Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

• Название: И стали они жить-поживать
• Автор: Светлана Багдерина
• Жанр: Фэнтези

Пошла как-то раз красна девица Серафима-царевна погулять по дворцовому саду с себе подобными. Налетело откуда ни возьмись редкое вымирающее животное Горыныч-Змей, подхватило сердешную и унесло, не оставив обратного адреса. Вскочил тут супруг ее безутешный Иван-царевич на говорящий ковер-самолет с не менее говорящим именем Масдай, и кинулся в погоню, поклявшись и пальцем не шевельнуть в защиту, если супруга его юная успеет наложить на злосчастную рептилию руки раньше, чем он… Но, увы, не все бывает так просто, как описывают старые истории, и банальное дело о киднеппинге с применением подручных зоологических средств — следите за руками! — превращается… превращается… превращается…

---

— ЧТО?!.. — подскочил и чуть не нарушил всю маскировку Иван. — Но это же самоубийство!..

— Есть, конечно, еще один вариант, — невозмутимо пожала невидимыми в темноте плечами его супруга.

— Ну, вот видишь! — с облегчением перевел он дух. — Какой же?

— Развернуться и пойти, куда глаза глядят. Но не домой. Потому что если мы не перетянем Змиуланию на свою сторону, то дома у нас не будет уже очень скоро.

Иванушка возмущенно набрал полную грудь воздуха, чтобы немедленно противопоставить ее пессимизму какой-нибудь убийственный контраргумент, начал что-то говорить, запнулся, начал снова, и опять осекся, потом замычал, как от зубной боли, затряс головой и бессильно выдохнул:

— Да…

— Я так и думала, что ты меня поддержишь, — удовлетворенно кивнула она. — Теперь давайте думать, кому часовые на воротах могут открыть ночью пусть если не охраняемый объект, то хотя бы ма-аленькую калиточку в нем.

— Гонцу? — радостно предположил Иван. — Гонец может прибыть в любое время дня и…

— Сообщение между отрядами производится посредством связных на коврах, — остудил его энтузиазм один из солдат.

— М-да… — невесело вздохнула царевна и выразила всеобщую мысль: — Масдай бы нам сейчас не помешал…

Все замолчали, чувствуя, что добавить они могут немного.

— А, может, вместо стены мне лучше прорубить ворота? — через пять минут вдруг снова оживился Иван. — Наверняка ведь они ну, если не спят, то дремлют на посту, а пока сообразят, что происходит, мы уже будем с той стороны!..

— С той стороны за воротами на ночь опускается тройная железная решетка, — хмуро сообщил хриплый голос слева.

— Тройная?.. — не сразу понял Иван.

— Одна, потом, через два шага, вторая, потом, еще через три — третья, — пояснил уже другой голос.

— То есть, пока мы прорубаем все три, на ноги поднимется весь замок, — кисло подытожила Серафима.

Над помрачневшим отрядом у холодной неуступчивой стены снова повисло черное, гнетущее и непроницаемое, как беззвездная октябрьская ночь, молчание.

Которое снова прервала Серафима.

— Бойцы?.. — вопросительно оглядела она умрунов.

— Слушаем, ваше величество Елена Прекрасная Серафима, — шепотом отчеканили они.

— Кому вы подчиняетесь? — спросила она.

— Никому, ваше величество Елена Прекрасная Серафима, — самодовольно доложил Кондрат. — Вы сами несколько дней назад сказали, что мы — вольные люди и можем делать, что хотим. Поэтому мы никому не подчиняемся, только вам и Ивану.

— Это понятно, — постаралась скрыть улыбку она (что в такой непроглядной тьме оказалось не слишком сложной задачей), и поставила вопрос другим ребром: — Кому вы подчинялись, когда еще служили у Костея?

Умруны помрачнели, нахмурились, но стали вспоминать и загибать пальцы.

— Царю Костею — раз, полковникам — два, майорам гвардии — три, капитанам гвардии — четыре, лейтенантам гвардии — пять, сержантам гвардии — шесть.

— А волшебникам? И офицерам армии или стражи, не гвардейским?

Умруны, не задумываясь, дружно закачали головами:

— Нет.

— Послушай, Сеня, какая сейчас разница, кому они когда-то…

— Очень большая разница, — сделала огромные глаза царевна. — Я бы сказала, жизненно-важная.

— Но в чем…

— Погоди, сейчас всё объясню. Слушай. Костей увел свою армию на Лукоморье. Эта война слишком важна для него, чтобы оставить в каком-то замке, который никому не нужен, включая и его самого — это он так говорил, не я — большой гарнизон. Кроме того, я полагаю… надеюсь… что он забрал с собой и всю гвардию. И что охранять замок остались простые собакоголовые стражники ну и, может быть, волшебник. На всякий случай.

— Ты… предлагаешь взять замок штурмом?.. — недоверчиво нахмурился Иванушка.

— Приблизительно, только наоборот, — загадочно ухмыльнулась царевна, и шальная искорка блеснула при свете заинтересованно выглянувших на минутку далеких звезд и затаилась в хитрых очах. — Только не надо со мной спорить, ладно, Ваньша?..

Ночь в сторожевой башне над воротами проходила спокойно — как вчера, как позавчера и как две недели назад, одним словом, как все ночные караулы после ухода грозного царя в поход на непокорных его власти, то есть, на весь Белый Свет.

Карты, кости, домино, прятки — кто-то выигрывал, кто-то проигрывал. Кто-то раздавал щелбаны направо и налево, кто-то залазил под стол в караулке и шепотом — чтобы не разбудить его великолепие господина второго помощника первого советника, волшебника Сабана — кукарекал. Хотя[204], чтобы заставить этого толстого пройдоху раскрыть очи до наступления часа смены караула, когда он должен проследить, что дежурство заступающей смене передано по уставу и тихо, не натыкаясь на предметы, переползти в свою комнатушку в северном крыле досыпать, нужно было приложить немалые усилия.

Приблизительно вот как сейчас.

Бум-м… бум-м… бум-м… бум-м…

— Тихо!.. Что там?.. Что это?.. — зависли все игры разом.

— Стучится, вроде, кто-то…

— Тс-с-с!..

— Сам тс-с-с!..

— Да тихо вы!!!

— Сам тихо!

— Нет, показалось…

Бум-м… бум-м… бум-м… бум-м…

— Да говорю тебе точно, кольцами по воротам стучат!

— Кого нелегкая принесла?..

— Среди ночи-то…

— Ай, да ну их… Постучат, да перестанут.

БУМ-М… БУМ-М… БУМ-М… БУМ-М…

— Кто?.. что?.. зачем?.. Чего на… ай!!!..

ХЛОП.

Господин второй помощник первого советника Сабан свалился с кушетки, вскочил, не открывая глаз, нащупал на тумбочке очки, нацепил их на переносицу, сунул ноги в растоптанные чуни и уставился — всё еще с закрытыми глазами (а вдруг стукуны куда-нибудь подеваются магическим образом, и можно будет спокойно завалиться досы… то есть, нести караул дальше) — на стражников.

— Чтслчилось?.. — пробормотал он, покачиваясь в состоянии той странной смеси сна и бодрствования, которую достигают в определенный час все работающие в ночную смену. — Ктстучал?..

— Не можем знать, ваше великолепие, — по уставу пожали плечами стражники, и на их собачьих мордах отразилось искреннее недоумение и глубокое сожаление о нарушенном сне чародея.

Сейчас проснется и начнет нудить…

БУМ-М… БУМ-М… БУМ-М… БУМ-М…

— Ну, и чего стоим, ни мычим, не телимся? — опасения сбылись, Сабан проснулся. — Я, что ли, за вас бегать открывать-закрывать ваши дурацкие ворота должен?

— Никак нет! — с ужасом отвергли такое предположение стражники.

"Сабан" и "бегать" были двумя несовместимыми понятиями[205], и если бы его великолепию пришлось открывать ворота, то ожидающие снаружи могли бы с легким сердцем сходить в город, снять комнату на постоялом дворе, заплатить вперед за два дня и уйти кутить — раньше стальные створки ворот царского замка для них просто не распахнулись бы.

— Ну, так сходите, откройте!!!.. Лентяи! Бездельники! Лежебоки! Лодыри! Дармоеды! От скамейки лишний раз оторваться не могут, а туда же!.. За что вам только деньги платят!.. Кстати, — поток красноречия господина второго помощника первого советника наткнулся на непреодолимую преграду и закрутился на месте, накапливая силу и напор. — А кто это там в два часа ночи расстучался? Какое право имеют? Кого мне превратить в склопо… в сокло… в скопло… в сплоко…[206] в слизняка? Уже посмотрели?

— Никак нет!

— Ну, так идите!!!.. Лентяи! Бездельники! Лежебоки! Лодыри! Дармоеды! От скамейки лишний раз оторваться не могут! И за что вам только деньги платят!..

Последняя, третья решетка была, наконец, поднята со страшным скрипом и скрежетом, и беда, смертоносная и целеустремленная, как стрела арбалета, промаршировала во двор и остановилась перед едва успевшим натянуть сапоги, разгладить балахон, водрузить на макушку форменный колпак (правда, задом наперед, но это мелочи) и подхватить на ходу факел Сабаном.

Высокомерный белобрысый сержант в штатском, но с обязательным черным мечом наголо, смерил второго помощника первого советника надменным неприязненным взглядом и даже не доложил, а неохотно, словно делая одолжение, сквозь зубы процедил:

— Сержант Брысь. Я и моя беда схватили беглую царицу Елену Прекрасную и ее служанку, как приказал его величество царь Костей, и доставили их сюда для размещения в ее старых покоях до особых распоряжений.

— Схватили, значит, всё-таки… — Сабан поправил толстым пальцем на не менее толстой переносице очки в круглой позолоченной оправе и боком, словно перекормленный краб неизвестной породы[207], обошел беду, ее командира и ее пленников.

— Хм-хм-хм… Это действительно она… — негромко, будто беседуя сам с собой[208], пробормотал Сабан.

— Естественно, — ледяным тоном процедил сержант.

— …Я помню её… — тут колдун предусмотрительно, на всякий случай, пропустил напрашивающийся на язык эпитет, — …физиономию… словно мы расстались вчера… Ах, Елена, Елена, твое неразумное, легкомысленное, недальновидное величество, какую же ошибку ты совершила, решив, что сможешь провести нашего многомудрого, предусмотрительного, и просто великого во всех отношениях правителя царя Костея… Как ты об этом еще пожалеешь… Как будешь страдать и каяться…