Владимир Аренев - Паломничество жонглера (фрагмент)

• Название: Паломничество жонглера (фрагмент)
• Автор: Владимир Аренев
• Жанр: Научная Фантастика

---

"Папа, - сказал ты, - прости, но кого сейчас волнуют судьбы мира? Только рыцарей из баллад - да и то они в последнее время теряют популярность, эти баллады. Мне лично, папа, ближе точка зрения тех, кто заботится о собственной семье, о замке, о фамильных владениях".

Он пожал плечами и отпустил тебя, и только сказал напоследок: "Рано или поздно мир настигает человека - и тогда не спрячешься ни за семьей, ни в замке - нигде". Ты улыбнулся ему и ушел к славе, блеску, вздохам красавиц, - и теперь, когда все это у тебя есть, капитан, ты готов на обмен: все это на еще один такой разговор.

Не с кем меняться, капитан.

К`Дунель криво усмехнулся собственному отражению в пузатой ножке подсвечника. Аккуратно причесался костяным гребешком, потянулся за резной шкатулкой, лежавшей во внутреннем кармане. Привычным, жадным движением уложил щепоть порошка на тыльную сторону ладони, поднял руку - и замер вдруг от отвращения к самому себе. Золоченая поверхность подсвечника превратила Жокруа в пышнощекого уродца с махонькими поросячьими глазками, шеей-шестом и преогромным носом с пещерами ноздрей.

Змея язви этих исполнительных служанок, которые натирают подсвечники до зеркального блеска!

Капитан отвернулся, поглядел на рассыпанный порошок и решил, что сегодня обойдется и без него. Кашу в мозгах расхлебывать, конечно, не хочется, горькая, - так ведь никто и не обещал другой.

...Не обещали особых благ и при вступлении в Братство. Потому что, сколь бы ни был прав отец, называя запретников сборищем мистиков и юнцов, у которых в заднице детство не отыграло, а все же принадлежать к ним было опасно. Церковь не раз устраивала облавы, причем те же монахи Стрекозы Стремительной, например, имели право являться с обысками даже в поместья, по одному лишь навету, не подкрепленному никакими доказательствами. (Много позже К`Дунель узнал, что таким образом Церковь, а часто и Корона избавлялись от неугодных; вот еще одна причина, по которой существование Братства было весьма выгодно для власть придержащих, равно как и причастность к Братству большинства знатных фамилий).

Тем не менее уже одна церемония посвящения впечатляла: полутемный просторный зал, стены которого не разглядеть в полумраке, ряд свечей в виде обоюдоострых клинков, лица собравшихся скрыты за матерчатыми масками (что любопытно, изображающими не зверей, а людей - редкий случай), гулкий, как из колодца, голос, отдающий команды и зачитывающий строки из "Не-Бытия", новички неожиданно складным хором повторяют их.

Потом кое-кого из присутствовавших К`Дунель узнает, в том числе и господина Фейсала - последний сам откроется ему. Он же и расскажет молодому гвардейцу, тогда никакому еще не капитану, что Братство действительно в основном состоит из людей, мягко говоря, несерьезных. Но это - в основном, а есть и запретники другого сорта.

Их разговор будет происходить в парке фамильного замка, рядом с усыпальницей, куда только что унесли тело почившего отца. "В память о вашем батюшке, - говорил господин Фейсал, - я и решил побеседовать с вами. Он тоже был запретником другого сорта, и он считал, что вы, Жокруа, обладаете достаточно острым умом, чтобы стать одним из нас".

"Я уже стал", - осторожно заметил Жокруа.

"Я подразумеваю настоящих запретников. Тех, кто способен задумываться над причинами и связями высшего порядка, - собеседник воздел очи к хмурому осеннему небу. - Тех немногих, кого Церковь, будь у нее такая возможность, действительно с удовольствием заточила бы в темницы. Я предлагаю вам немалый риск, но вместе с тем и немалые выгоды. Вы знаете, кто я, - и удивились бы, узнав, кто еще принадлежит к Братству".

"Но сударь, зачем я вам, и..."

"И зачем вам - мы? - завершил за него господин Фейсал. - Очень просто. Такие люди, как вы, Жокруа, просто необходимы настоящему Братству, а рекомендация вашего покойного батюшки - да будет он беспечен в новом перерождении - лучше любой верительной грамоты. Что же касается ваших интересов... начнем пока с весьма скорого повышения по службе. Я мог бы пообещать вам также славу, посулить приобщения к тайнам мирозданья, но, во-первых, насколько мне известно, вы человек прагматичный (и я не считаю это дурным свойством, нет); во-вторых же, я не могу дать вам гарантий касательно славы, хотя бы гарантий того, что она будет не посмертной. А посмертная слава всерьез может интересовать людей глупых, к которым я вас ни в коем случае не отношу".

К`Дунель поблагодарил и обещал подумать над предложением. Господин Фейсал заверил его, что ни в коем случае не торопит: "Подумайте как следует, в таких делах спешка только вредит".

Жокруа хватило недели. Он уже достаточно долго пробыл при дворе, чтобы понять: без протекции, будь ты хоть самим Бердальфом Морепашцем, далеко не уплывешь, высоко не взлетишь. А после смерти отца связей у него не осталось - тем более, сравнимых с персоной господина Фейсала.

Поначалу быть "настоящим запретником" означало всего лишь выполнять кое-какие поручения, которые Жокруа передавали через посредников - людей, часто и не подозревавших, кто и зачем пользуется их услугами. Поручения, впрочем, тоже никак не наводили на мысли о "тайнах мирозданья" - скорее уж о каком-то маломощном заговоре то ли против Короны, то ли против Церкви, то ли всего лишь против цеховых старшин столицы - и не разберешь. К`Дунель как раз не стремился к уточнениям подобного рода, он просто делал что должно, получая за это свои пряники.

Время кнута настало позже...

При мыслях о кнуте капитан поморщился, еще раз оглядел себя в зеркальце и решил, что пора отправляться в путь. Додумать он успеет по дороге, тем более, перед отъездом из столицы предстояло совершить несколько визитов к людям, назначенным господином Фейсалом ему в попутчики. К тому же не стоит забывать про жонглера, который в фамильном Н`Адеровом экипаже, небось, уже вовсю пылит в сторону Ллусима.

"...Надо было тогда с ним не церемониться", - с досадой и некой долей брезгливости подумал К`Дунель.

И правда, случай подвернулся вполне подходящий, да капитан вот решил не пачкаться, к тому же в тот раз точно не был уверен, слышал ли что-нибудь этот циркач или нет. Теперь уверен - осталось только найти мерзавца и устроить ему странствие во Внешние Пустоты. И при этом устроить все так, чтобы люди Фейсала подтвердили: господин К`Дунель действовал, блюдя интересы Братства.

"Словом, - подытожил Жокруа, - сыграем втемную. Я не знаю, кого мне подсунул господин Фейсал, зато у меня припасен Ясскен; поглядим еще, "что он за птица и на что сгодится".

Ох, не вовремя появился жонглер... а впрочем, вовремя никогда ничего не случается. Если он не Носитель, нет ничего проще, чем доказать обратное и убить его. А вот если циркач на самом деле форэйас...

Не допусти Сатьякал, чтобы он оказался форэйасом!"

К`Дунель спустился по лестнице на первый этаж, отдал верткому распорядителю ключ от кабинета и вышел на улицу. Рядом с Патленом пристроился зычногласый торговец, который прямо на мостовой, над наскоро разведенным костром зажаривал на вертеле бычью тушу. Народ вовсю раскупал сочные, дымящиеся куски, наколотые на щепки.

- Будете, сударь? - подмигнул торговец К`Дунелю. - Свежачок, только забили. Он, представьте, сударь, тута одного господинчика пырнул рожищами; прям зверь хыщный, а не бык! Будете печеночку? Недорого беру.

К`Дунель чуть скривил губы, но бурчание в желудке превозмогло, он кивнул и потянулся за деньгами:

- Давай.

И не пожалел: печенка действительно оказалась отличной, правда, немного горчила, но самую малость, почти незаметно.

Глава десятая:

Гвоздь исполняет "что-нибудь романцическое". Разгильдяй по имени

Тойра. Мертвая змея и письмо от покойного графа. Дуйник умнеет, а папики

становятся сильней. Вспоминая Твана-Дурака. К`Дунель в пути.

По спирали времен ожерельем имен

мы течем, словно мед, позабыв слово "мертв".

Но когда возвращаемся снова в тела мы

то беспамятны вновь! Отчего? - кто поймет...

Кайнор из Мьекра

по прозвищу Рыжий Гвоздь

- Лисса, лапушка, что ж вы одна скучаете, в самом-то деле! - Гвоздь приобнял служаночку графини за плечико и щелкнул пальцами разносчице, чтобы принесла рогаликов в меду. В "Блудливом Единорожце" колыхалась обычная предвечерняя неразбериха, но жест Гвоздя был замечен и правильно растолкован - за последние полчаса здесь уразумели, что новые постояльцы при деньгах и не жмотистые, так что и относились к ним соответственно.

Мисочка рогаликов и жбанец с квасом оказались как нельзя кстати. Талисса сперва покосилась на лестницу, что вела на второй этаж, к снятым комнатам, но графиня принимала ванну и спускаться не торопилась, поэтому "лапушка" кокетливо занялась угощеньями. Гвоздь галантничал, сыпал любезностями, цитировал поэтов (все больше себя), наконец опустил руку с плечика пониже, и еще ниже, и еще - подруга дней дорожных не возражала.