Георгий Холостяков - Вечный огонь

• Название: Вечный огонь
• Автор: Георгий Холостяков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

На восточном берегу бухты интенсивной бомбежке подверглись позиции армейской тяжелой артиллерии и батареи нашей базы - враг стремился лишить десантников огневой поддержки с Большой земли.

Как ни доставалось за последние месяцы артиллеристам на Понае, самое суровое испытание настало для них теперь. Наши истребители и зенитчики не могли рассеять такую массу пикировавших на холм бомбардировщиков, и орудия, стоявшие там, скоро умолкли. Связи с Зубковым не было. Жив ли там хоть кто-нибудь, или погибли все, в штабе базы уже не надеялись узнать до наступления темноты, когда можно было послать на высотку людей. Но прошел час-другой, гитлеровцы перестали бомбить этот мыс, уверившись, должно быть, что с нашей батареей покончено. А оттуда снова ударили орудия! В этот момент я был на КП начарта Малахова. Услышав голос зубковских стомиллиметровок, который ни с каким другим нельзя было спутать, мы с Михаилом Семеновичем на радостях крепко обнялись. Живы наши гвардейцы, живы и бьют по врагу!

По мере того как восстанавливалась связь (она прерывалась и с дивизионом Солуянова), выяснялось, что даже такой бомбежкой противник не смог полностью вывести из строя ни одну батарею. Пострадали отдельные орудия, были потери в людях. Но большинство расчетов, быстро приведя себя в порядок, оказались в состоянии поддерживать огнем десантные части, отражавшие вражеские атаки за бухтой.

- Видим, как на Малой земле горят фашистские танки! - докладывали с наблюдательных пунктов батарей.

Как сообщали из штаба 18-й армии, противник наносил главный удар по центру малоземельского плацдарма, общим направлением на усадьбу совхоза Мысхако, явно пытаясь разъединить части, обороняющиеся на флангах. Наши войска держались стойко, но положение на центральном участке было тревожным. Во второй половине дня некоторые батальоны дрались в окружении.

Огневой бой продолжался всю ночь, охватив и морские пути к Малой земле. Из отправленных туда четырнадцати судов три были потоплены.

На следующие сутки обстановка еще более осложнилась. Было не так уж существенно, что на северном краю Малой земли противник вытеснил подразделения 255-й бригады из нескольких кварталов Новороссийска, тем более что продвинуться там дальше ему не дали. Хуже, что в центре, на участке 8-й гвардейской бригады, враг вклинился на километр - ведь глубина плацдарма не превышала пяти километров...

А тут еще сорвалась подача десантным войскам боепитания. К плотным огневым завесам, поставленным перед нашими судами артиллерией, к налетам бомбардировщиков прибавились групповые атаки торпедных катеров. Часть их действовала у самого выхода из Геленджикской бухты, другие блокировали подходы к Мысхако.

В бою, завязавшемся на фарватере, три неприятельских катера были потоплены. Но из наших кораблей прорвались к Малой земле лишь катера-охотники, высадившие небольшое пополнение. Сейнеры и мотоботы с грузом дойти туда не смогли. Мы потеряли катер-охотник и два сейнера, два катера были повреждены.

На следующее утро контр-адмирал Елисеев сообщил, что наша база будет немедленно усилена сторожевыми и торпедными катерами и что из других баз направляются к нам все исправные сейнеры и шхуны. Когда читаешь много лет спустя во флотских штабных документах того времени: Группа катеров МО в Геленджике доводится до десяти, может показаться, что это слишком мало. А тогда, помню, капитан-лейтенант Сипягин, услышав об этом, от избытка чувств даже запел: И десять гранат не пустяк!

Если к началу 1943 года весь Черноморский флот имел около полусотни катеров-охотников, то после февральских десантов и других операций, не обходившихся без потерь, их осталось в строю значительно меньше. И ведь они конвоировали суда вдоль всего кавказского побережья. Нет, жаловаться, что добавляют мало, не приходилось. Мы радовались каждому катеру, каждому сейнеру и старались получше, порасчетливее использовать их.

Таких ночей, когда перевозки на Малую землю срывались не из-за шторма, а в результате действий противника, больше не было. Уже следующей ночью, хотя и не все суда прорвались к Мысхако, десантные войска получили сто тонн боеприпасов и семьсот человек пополнения.

На Мысхако были доставлены листовки с обращением Военного совета 18-й армии,

Боевые товарищи! - говорилось в нем. - На Малой земле решаются большие дела во имя освобождения нашей Родины от немецко-фашистских захватчиков. Военный совет выражает уверенность, что там, где сражаетесь вы, враг не пройдет. Там, где вы контратакуете, враг не устоит. Сильнее удары по врагу!

О том, какой шквал огня и металла обрушивался на штурмуемый фашистскими дивизиями пятачок за Цемесской бухтой, красноречиво свидетельствуют такие цифры: за 17 - 20 апреля там разорвалось двенадцать с половиной тысяч авиабомб, около двадцати тысяч артиллерийских снарядов. А всего за дни апрельского штурма гитлеровцы, как они сами потом подсчитали, истратили по пять снарядов на каждого защищавшего Малую землю советского солдата.

Враг, как видно, был ошеломлен тем, что после такой обработки всей территории плацдарма и трех дней почти непрерывных атак он так и не добился решающего успеха. Не отказываясь еще от надежды сбросить десантников в бухту, фашистский генерал Ветцель вынужден был заняться перегруппировкой своих сил. Штаб Леселидзе получил сведения, что новое генеральное наступление назначено на 20 апреля. Не иначе как Ветцель рассчитывал поздравить фюрера победной реляцией в день его рождения...

Но именно 20 апреля обозначился совсем иной перелом в боях за Малую землю. В критический момент на помощь десантникам пришли авиационные корпуса РГК.

Почти за два года войны я еще не видел в воздухе сразу столько наших самолетов - и бомбардировщиков и истребителей, - сколько появлялось их в этот и в последующие дни над Цемесской бухтой. Порой казалось, они заполняют все небо. Мощные удары нашей авиации дезорганизовали боевые порядки фашистских войск, парализовали неприятельскую артиллерию. Генеральное наступление врага на малоземельский плацдарм было сорвано.

Атаки гитлеровцев возобновлялись еще в течение трех или четырех дней, но сила их была уже не та. Никто больше не сомневался, что десантный гарнизон выстоит. Войскам на Малой земле ставилась задача полностью восстановить прежние позиции. Штаб нашей базы получил приказ обеспечить перевозку на плацдарм, помимо текущего снабжения, значительных подкреплений.

Рейсы к Мысхако по-прежнему проходили в сложной обстановке. За ночь на 21 апреля по нашим судам было выпущено, помимо многих сот снарядов, двенадцать торпед. Однако тюлькин флот, работавший до рассвета, впервые за эти дни не имел потерь, а наши торпедные катера потопили два вражеских.

К утру 23 апреля на Малую землю были доставлены 290-й стрелковый полк подполковника И. В. Пискарева и первые батальоны 111-й стрелковой бригады.

Полковник А. М. Абрамов, командовавший этой бригадой, а затем - 83-й морской, не так давно прислал мне письмо, где вспоминает, как его высадили на Мысхако. Он так живо рассказывает об этом, что я не могу не привести несколько строк:

... Вода вокруг пенилась от разрывов. Не дойдя до берега, катер-охотник застопорил ход. Дальше нельзя - мель! - крикнул командир. Я уже закинул ногу, чтобы спуститься по подвесному трапу за борт, но командир что-то скомандовал, и я увидел летящих в воду матросов. В темноте не понял, шли ли они потом по дну или плыли, только они дружно подхватили меня, и я, почти сухой, очутился на берегу... Прошло много лет, по до сих пор так и вижу этих молодых храбрых моряков.

Чего не сделают матросы, чтобы легче было на воде непривычному к ной сухопутчику, командир то или простой солдат, чтобы невредимым и по возможности сухим доставить его на твердую землю! Тем более если там его ждет бой.

30 апреля вражеский клин на Малой земле был окончательно ликвидирован. Противник, предпринявший отчаянные усилия, чтобы сокрушить наш плацдарм, не достиг своим наступлением решительно ничего. Малая выстояла! А в нескольких десятках километров севернее Новороссийска, под станицей Крымской, теснила фашистские войска 56-я армия генерала А. А. Гречко.

Первого мая на южной окраине Новороссийска, на разбитых домах Азовской улицы, близ которой проходил передний край, развевались поднятые малоземельцами красные флаги. Представители десантного гарнизона (в их числе был и старморнач Малой земли майор Быстров), приглашенные по случаю праздника в Геленджик, были дорогими гостями на товарищеском обеде армейцев и моряков.

Начальник политотдела 18-й армии Л. И. Брежнев провозгласил тост за родную Коммунистическую партию, ведущую нас к победе. Как ощущалось в тот Первомай дыхание победы - пусть еще неблизкой, но приближаемой каждым днем боев, - это помнят, наверное, все, кто весной сорок третьего был на войне.

На то и мотоботы...