Георгий Холостяков - Вечный огонь

• Название: Вечный огонь
• Автор: Георгий Холостяков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Но орудия, если и умолкали, то ненадолго. Ночью их ремонтировали, заменяли разбитые прицелы, заваривали пострадавшие броневые щиты. Все удары выдерживали командирская рубка и надежно защищенный боевой погреб.

Между прочим, хранилище боеприпасов, хоть это и не предусмотрено никакими правилами, иногда использовалось как клуб: где еще могли артиллеристы, например, послушать концерт? А дать им такую разрядку было важно. Да и сами артисты, навещавшие прифронтовую базу, горели желанием выступить на знаменитой батарее. В боевом погребе, сидя на ящиках со снарядами, артиллеристы слушали даже Аркадия Райкина, Рину Зеленую.

Пенайский холм с его несокрушимыми батареями стал для новороссийцев пусть не обидит такое сравнение севастопольцев - маленьким Малаховым курганом. А сами артиллеристы, называя его так, вкладывали в это и дополнительный смысл: ведь командовал ими подполковник Малахов.

День, когда 1-й артдивизион стал гвардейским, отметили хорошими ударами по врагу. Зубков и Белохвостов коротким огневым налетом разнесли подошедший к Новороссийску железнодорожный эшелон. Отлично провели очередные стрельбы гвардии старшие лейтенанты Челак и Давиденко.

Главной задачей всех артиллеристов базы была теперь поддержка войск на Малой земле. Малахов имел прямую связь с армейским командованием, которое указывало цели. На Мысхако работала группа наших корпостов.

Огневая поддержка малоземельцев включала и подавление неприятельских батарей, которые обстреливали идущие к плацдарму суда. Трудное положение на трассе перевозок заставляло требовать от артиллерийских командиров особой ответственности за действенность контрбатарейной борьбы. Считайте, что каждый потопленный противником мотобот - на вашей совести! - сказал я как-то командиру подвижного артдивизиона капитану И. Я. Солуянову.

Подавлением немецких батарей занимались и армейские ночные бомбардировщики. Они и береговые артиллеристы хорошо помогали друг другу, иногда даже без предварительной договоренности. Солуянов долго не мог - и за это его изо дня в день отчитывал Малахов - разделаться с одной вражеской батареей, которая ночами обстреливала наши причалы у Кабардинки из полуподвального этажа новороссийского портового холодильника. По батарее выпустили уйму снарядов, но ее защищали надежные стены. И вот командиру подразделения легких кочующих орудий, которые гасили вражеские прожектора, капитану Шкирману пришла однажды мысль - очередью трассирующих снарядов показать место батареи приближавшемуся бомбардировщику. Летчик догадался, что ему указывают важную цель, и удачно сбросил бомбы. Утром этот летчик специально приехал на попутной машине к нашим артиллерийским позициям, чтобы разыскать и поблагодарить того, с кем заочно познакомился ночью, Солуянов радовался за подчиненного. Но Малахов, верный своему правилу анализировать все критически, потребовал от командира дивизиона объяснений: А почему не додумались до этого раньше?

В марте резко усилились воздушные налеты на Геленджик: видя, что наши суда несмотря ни на что достигают Малой земли, противник старался воспрепятствовать выходу их из бухты. Одни самолеты бомбили район причалов, другие сбрасывали на парашютах мины.

Мины доставляли много осложнений, хотя мы и подготовились к борьбе с ними, используя собственный новороссийский опыт. Вокруг бухты было развернуто до двадцати специальных наблюдательных постов, и приводнение мин пеленговалось достаточно точно. Поскольку трал-баржа в базе имелась всего одна, на фарватерах, которые требовалось очищать в первую очередь, мины уничтожались главным образом глубинными бомбами. А с теми, что лежали в стороне, постепенно разделывались так: водолаз, осторожно спустившись у буйка, клал около мины подрывной патрон, после чего со шлюпки поджигался шнур подводного горения. Этот способ хорошо освоила дружная пара смелых моряков из службы охраны рейда - минер Михаил Чешко и водолаз Зайцев.

Однажды две мины опустились на Толстом мысу. Воздушная волна от мощного взрыва так тряхнула домики, в которых размещался штаб базы, что они наполовину развалились. Несколько человек, включая и меня, очутились под рухнувшими перекрытиями, но отделались синяками и ссадинами. Хорошо, что из двух мин взорвалась только одна.

После этого КП был перенесен на противоположную сторону бухты, к подножию горы. Оттуда отлично просматривались причалы и рейд. А вражеские самолеты, появлявшиеся из-за гор, обычно не успевали сбросить бомбы на узкую в этом месте полоску ровного берега.

Новый командный пункт мы обживали с новым начальником штаба. А. В. Свердлова, как и многих азовцев, вернули на возрождавшуюся флотилию. На его место прибыл капитан 2 ранга Николай Иванович Масленников, однофамилец недавнего нашего начальника тыла, известный мне раньше как старший помощник командира крейсера Ворошилов.

Начальники в штабе Новороссийской базы менялись, к сожалению, часто. И иной раз старый отбывал раньше, чем прибывал новый. Временно, но довольно подолгу, и притом в горячую боевую пору, возглавляли штаб начальники его оперативного отделения С. Д. Хабаров, А. В. Загребин (оба они, продвигаясь по штабной службе, стали впоследствии адмиралами). Но при всех перемещениях и заместительствах, большей частью вызванных обстановкой, а иногда, может быть, и не столь уж необходимых, штаб работал четко и инициативно, обеспечивая должную подготовку и выполнение ставившихся нам разнообразных задач.

Отнюдь не умаляя роли тех, кто когда-либо стоял во главе нашего штаба, хочется сказать, что тут исключительно велика заслуга крепко спаянного коллектива штабистов, который я застал в базе в самом начале войны и который с тех пор оставался в основном стабильным. С ядром этого штабного коллектива читатель, думается, уже знаком.

Малая выстояла!

В начале апреля командующий 18-й армией К. Н. Леселидзе сообщил, что он ожидает решительной попытки врага сбросить наши войска с Малой земли. Из-за Цемесской бухты доносили о перегруппировке противостоящих неприятельских сил и уплотнении их боевых порядков. Разведка установила переброску к Новороссийску немецких частей с северного берега Кубани. Очевидно, в прямой связи со всем этим находились и воздушные налеты на нашу базу, минирование Геленджикской бухты и фарватеров.

Командарм просил держать в высокой готовности береговые батареи, осведомился, как обстоит дело с боеприпасами. Снарядов мы имели достаточно, не то что полгода назад.

День спустя о возможном наступлении противника на Станичку - Мысхако предупредил и командующий флотом.

Надо сказать, что в первых числах апреля две армии левого крыла Северо-Кавказского фронта - 56-я и частью сил 18-я - сами предпринимали наступательные действия, которые, в случае полного успеха, привели бы к окружению гитлеровских войск под Новороссийском. Однако цель достигнута не была. Жизнь еще раз подтвердила, насколько крепким орешком является этот край Голубой линии. Но операцию против Малой земли (как потом стало известно, она намечалась сперва на 6 апреля) немцам все-таки пришлось отсрочить.

В те дни мы испытывали особые трудности с доставкой на Мысхако текущего снабжения - разыгрался затяжной шторм. Для тюлькина флота он был опаснее и мин, и артиллерийского огня. Об этом очень точно сказал в своей недавно вышедшей книге генерал И. С. Шиян, который в то время был майором и в качестве начальника тыла десантной группы войск принимал от моряков доставляемые на плацдарм грузы. Суда не могли пробиться к берегу Малой земли, свидетельствует он, - только тогда, когда сильно штормило море. Через огонь противника они, как правило, пробивались.

В ночь на 3 апреля к Мысхако не подошло из-за шторма ни одного судна, в следующую - с огромным трудом удалось переправить всего 20 тонн боеприпасов и продовольствия. В ночь на 5-е погиб, подорвавшись на мине, посланный вместо мотоботов буксир. В ночь на 7-е три мотобота выбросило волной на берег. Сейнер, пытавшийся стащить их на воду, получил пробоины от ударов о камни. На следующие сутки волна выбрасывала уже и сейнеры, а о рейсах мотоботов не могло быть речи. И так - еще несколько дней...

В Геленджике знали, что вследствие перебоев со снабжением Малой земли там отдан приказ строжаише экономить боеприпасы и сокращен паек, причем хлеб заменяют мучной болтушкой. Штаб базы был осведомлен также о готовящемся наступлении гитлеровцев против десантников. Но разбушевавшаяся стихия связывала нам руки.

Наконец шторм утих, и мы стали форсировать перевозку накопившихся грузов. В ночь на 15 апреля я отправился на Мысхако, чтобы проверить работу малоземельского порта.

Катер-охотник, загруженный ящиками с патронами, удачно проскочил зону вражеского обстрела. Впереди зажглись два неярких зеленых огонька: манипуляторная группа гидрографов - ее возглавлял на плацдарме старшина Владимир Твердохлебов - показывала, куда держать катеру.