Кристофер Брэм - Жизнь цирковых животных

• Название: Жизнь цирковых животных
• Автор: Кристофер Брэм
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18872-X

Очаровательный стареющий актер Генри считает, что в жизни ему нужен только секс, а не любовь, однако его чем-то привлекает юный Тоби, который едва оправился после разрыва с преуспевающим драматургом Калебом, чья сестра Джессика никак не может заставить себя влюбиться в неудачливого актера Фрэнка, который ее просто обожает, в то время как ядовитый театральный критик Кеннет ненавидит свою жизнь и по совету психотерапевта вымещает эту ненависть в рецензиях, особенно – на пьесы Калеба… Тут на сцене появляются пистолет и мать Калеба и Джессики, которая, по счастью, стреляет не очень хорошо…

Кристофер Брэм дарит нам незабываемые десять дней, которые потрясают Бродвей и окрестности. Актеры, режиссеры, драматурги, театральные агенты, критики, психоаналитики – странные и забавные зверюшки на арене цирка жизни. Комедия положений в блюзово-голубых тонах, почти мистические совпадения и невероятные встречи. Шоу должно продолжаться

---

Он не мог поделиться своим горем с Аллегрой и прочими. Эти дилетанты и так много знают о его личной жизни. Не хватало, чтобы его любовь сделалась сюжетом для песен этого «греческого хора».

Дуайт вынырнул из спальни – начиналась его сцена, – напевая «Я теряю веру».[79] Диалог Дуайта с Аллегрой вышел слишком мрачным, но Фрэнк не прерывал обмен репликами. Сегодня он не мог положиться на свои инстинкты, не решался критиковать.

Далее – первый монолог Тоби перед Крис. Крис неподвижно сидела перед телевизором, Фрэнк зачитывал ей Фразы Тоби. Засранец позволяет себе опаздывать – и это после того, как накануне вечером Фрэнк потратил на него столько сил.

– Привет. Как дела? Хорошо прошел день? У меня отлично, – наговаривал Фрэнк.

Остроумные реплики и шутки, а под ними – три сюжета о глубоко несчастных людях. Черный юмор, по замыслу автора, но сегодня Фрэнк ощущал только черноту, без юмора.

Подошла очередь эпизода, когда Аллегра и Дуайт бросаются в объятия друг друга. Это могло быть – должно было быть – великолепно. Двое друзей обсуждают свои проблемы, делятся горестями, как два Иа-Иа, и внезапно накидываются друг на друга. Но сейчас вместо удара молнии черепахой ползла вялая сцена, Аллегра и Дуайт не могли даже толком поцеловаться – сталкивались носами.

– Что вам мешает? – спросил Фрэнк. – Ну же, ребята. Реплика. Пауза. И – поцелуй.

Дуайт и Аллегра остановились, заглянули друг другу в глаза – и неудержимо расхохотались.

– Что за детский сад! – возмутился Фрэнк. – Что такое? Нужно играть депрессию и похоть!

– Но мы же с ней друзья, – возразил Дуайт.

Фрэнк встал между ними.

– Здесь речь идет не о дружбе! – разъяснил он. – О сексе!

– Думаешь, так легко? – пожаловалась Аллегра. – Сам и сыграй.

– Да бога ради!

Ухватив Дуайта за воротник, он подтянул его лицо вплотную к своему и впился в его рот поцелуем. Зубы ударились о зубы, язык проник в теплую влажную пещеру. Он затянул поцелуй, хотя в голове стучало: «Это же Дуайт. Зачем я полез в рот к Дуайту? Почему целую его с такой злобой?»

Он выпустил, наконец, Дуайта, отвернулся и сплюнул.

– Вот так-то, – заявил он Аллегре. – И меня считают гомофобом?!

Все молча таращились на своего режиссера.

– Боже, – с нервным смешком выдавил из себя Дуайт. – Я и не думал, что ты обижаешься. – Он раскраснелся, был смущен и расстроен.

Тыльной стороной ладони Фрэнк утер рот.

– Извини, увлекся. Это твоя сцена. Отдайся ей. Оба отдайтесь.

Они начали сцену сначала. Потом еще раз, и еще. Им никак не удавалось раствориться в ней, недоставало бурлившей во Фрэнке агрессии, но хотя бы жесты усвоили.

Фрэнк зачитывал второй монолог Тоби, когда в дверь постучали. Фрэнк открыл, не спрашивая, кто там, и вошел Тоби – на цыпочках, всем своим видом извиняясь за опоздание. Тем не менее, он выглядел на редкость довольным собой, отметил Фрэнк. Бросив плащ в угол, Тоби сходу продолжил свой монолог.

– Что смотришь? Хорошая передача? Я подумываю сходить на прослушивание для полицейского сериала. Не для этого, для другого…

– Простите, что так поздно, – сказал он, закончив сцену.

– Где задержался? – поинтересовался Дуайт.

– В «Кинко». Смена затянулась.

– Вперед! – окликнул их Фрэнк. – Теперь пойдет как по маслу.

Они продолжили, но не как по маслу. У всех реплики выходили какими-то смазанными, приглушенными – у всех, кроме Тоби. Его монологи обрели упругость и четкость. Ему явно пошла впрок работа с Фрэнком, он все усвоил. Актеры обменивались изумленными взглядами, а потом и сами поднажали.

Фрэнк присмотрелся к возне Крис и Мелиссы в кухне, и его осенило.

– Лорел и Харди,[80] – предложил он.

Он боялся обидеть Крис – ведь ясно, кто из них Харди – но та скорее обрадовалась.

– Лесбиянки Лорел и Харди? Точно. Это мне по плечу.

Легкий оттенок фарса, капелька напыщенности – и сцена оживилась.

Тоби приступил к четвертому монологу. Его прорвало, он обхватил Крис руками, точно так же, как вчера цеплялся за Фрэнка. И Крис хорошо помнила эту сцену – замерла в смущении, потом робко обняла его в ответ.

Драка в кухне получилась скомканной – актеры снова зажались, – и на фоне других сцен с проблесками подлинной жизни эта выглядела донельзя механической.

Когда они закончили, Фрэнк сказал:

– Что-то забрезжило. Уже не полная чушь. – И сам он уже не чувствовал себя полным дерьмом – китовым дерьмом. – Перерыв.

Актеры разбрелись, открыли окна, включили мобильники. Аллегра отозвала Фрэнка в сторону.

– Ну и поцелуй! – сказала она.

– Я хотел показать вам пример.

– Я так и поняла. Но ты задел его чувства.

– То есть?

– Он думает, ты хотел посмеяться над ним, потому что он голубой.

– Господи ты Боже мой! – вскричал Фрэнк. – С чего вы все взяли, будто мне есть дело до того, кто с кем…

– Поговори с ним, – посоветовала Аллегра. – Нам только не хватает еще одного обиженного.

Дуайт пристроился на подоконнике рядом с Крис. Оба курили, каждый занял половину окна. Слишком сыро, неохота вылезать на пожарную лестницу.

Подойдя к Дуайту, Фрэнк негромко окликнул его:

– Слышь, друг! Извини, если обидел.

Дуайт даже головы не повернул.

– Ты не уважаешь меня, Фрэнк.

– Еще как уважаю.

– Если б я попытался тебя лапать, ты бы меня пришиб.

– Да нет же! – настаивал Фрэнк, хотя даже стоять вплотную к Дуайту ему было неловко.

Ступени пожарной лестницы обрамляли их головы и плечи. На перилах поблескивали линзочки воды. В двух шагах от них свешивалась из окна Крис, электрический свет из комнаты омывал ее тело от головы до локтей.

– Слушай, может, я не подумал, – извинялся Фрэнк, – но я тебя не лапал. Я изображал персонаж Аллегры – это она должна была притиснуть тебя.

– Теперь я знаю, что чувствуют девочки, когда их щупают. Мы с тобой друзья, Фрэнк. Не хрен разряжаться за мой счет.

– Дуайт! Можно подумать, меня завел этот поцелуй! – Он вложил в поцелуй сильные эмоции, что правда, то правда, но эти эмоции не имели никакого отношения к Дуайту. – Извини. Мне очень жаль. Это никогда больше не повторится.

Аллегра высунула голову в окошко рядом с Крис.

– Эй! У Тоби замечательные новости.

У окна стало тесновато. Фрэнк хотел было убрать голову и продолжить разговор в гостиной, но тут рядом с головами Аллегры и Крис появилась третья – голова Тоби.

– Фрэнк, – заговорил он, – я тут Аллегру спрашивал – можем мы устроить дополнительное представление в пятницу? Для моего хорошего знакомого, он не успевает к девяти.

Крис и Дуайт дружно застонали.

– Извини, Тоби, – ответил Фрэнк. – Не успевает – значит, не успевает. Мы, конечно, мелочь пузатая, но не настолько же, чтобы выступать на заказ.

– Да ты послушай, Фрэнк, – вмешалась Аллегра. – Тоби, скажи ему, о каком друге идет речь.

– Это Генри Льюс.

– Генри Льюс! – вскричал Дуайт. Широко раскрыв от изумления глаза, он повернулся к Фрэнку, потом снова к Тоби. – Мистер Ева Харрингтон! О-го-го!

– Ева – кто? – переспросил Тоби.

– Заткнись, Дуайт! – одернула приятеля Аллегра. – Так что, Фрэнк? – И она убрала голову.

Фрэнк тоже вернулся в гостиную, заморгал, приспосабливаясь к слишком яркому свету после сумрачной пожарной лестницы. Вслед за ним возвратились и другие актеры.

– Генри Льюс, – повторила Аллегра. – Придет посмотреть. Ему понравится! Он даст нам хороший отзыв!

– А если не понравится? – усомнился Дуайт.

– Как же, не понравится! – усмехнулась Аллегра. – Его дружок играет!

– Он хороший человек, – заверил всех Тоби. – Он нам поможет.

Фрэнк не верил своим ушам. Генри Льюс, на хрен! Куда бежать? И все его актеры, как дрессированные собачки, готовы прыгать через обруч ради этого засранца. Он оглянулся на Крис – может, хоть она не согласна?

Крис лениво пожала плечами:

– Можно и лишний раз выступить.

– Верно! – подхватил Дуайт. – Перед Генри Льюсом! Ого! Все равно что перед самим Майклом Кейном.[81] У вас роман?

– Нет, – протянул Тоби, потупясь. У него был виноватый и вместе с тем торжествующий вид – гордится своим падением. – Встречались, выпили кофе. Два раза. Он действительно интересуется молодыми актерами. В смысле – профессионально.

– В каком-каком смысле? – переспросил Дуайт.

– Знаете что, – перебила Аллегра, – мне плевать, как именно Тоби залучил Генри Льюса. Дареному коню в зубы не смотрят. Что скажешь, Фрэнк? Дополнительное представление? С нас не убудет.

И все дружно обернулись к Фрэнку, полные надежд, упоенные собой.

41

– Алло!

– Тоби?

– А, Генри. Привет.

– Еще не спишь? Вот и хорошо. Я боялся, что уже поздно.

– Я раньше часа не ложусь. Слушай, я спросил у ребят насчет пятницы. Мы выступим еще раз. Билеты уже готовы. Я оставлю один для тебя?

– Конечно. Да-да. Замечательно.