похитителя царской дочери (ср. сказки типа «Победитель змея»), причем ее отцом оказывается болгарский царь Шишман. А чтобы не удивлять придирчивых слушателей, певец сделал похищенную царевну посестримой, а не любовницей похитителя.

212

София. — Стала эпическим городом очень поздно, вероятно, не ранее начала XIX в.

213

Поцелуй мне руку на прощанье… — У болгар до сих пор сохранился обычай при встрече и расставании целовать руку старшему по возрасту человеку, независимо от его пола.

214

Прилеп — город в южной части Вардарской Македонии, был столицей владений исторического Марка Королевича.

215

Три юнака прибыли со мною… — Марко в шутку изображает свой вызов Мусе как законное сватовство, с участием посаженого отца и деверей.

216

Переведено по тексту сб.: Караджич, т. II, № 55. Записано от герцеговинского гусляра Т. Подруговича. Фабула песни не соответствует исторической действительности. Примечателен крестьянский характер дома Марка Королевича и свадебной обрядности.

217

Король Шишман. — Современником исторического Марка Королевича был последний болгарский царь Иван Шишман III (1365–1393), зять сербского князя Лазаря. По преданиям, которые доводилось слышать и автору этих строк, Шишман погиб во время взятия турками болгарской столицы Тырнова. О его действительных отношениях с историческим Марком ничего не известно.

218

Испеки мне, матушка, калачик… — Согласно народной традиции, свататься приходят с хлебом и флягой вина. Здесь Марко просит испечь пресный пшеничный хлеб, который лучше выдерживает долгую дорогу.

219

Яблоко и перстень — традиционные знаки помолвки, при этом в яблоко втыкали золотые монеты.

220

Мелкое посланье — то есть написанное мелким, бисерным почерком.

221

…дожу из Млетака… — Здесь: дож — образ чужестранца, не знающего и не почитающего местные народные нормы.

222

Степан Землич. — Такой персонаж иногда встречается в хорватских песнях, но в ином контексте. Фамилию Землич носили феодалы XIV–XV вв. в северо-западной Боснии. Неясно, чем обусловлено ее использование в этом тексте.

223

Стал писать он письма на колене… — Эпическая формула о старинном способе писания. Это было возможно, когда документы писались на пергаменте или на ранней, толстой и твердой бумаге. Так писали еще и турки, что певец видел собственными глазами.

224

Дней немного, а длинна дорога… — В оригинале: «Дни коротки, а переходы долги». Под «переходом» подразумевается скачка от одной ночевки к другой.

225

Тем по плату, этим по халату… — В оригинале: «Кому платок, кому — вышитое полотенце (подарок)». Ритуальное одаривание поезжан платками и полотенцами было и у восточных славян.

226

Сапог (чизма) — оригинальная местная мера. Он составлял не менее трех кесйй (кошелей), или кис, по 500 серебряных грошей в каждой. И далее дож увеличивает цену, обещая два, затем три сапога дукатов.

227

Кум с кумой не могут миловаться. — По обычаю, дож должен крестить будущего ребенка, и, следовательно, он изначально состоит в кумовстве с невестой. Запрет определен церковной нормой.

228

Переведено по тексту сб.: Караджич, т. II, № 72. Записано в Сербии. Текст представляет собой переработку старинной гайдуцкой песни (см. ниже «Татунчо», ср. и былину «Вольга и Микула»), приспособленной к образу Марка Королевича. Отсюда и ее формальный «антиисторизм»: королева стирает рубашки сына, а королевич выступает то гайдуком, то пахарем.

229

Переведено по тексту сб. БНТ, т. 1, с. 302–307. Записано в районе г. Самокова в юго-западной Болгарии. Образ трех верениц рабов проходит через многие южнославянские песни. Он, вероятно, возник издревле, так как встречается и в русских былинах. Однако на Балканах этот образ вплоть до XIX в. неизменно оживал вновь и вновь в эпических текстах, поскольку сама действительность постоянно подтверждала это типизированное наблюдение. Начиная с разгрома южнославянских государств турки пользовались любой возможностью для того, чтобы обескровить южных славян. Тысячи пленников из века в век угонялись на невольничьи рынки и продавались, как скот.

230

Грудь она пред сыном обнажила, // Стала заклинать она юнака… — По народной норме, это очень сильное и страшное заклятье. Сын не может не послушаться, если мать заклинает или проклинает заранее его, обнажив грудь, иначе его постигнут беспощадные муки или смерть.

231

А в лесу том вся листва повяла… — С этого стиха и по стих: «Я от жалости большой повянул» — приведена вариация общеславянского типизированного описания, которое обычно встречается в начале, как зачин песни.

232

Братец. — Певец считает Марка побратимом молодицы.

233

Дечан-монастырь — расположен северо-западнее старой сербской столицы г. Призрена (Метохия), построен в 1335 г. Исторический Марко Королевич не нуждался в том, чтобы ездить туда причащаться. Певец, вероятно, что-то слышал о Дечанах как о знаменитой святыне и сокровищнице сербских правителей и счел нужным блеснуть своим знанием.

234

Ты получишь целых три причастья. — Игумен таким образом снимает заклятье матери. Христианское слово оказывается сильнее материнского заклятья. Это — показатель поздней трактовки мотива. По верованиям, даже бог не в силах отменить описанное заклятье матери.

235

Переведено по тексту сб. БНТ, т. 1, с. 271–278. Записано в Болгарии. Сказочный по происхождению и, по-видимому, общеславянский сюжет песни значительно старше тех эпических имен, которые в ней фигурируют. В песне представлена версия, сложенная в пору расцвета цикла о Марке Королевиче.

236

Бан (венг.) — правитель крупной области.

237

Древо кеферично — сказочное дерево. Значение эпитета неясно. Возможно, это искаженное «кипарисное» или «камфарное».

238

Конь промолвил Груе по-албански. — Чтобы, по мнению певца, его не поняли лами, не знающие албанского языка.

239

На сносях сидят тут королевы, // Как бы им не выкинуть детишек. — Королевы так испугаются при виде страшных чудовищ, что преждевременно разродятся. Этой немотивированной деталью песня перекликается с былиной «Илья Муромец и Соловей-разбойник», где от змеиного свиста и звериного крика Соловья