Протоиерей Иоанн Толмачев - 2.Недели Триоди Цветной

• Название: 2.Недели Триоди Цветной
• Автор: протоиерей Иоанн Толмачев
• Жанр: Религия
• Год: 2002

---

На это событие, хотя бы и мимоходом, я просил бы обратить внимание особенно тех, которые в особые дни, скорбей ли, радостей ли христианских, когда мы собираемся вместе, и призываем Господа в молитве, приемлем Его в таинстве, — не бывают с нами в церковном собрании или по препятствиям со стороны мирских дел, впрочем большей частью не непреодолимым, или только по своему небрежению. Не лишиться бы им благодатного посещения Того, Который обещал быть посреди собранных во имя Его, и Которого присутствие приносит с собой блаженный мир и неотъемлемую радость! Произвольным ослаблением союза с прочими верующими, который должен был укреплять их веру, не дойти бы им от слабой веры до упорного неверия.

Возвратимся к Фоме. От погибели, которую готовило ему закосневающее в нем неверие, спасла его, вероятно, еще не разрушенная неверием любовь к Господу, по которой недавно и сам он решительно возжелал, и предлагал прочим Апостолам, с готовностью к смерти, не отставать от возлюбленного Учителя и Господа, на явную опасность для жизни шедшего в Иудею: “пойдем и мы,” говорил Фома, “ умрем с ним” (Иоан.11:16). Поскольку таким образом любовь Фомы уже приобщилась смерти Христовой, то следовало ей приобщиться и Христова воскресения. Привлеченный этой любовью, воскресший Господь вторично явился собранным Апостолам, собственно ради Фомы. И дал ему, как он хотел, осязать язвы Своих рук и ног и ребер, — и этим, не простым, только внешним осязательным свидетельством, но живым прикосновением к открытым, так сказать, устьям внутреннего источника жизни, полуумерщвленного неверием Апостола, воскресил в жизнь веру.

Совершив это дело милосердия, Господь присовокупил слово правды: “ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие.” Счастливое неверие, — так мог бы думать Фома, которым приобретено посещение Господа! Нет, глаголет Господь, ты преимущественно помилован, но не преимущественно блажен. “Поверил, потому что увидел Меня:” блажени — совсем другие. И из нас некоторые, взирая на пример Фомы, могли бы подумать: почему мы так несчастливы, что не можем иметь непосредственного явления и утверждения в вере от Господа? Нет, глаголет Господь и нам; не видеть, — не есть несчастье, когда и без того есть достаточно оснований веровать. Напротив, не видеть и веровать — особенное достоинство веры, и потому особенное блаженство. “Блаженны невидевшие и уверовавшие.”

Мне кажется, что это изречение Господа требует несколько более обстоятельного рассмотрения.

Следует вспомнить, что все Апостолы, и одни Апостолы, были перед лицом Господа, когда Он именно Фоме, с некоторым видом упрека, сказал: “поверил, потому что увидел Меня,” и к сему присовокупил неопределенное изречение: “блаженны невидевшие и уверовавшие.” При первом взгляде, неожиданным и необычайным представляется то, что укоряет Фому, который подлинно и заслужил укоризну тем, что угрожал не верить, если не увидит; но так укоряет, что та же укоризна поражает, кажется, и прочих Апостолов, ибо и они, хотя и ранее Фомы, “увидев Господа,” веровали. Вид необычайности увеличивается ублажением не видевших и веровавших, если вообразить, что все Апостолы принадлежат к числу видевших, и следовательно, лишаются ублажения. А не им ли прежде сказано: “ваши же блаженны очи, что видят?” (Матф.13:16).

Следует отметить эти необычайности, чтобы уклонением от них приблизиться к истинному разумению изречения Господа.

Хотя и все апостолы, видев Господа, веровали, но великая в этом разница между Фомой и прочими. Они не имели, прежде своего лицезрения воскресшего Господа, — и по числу свидетелей и по способам удостоверения, — сильного свидетельства о воскресении Господнем, какое имел Фома от них. Им лицезрение Иисуса Христа даровано было по воле Господней, а не по их требованию. Поэтому-то Фома и заслужил исключительно личный упрек, потому что дерзновенно требовал лицезрения ран Господних, после свидетельств, совершенно достаточных основать веру.

Все апостолы видели Господа, но до невероятности унизительно было бы то для их священного собора, если бы не было между ними ни одного, которому бы принадлежало возвещаемое Господом преимущественное блаженство, — не видеть и веровать. Не желаем видеть, и не дерзаем воображать вас, богоблаженные апостолы, лишенными какого-либо блаженства верующих. Явите же нам, Вы сами, кто из вас блаженный, не видевший, и веровавший!

Смотрите, братие, не это ли самое открывает нам Евангелист Иоанн, когда, повествуя о посещении гроба Господня в утро воскресения двумя учениками, пишет: “вошел и другой ученик, прежде пришедший ко гробу, и увидел, и уверовал” (Иоанн 20:8). Что видел он при входе во гроб? Без сомнения, то же, что видел первый ученик, именно Петр: “видит одни пелены лежащие.” А чему поверил? Тому ли, что перед тем возвестила Магдалина: “унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его?” Но чему тут было верить? Тут нет никакой сокровенной истины, и одно явное неведение. Чему же поверил ученик, “которого любил Иисус?” Догадываюсь, и думаю, по необходимости должно догадываться, что в ту минуту, как он, вступив во гроб, “видит одни пелены лежащие;” необыкновенно живая любовь необыкновенным образом возбудила в нем веру; легкая мысль, что нельзя было представить случая, по которому бы ризы, обвивавшие тело Господне, могли отделиться от мертвого тела, подала ему великую мысль о воскресении; он не увидел ничего более, как отсутствие погребенного Иисуса из гроба, но во глубине любящего сердца ощутил, что живет Возлюбленный, несмотря на то, что к верованию в воскресение Его даже познанием Писания не был приготовлен: “Ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых.”

Как же скоро таким образом найден между апостолами образец преимущественного блаженства не видящих и верующих: беседа Господа с Фомой получает поэтому совершенную ясность и точное знаменование. Кажется можно видеть, как Господь укоризненным взором смотрит на Фому и говорит: “поверил, потому что увидел Меня;” потом обращает взор одобрения на Иоанна, и хотя не открыто к его имени, но тем не менее внятно к его сердцу, продолжает: “блаженны невидевшие и уверовавшие.” Прочие апостолы остаются между одобрением и упреком.

Но поскольку блаженство не видеть и веровать Господь возвещает, как общее блаженство многих; поскольку, после других, и нам дарована благодать веровать в Господа с апостолами, тогда как мы не видали Его с ними: то что подумаем мы о себе самих? Неужели подлинно мы блаженны более Фомы, и даже более прочих апостолов, кроме, может быть, одного возлюбленного ученика?

Не смею с этим вас поздравить; боюсь и в данном случае, чтобы не оскорбить первых последователей Господа, и всеобщих руководителей в последовании Ему, если впереди их поставлю нас последних, и у них себе похищу преимущественное блаженство. “Довольно для ученика, чтобы он был, как учитель его” (Матф. 10:25). Довольно и для нас, если и мы последние можем быть участниками в блаженстве с первыми руководителями к блаженству. Довольно, если найдутся между нами некоторые, к которым отнести можно ублажающее изречение Господне: “блаженны невидевшие и уверовавшие.”

Некоторые? — А другие из нас неужели видят и веруют? — Как ни странным это покажется некоторым, но так должно быть, чтобы степени блаженства соответствовали степеням веры.

И ныне есть “видящие и верующие,” — те, которые, как Фома, требуют от веры удостоверений ясных, действий ощутительных, знамений чудесных. Есть, напротив, “не видящие и верующие,” — те, которые и тогда, когда против удостоверений восстают сомнения, ощутительные действия веры скрываются, не являются чудесные знамения, — тем не менее твердо и непоколебимо стоят в вере.

Не одним апостолам, но всякому любящему обещал Господь Свое явление, следственно и лицезрение: “кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам” (Иоан. 14:21). Не берусь изъяснить образов сего явления. Кто видит солнце, тот это явление понимает без всякого объяснения; но слепому объяснять образ солнца было бы тщетное усилие!

Скажем нечто, единственно по требованию настоящего рассуждения. В сердце твоем возгорается необыкновенно живая, неизъяснимо сладостная Божья любовь, которая всякое дело благочестия делает тебе легким и приятным, так что ты не можешь этого приписать себе, но принимаешь то за дар Божий. Тогда легко тебе веровать; ты испытываешь то, чему веруешь; ты ходишь во свете веры. В этом случае Господь может сказать тебе: “поверил, потому что увидел Меня.” Знай же, что если и тогда, когда он в сердце твоем покажется угасающим, духовная сладость перестанет быть ощущаема, вновь восчувствуется труд подвигов и недостаток сил, если и тогда ты подвигов не оставишь, не усомнишься о Божьей благодати, сердца унынию не предашь — вот особенное достоинство веры! И потому вот особенное блаженство, хотя бы оно покрыто было страданием: “Блаженны невидевшие и уверовавшие!”