Ширл Хенке - Любовь к мятежнику

• Название: Любовь к мятежнику
• Автор: Ширл Хенке
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-277-1

На фоне драматических событий войны за независимость американских штатов не менее драматично развиваются отношения между главными героями книги. Блэкхорны, отец и сын, муж и жена, кузены, оказываются на разных сторонах воюющих. И лишь верные женские сердца заставляют их понять, что любовь и дружба важнее всех побед.

---

Что она сказала? Мадлен пристально наблюдала за его реакцией. Он шагнул к ней, затем резко остановился и сжал кулаки.

— Только смотрите, госпожа Дево, чтобы ваши познания ограничились чужим опытом в этой области. В противном случае, уверяю, вам придется пожалеть об этом!

Глава шестая

На следующее утро Мадлен проснулась поздно. Всю ночь ей снились беспокойные сны, в которых Квинтин то гневно надвигался на нее, то сжимал в страстных объятиях. У нее даже не хватило духу открыть «Фэнни-Хилл». К тому времени, когда она оделась и спустилась вниз, там не было никого, кроме слуг, занятых всевозможной домашней работой. И Квинтин, и Роберт уехали по делам. Стараясь избегать госпожу Ошлви, Мадлен осматривала дом, пытаясь найти хотя бы намек на тепло или что-то личное в этих великолепных холодных комнатах.

Глядя из окна на прекрасные парки на склоне холма, она решила срезать несколько бархатцев и маргариток, чтобы привнести хотя бы чуть-чуть чего-то живого и трепетного в идеальную строгость Блэкхорн-Хилла. Выйдя из дома, она позвала Гулливера из отведенного ему места под задним крыльцом. Она провела несколько приятных часов, собирая и составляя букеты с помощью девушки-рабыни по имени Хэтти, чья подкупающая жизнерадостность напоминала Мадлен милую Эсси, оставшуюся с тетей Клод.

— Я поставлю эту чудесную мейсенскую вазу в маленькой гостиной в глубине холла, — весело крикнула она Хэтти. — Этого будет достаточно.

— Более чем достаточно, чтобы насорить осыпающимися лепестками и пыльцой, — сказала миссис Ошлви, появляясь из-за угла, чтобы решительно водрузить свои солидные габариты в середине широкого холла. — Господин Роберт не любит цветы в доме.

Мадлен держала тяжелую вазу перед собой, словно щит. Конфронтация с этой грубой, властной женщиной неизбежна.

— Я подчинилась вашему желанию и позволила оставить мою собаку за дверью, чтобы она не испачкала ваших ковров, но я не вижу большого вреда в нескольких опавших цветочных лепестках. И потом, здесь целая армия слуг для уборки. Если хозяину не нравятся цветы в доме, то мне кажется весьма странным, что он позволяет столько времени и внимания тратить на те огромные клумбы на склоне холма.

— Они были посажены по приказу первого хозяина.

— Значит, давно пора воспользоваться их изобилием, — ответила Мадлен, шагнув вперед и вынуждая непреклонную домохозяйку отступить в сторону, чтобы не измазаться пыльцой.

«Какой-то странный дом», — вздохнула Мадлен, входя в комнату и оглядывая ее в поисках подходящего места, чтобы поставить цветы. Уютная маленькая гостиная была светлой, на два окна, одно из которых выходило на юг, а другое на запад. Тростниковая мебель, модная в Вест-Индии, была теплых желтого и светло-зеленого оттенков. Мадлен сразу же решила сделать ее своей гостиной, поскольку, как выяснилось, никто в доме не пользовался ею.

Поставив вазу с цветами на круглый столик, накрытый изящной дамасской скатертью, она огляделась. Несколько стульев с высокими спинками и мягкими сиденьями располагались у южного окна, из которого открывался великолепный вид на поля, расстилающиеся за дубовой рощей. У стены стояла кушетка с маленькими квадратными столиками по обеим сторонам от нее. Сидя на стуле, Мадлен внимательно разглядывала комнату, затем прилегла на кушетку, которую нашла очень удобной!

Неожиданно ей в голову пришла мысль. А что, если эта гостиная принадлежала таинственной матери Квинтина? Комната ничем не походила на весь остальной дом. Охваченная предчувствием девушка протянула руку к ящику стола и выдвинула его. Старая и ужасно заплесневелая библия одиноко лежала внутри. Она достала ее дрожащими пальцами и открыла. «Леди Анна Летиция Карузерс» было написано на форзаце плавным, красивым почерком. Больше не было никаких записей. Мадлен положила библию на место, и ее непреодолимо потянуло к ящику с другой стороны стола. Он оказался рассохшимся. Она дергала его до тех пор, пока он не вытащился.

Внутри находилось несколько явно личных вящей, немного почтовой бумаги, все еще слабо пахнущей лавандой, хотя и покоробившейся и пожелтевшей от времени. Маленькая чернильница давно высохла, гусиное перо аккуратно лежало рядом с ней. И вот Мадлен увидела что-то слабо поблескивающее, застрявшее между рассохшимися палочками тростника на дне ящика. Это была миниатюра в золотой рамке. Мадлен опустилась на колени и стала осторожно вытаскивать ее, стараясь не поцарапать сокровище.

— Вот, значит, ты какая, Анна, — прошептала девушка, рассматривая красивое, печальное лицо на крошечном портрете.

Лицо было утонченным, с ясными умными глазами и темными волосами. Теперь Мадлен сразу поняла, от кого Квинтин унаследовал свою красоту. У Анны были тот же твердый рот и прямые брови, изящные скулы и упрямая челюсть. Его черты, оттеняемые смуглой кожей отца и его черными волосами, были более решительным», мужским вариантом лица Анны. Мадлен поднесла миниатюру к свету, поглощенная изучением печальных глаз, когда взбешенный голос прервал ее.

— Что, черт возьми, вы здесь делаете? — Квинтин выхватил портрет из ее пальцев. Даже не взглянув на миниатюру, он бросил ее обратно в ящик и резким движением задвинул его на место.

Мадлен стояла, стараясь унять в ногах дрожь.

— Это была комната вашей матери, да? Почему никто никогда не говорит о ней?

— Вы правы, Мадлен. Никто не говорит о ней. Она давно мертва и предана забвению, — ответил он жестко.

В течение нескольких дней подвергавшаяся грубости и презрению этого загадочного мужчины Мадлен вдруг почувствовала, как краска гнева залила ее лицо.

— Давно мертва и забыта! Каждая комната в этом доме напичкана портретами предков, живших сотни лет назад. Прославленная семья Блэкхорнов посчитала их достойными быть перевезенными через Атлантику. Почему же леди Анна недостойна находиться среди них?

Квинтин схватил ее за плечи и было встряхнул, но, вспомнив, как он потерял над собой контроль той ночью и чуть не изнасиловал ее в пьяном вожделении, отдернул руки, словно обжегся, и отступил назад.

— Есть одна вещь, которую вы должны знать, и вам лучше поверить мне, когда я говорю это, — никогда не произносите ее имени вслух в этом доме. Никогда!

Мадлен увидела сильную боль, скрывающуюся за его яростью, прежде чем он развернулся и вышел из комнаты. Она стояла, оглушенная и потрясенная, и весь ее прежний гнев улетучился. «Ради всего святого, что за семья эти Блэкхорны?»

Глаза ее были наполнены слезами, когда Мадлен торопливо покинула уютную, маленькую комнату, которую она надеялась сделать своим убежищем. Мадлен чувствовала отчаянную потребность в том, чтобы ее кто-то ласково обнял и утешил. Она отыскала Гулливера позади дома, куда его прогнали. Обняв его, она уткнулась лицом в его жесткую шерсть и заплакала, в то время как он лизал ей лицо и вилял хвостом. Постепенно взяв себя в руки, Мадлен взглянула через двор в ту сторону, где располагалась конюшня. Возможно, это хорошая идея — прогуляться верхом. Ей нужно справиться со страхом и отчаянием, прежде чем она предстанет перед Квинтином за обедом.

Девушка быстро переоделась и воспользовалась лестницей для слуг в задней части дома, чтобы проскользнуть незамеченной к конюшням. Гулливер был рядом с ней, когда она отдала распоряжение груму оседлать ее кобылу Веснушку.

— Вам нужна пара парней в качестве эскорта, госпожа Дево. В округе полно этих бандитов-мятежников. Они все воры и головорезы. Я пошлю…

— Нет-нет, все в порядке. Со мной будет Гулливер, а он достаточная защита. Я не стану выезжать на главную дорогу.

Она видела обеспокоенный взгляд на молодом веснушчатом лице ирландца, но чувствовала, что не в силах ждать грумов. Ей хотелось освободиться от малейшего напоминания о семье Блэкхорнов хотя бы на несколько часов.

Мадлен спустилась по дороге, ведущей вниз с холма, и несколько секунд наблюдала за деятельностью у торгового склада, затем направилась по узкой тропе, зная, что слишком опасно ехать по оживленной главной дороге в одиночку. Примерно через час у нее начало урчать в желудке, и она вспомнила, что сегодня еще ничего не ела. Экономная миссис Ошлви, без сомнения, нашла бы родственную душу в Клод Дево, которая не позволяла ничего есть между семью утра и полуднем.

— Если бы только здесь где-нибудь был постоялый двор, — сказала Мадлен Гулливеру.

У нее было несколько мелких монет в кошельке на поясе, вполне достаточно для скромной полуденной трапезы, хотя в эти беспокойные военные времена деньги сильно обесценились. На этой старой, заброшенной дороге не было надежды найти еду, но если она проедет по полям к реке, то доберется до одинокой таверны, которую, как она вспомнила, они миновали по пути из Саванны. Мадлен знала, что Джорджия — единственная колония, в которой еще сохранилось королевское правительство. Эти подонки-мятежники бродят в лесах на севере. Полная безрассудства и отваги, она повернула Веснушку к главной дороге.