Франсуа Трюффо - Хичкок/Трюффо

• Название: Хичкок/Трюффо
• Автор: Франсуа Трюффо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996

Обстоятельства рождения этой книги подробно изложены автором во Введении. Она была впервые опубликована в 1966 году в издательстве Laffont под названием Le cinema selon Hitchcock ("Кинематограф no Хичкоку ") на французском языке, и в 1967-м на английском в издательстве Simon & Schuster под названием Hitchcock by Francois Truffaut ("Хичкок Франсуа Трюффо "). Книга явилась результатом 52-часовой беседы Франсуа Трюффо и Альфреда Хичкока в присутствии переводчицы Хелен Скотт, состоявшейся в 1962 году. После смерти Хичкока (24 апреля 1980 года) Трюффо вернулся к этой книге и дописал в ней заключительную 16-ю главу, а также снабдил новую редакцию, получившую название "Хичкок/Трюффо", аннотациями к каждому из фильмов Хичкока. Настоящий перевод выполнен по французскому и английскому вариантам книги, а также включает в себя все авторские дополнения. Анализ "кинематографа по Хичкоку" далеко вышел за рамки индивидуальной творческой судьбы. Почти на протяжении всей своей активной кинокарьеры Хичкок сохранял репутацию коммерческого режиссера. Благодаря критикам французской "новой волны ", увидевшим в его творчестве образец "авторства ", он занял свое подлинное место в истории кино. Книга Франсуа Трюффо, в которой исследуются метафизическая и психологическая основа кинематографа Хичкока, режиссерское новаторство и умение вовлечь в свою игру зрителя, а также реабилитируется сам феномен "низких жанров ", до сих пор остается одной из лучших книг о кино.

Нина Цыркун

---

Ф.Т. Вряд ли Вам прибавило энтузиазма участие в фильме Лорейн Дей как исполнительницы главной роли.

А.Х. Я предпочел бы имена более ярких звезд.

Ф.Т. Но Джоэл МакКри выглядит в своей роли вполне естественно.

А.Х. Может быть, он недостаточно глубок. Но в фильме и без того полным-полно идей.

Ф.Т. Да, в них недостатка не было. И одна из них– сцена с ветряной мельницей, которая, как я догадываюсь, стала отправной точкой для всего фильма. Крылья мельницы, вертящиеся против ветра, использовались как секретный сигнал для авиации.

А.Х. Да, мы действительно начали с эпизода с ветряком и еще одного– я имею в виду сцену, когда убийца скрывается в толпе людей, раскрывших дождевые зонты. Мы же снимали картину в Голландии, поэтому обыгрывали ветряные мельницы и дождь.

Если бы фильм делался в цвете, я ввел бы в него эпизод, о котором мечтал всю жизнь: убийство на лугу, где растут тюльпаны. Два персонажа: убийца вроде Джека-Потрошителя и девушка, его жертва. Его тень падает на ее фигуру, она оборачивается и вскрикивает. Камера панорамирует по полю тюльпанов и останавливается на цветке; за кадром слышится шум борьбы. Один лепесток заполняет экран и на нем появляются брызги крови.

В "Иностранном корреспонденте" есть один необычный кадр, не знаю, почему меня никогда не спрашивают о том, как он сделан. Это когда самолет падает в море. Камера находилась внутри кабины, над плечами пилотов, пытавшихся выровнять самолет. Между их спинами сквозь стекло кабины видно, как приближается океан. И потом– без всякого монтажа– самолет ударяется о воду и вода заливает кабину с сидящими в ней пилотами. Вся сцена снята одним планом, без склейки!

Ф.Т. Видимо, Вы использовали комбинированную съемку, впечатывая потоки воды на ранее снятый план с летчиками.

А.Х. Я использовал рир-экран из бумаги, за которым помещался резервуар с водой. Самолет падал в воду, и когда вода смыкалась вокруг него, нажимал кнопку, и вода из резервуара ударяла, прорывая экран. Ее напор скрыл следы наших ухищрений.

Чуть позже я ввел еще один трюковый кадр. Прежде чем самолет уходил под воду, мы показывали, как люди в поисках спасения вылезают на крыло и пытаются оторвать его от фюзеляжа. На дне огромного резервуара с водой мы установили рельсы и поставили на них самолет. И когда крыло было отломано, оно покатилось по этим рельсам. Работая над этими трюками, мы получили огромное удовольствие.

Ф.Т. И эффект был поразительный!

А.Х. Много материала для этого фильма было отснято второй съемочной группой в Лондоне и Амстердаме. Это было в 1940 году и наш оператор, который направлялся из Лондона в Амстердам, был торпедирован и потерял все свое снаряжение. Ему пришлось повторить маршрут.

Ф.Т. Говорили, что "Иностранный корреспондент" очень понравился доктору Геббельсу.

А.Х. До меня тоже дошли такие слухи. Вполне возможно, что ему раздобыли копию фильма в Швейцарии. Фильм был с начала до конца выдуман, а в моих фантазиях, как мы выяснили, нет места ненавистному правдоподобию. В "Иностранном корреспонденте" действовал мужской вариант старушки из "Леди исчезает". Ведь тайной там владеет пожилой джентльмен.

Ф.Т. Вы имеете в виду мистера ван Меера?

А.Х. Да, его секрет и был нашим "МакГаффином"!

Ф.Т. Вы говорите о МакГаффине как предлоге для разработки сюжета?

А.Х. В данном случае– то, за чем охотятся шпионы. Вообще это требует особых пояснений. Действие большинства рассказов Киплинга, как Вы знаете, происходило в Индии, и речь в них шла о противоборстве местных жителей с британскими силами на афганской границе. Это были по большей части шпионские истории, стержень которых составляли попытки проникнуть в какую-нибудь крепость за секретными бумагами. Кража этих документов и была изначальным МакГаффином. А теперь этим термином обозначается всё в этом роде: кража планов и документов, обнаружение тайны– все равно что. Бессмысленно пробовать постичь природу МакГаффина логическим путем, она неподвластна логике. Значение имеет лишь одно: чтобы планы, документы или тайны в фильме казались для персонажей необыкновенно важными. А для меня, рассказчика, они никакого интереса не представляют.

Вам, может быть, интересно узнать, откуда появилось это слово. Это, по всей вероятности, шотландское имя из одного анекдота. В поезде едут два человека. Один спрашивает: "Что это там на багажной полке?"– Второй отвечает: "О, это МакГаффин."– "А что такое МакГаффин?"– "Ну как же, это приспособление для ловли львов в Горной Шотландии."– "Но ведь в Горной Шотландии не водятся львы."– "Ну, значит, и МакГаффина никакого нет!" Так что видите, МакГаффин– это, в сущности, ничто.

Ф.Т. Забавно. Идея чудная.

А.Х. Не менее забавно и то, что когда я впервые начинаю работать с тем или иным сценаристом, он становится прямо-таки одержимым МакГаффином. И хотя я не устаю повторять, что все это абсолютно неважно, он прилежно выдвигает проект за проектом с тем, чтобы все досконально разобъяснить. Например, за чем охотятся шпионы в "39 шагах"? За человеком, у которого оторвано полпальца? А женщина в начале фильма, она что, знала какой-то важный секрет? И потому ее закололи?

На первых порах мы полагали– и совершенно напрасно,– что раз дело идет о жизни и смерти, для развития сюжета нужно нечто основательное. В первом варианте сценария, когда Роберт Донат прибывает в Шотландию, он по пути к шпионскому гнезду собирает дополнительную информацию. Он подымается на вершину горы и, глядя оттуда вниз, видит, что в горе напротив вмонтированы секретные самолетные ангары на случай бомбардировки. Сперва мы считали, что МакГаффин для нашего случая должен быть внушительный и зрительно впечатляющий. А потом наши размышления пошли таким путем: а что же предпримет Донат, обнаружив эти ангары? Пошлет донесение с обозначением дислокации? И какие же контрмеры примут тогда враги?

Ф.Т. По-моему, здесь был единственно возможный сценарный ход– взорвать эти ангары.

А.Х. Мы и это просчитали. Но как взорвать целую гору? Короче, мы запутывались все больше и больше, пока не остановились на простейшем решении.

Ф.Т. Другими словами, МакГаффину нет нужды быть важным или серьезным, и даже предпочтительно, чтобы он обернулся чем-нибудь тривиальным и даже абсурдным, вроде популярной мелодии из "Леди исчезает".

А.Х. Точно. В "39 ступенях" МакГаффин– механическая формула для конструирования самолетного мотора. Вместо того, чтобы записать ее на бумаге, шпионы "записали" ее в мозгу мистера Мемори, чтобы таким способом вывезти этот секрет из страны.

Ф.Т. Если я Вас правильно понял, всякий раз, когда на карту ставится человеческая жизнь, согласно правилам драматургии, обеспокоенность за нее должна достичь такого напряжения, что о МакГаффине просто забывают. Но эта стратегия очень рискованна, не так ли? Аудитория ведь может и не удовлетвориться развязкой, то есть МакГаффином? Правда, я заметил, что Вы помещаете ее не в самом конце, а где-нибудь на пути к нему, когда ожидание развязки еще не настолько сильно сконденсировалось.

А.Х. Все это так, но главное, что я вынес для себя, что МакГаффин– это ничто. В этом я убежден, но доказать это другим практически не удается. Мой лучший– а для меня это означает– пустейший, наиболее незначительный и даже абсурдный МакГаффин– тот, что мы использовали в "К северу через северо-запад". Это, как Вы помните, шпионский фильм, и главный вопрос, на который там нужно было ответить– за чем же охотятся шпионы. В чикагском аэропорту человек из ЦРУ объясняет ситуацию Кэри Гранту и тот в недоумении обращается к стоящему рядом, имея в виду Джеймса Мейсона: "Чем он занимается?" А этот контрразведчик: "Можно сказать, вопросами импорта и экспорта."– "Но что же он продает?"– "Государственные тайны." Вот видите, МакГаффин здесь в своем чистейшем выражении– он не представляет собой ровным счетом ничего!

Ф.Т. Да, с этим все ясно. Ваши слова свидетельствуют о том, что Вы всегда четко представляете себе, что делается, и все продумываете до конца.

А между тем именно эти фильмы с МакГаффином имеют в виду критики, когда утверждают, что "Хичкоку нечего сказать". Мне кажется, на это возможен только один ответ: кинематографист и не должен ничего говорить, его задача заключается в том, чтобы показывать.

А.Х. Точно.

Ф.Т. Сразу после "Иностранного корреспондента" Вы принялись за постановку фильма, выходящего из общего ряда Ваших произведений хотя бы уже тем, что это единственная Ваша американская комедия. "Мистер и миссис Смит"– классическая история супружеской пары, которая расходится, опять соединяется и вновь ссорится.

А.Х. Это был дружеский жест по отношению к Кароль Ломбард. Она была тогда замужем за Кларком Гейблом и спросила, не сделаю ли я для нее картину. В минуту слабости я принял это предложение и в основном следовал сценарию Нормана Красны. Поскольку тип людей, изображавшихся там, был мне абсолютно чужд, я лишь снимал на пленку эпизод за эпизодом так, как они были написаны.