Елена Якобсон - Пересекая границы. Революционная Россия - Китай – Америка

• Название: Пересекая границы. Революционная Россия - Китай – Америка
• Автор: Елена Якобсон
• Издательство: Русский путь
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1994
• ISBN: 5-85887-172-0

Впервые публикуемые в России воспоминания Е.А. Якобсон (1913—2002) — важный вклад в мемуарную литературу российского зарубежья.

Е.А. Якобсон родилась в Петербурге, воспитывалась няней в родовом имении; детские годы, пришедшиеся на Гражданскую войну, прошли на Кубани. Училась в советской, затем в харбинской школе, юность провела в Китае. Переехав в США перед Второй мировой войной, стала автором учебника русского языка, выдержавшего восемь изданий, основоположницей факультета славянских языков и литератур и инициатором преподавания русского языка в Университете им. Аж. Вашингтона; открыла первую передачу русской службы «Голос Америки»...

Воспоминания повествуют не только об исторических катаклизмах, на фоне которых протекала насыщенная, «полная приключений » жизнь талантливой мемуаристки, но и о становлении незаурядной личности и поисках своей судьбы на чужбине.

---

С их точки зрения и с точки зрения их друзей, женитьба Эйба была катастрофой. Он был старшим сыном, только начинавшим свою карьеру, и семья рассчитывала на его финансовый вклад в семейный бюджет. Было чистым безумием жениться на нищей русской эмигрантке, когда вокруг было столько подходящих еврейских девушек из зажиточных семей.

И вот, к нашему немалому удивлению, Эйб и я оказались в центре семейной драмы почти шекспировского размаха. Моя сестра, внимательно за всем наблюдавшая, очень за нас переживала. «Да, — говорила она мечтательно, — это совсем как Ромео и Джульетта. Только вот Эйб уж слишком веселый и жизнерадостный. Он должен быть более грустным и романтичным. И никто из вас не понимает всей трагичности ситуации! Вы вообще не страдаете!»

Нина была права: мы как-то не принимали все это всерьез. Просто старались поменьше попадаться на глаза нашим семьям и избегали разговоров, которые неизменно начинались мольбой: «Будьте благоразумны, не объявляйте пока о своей помолвке!» — и заканчивались упреками: «Вас совсем не волнует, какую боль вы причиняете людям, которые вас любят? Вы губите свои жизни! Вы еще пожалеете, но будет поздно!»

Мы же стояли на своем и говорили, что не хотим никакой свадьбы, а просто хотим вместе жить. Но на нас распространялись нормы поведения тогдашнего общества. Наша помолвка должна быть объявлена. Должна быть свадьба.

Наконец две несчастные матери встретились, состоялся обмен семейными ужинами, меня представили тетям и дядям. Самые черные дни драмы остались позади. Теперь всеобщее внимание обратилось на то, как организовать свадебную церемонию.

Свадьбу назначили на 21 марта. Из-за того что мы принадлежали к разным религиям, о православном венчании не могло быть и речи. Однако американский пастор согласился поженить нас в армейской часовне, а прием решили устроить в одном из клубов. Итак, мы поженимся «как положено», в списке гостей — двести пятьдесят человек, будет много подарков и недельный медовый «месяц» в «Гранд-Отеле» в Пекине.

Мама, по-прежнему противница этого брака, была несчастна все то время, пока мы занимались разными приготовлениями. За неделю до свадьбы она опять предложила мне билет до Шанхая. Я должна взять его, говорила она, если хоть немножко сомневаюсь. Мне было очень больно, что она так к этому относится, но билет я не взяла.

Я, как ни странно, чувствовала себя отрешенной ото всех этих спешных приготовлений. Мама и сестра выбирали мне приданое. Мне понравилось мое свадебное платье, когда его выбрали, но я бы согласилась на любое, предложенное мамой. Нисколько не задумывалась я и о том, как мы с Эйбом обставим снятую нами двухкомнатную квартиру.

Я была счастлива и спокойна: я сделала правильный выбор. Он был хорошим человеком, и я его любила. Планировалось, что в августе он получит отпуск для поездки домой и мы поедем на месяц в Нью-Йорк. Передо мной открывалась новая, интересная жизнь.

На очень скромной церемонии в часовне присутствовали только наши отцы и моя сестра, но послеобеденный прием превзошел все ожидания. Клуб выглядел как декорации к фильму — великолепный бальный зал, украшенный цветами, праздничная толпа, невеста в пышном белом платье, матери в сером и сиреневом, сестра Эйба в черном бархате (она не хотела покупать новое платье для этого случая, так как ей нечего было праздновать) и моя сестра в кокетливом наряде. Нина твердо решила веселиться. Все-таки это была свадьба ее сестры и здесь было столько симпатичных молодых людей! Официанты ставили на столы невероятный ассортимент блюд. Свадебный торт являл собой настоящее произведение искусства, шампанское лилось рекой, оркестр играл и играл...

Я сначала танцевала с моим отцом, а Эйб торжественно и почтительно вальсировал с моей матерью. После этого танцевальную площадку заняла молодежь, и все очень веселились. Мы разрезали торт и вскоре после этого выскользнули в заднюю дверь, чтобы переодеться и успеть на восьмичасовой поезд на Пекин. Мы ни разу не задумались о тех, кого мы оставляем...

Неделя в «Гранд-Отеле» с американским мужем сразу превратила меня в настоящую «жительницу колоний». Это было очень приятно: завтрак в постели, низко кланяющиеся слуги-китайцы, чаепитие и танцы во второй половине дня, переодевание к ужину. Первый раз в жизни я была хорошо и модно одета. Когда мы выходили из дверей отеля, нас предупредительно провожали до уже ожидавшего рикши, который вез нас по узким улицам на очередную экскурсию по городу. Мы поднимались по мраморным ступеням «Небесного храма», не пропускали ни одного исторического памятника и бесконечно все фотографировали. Увиденный в этот раз Пекин казался мне другим городом, отличным от того, который я посетила год назад, но и я уже не была той русской эмигрантской девочкой, которая плакала в императорском летнем дворце, слушая, как актриса-эмигрантка читает стихи. Одна глава моей жизни закончилась, началась другая.

В эту первую неделю замужней жизни я с удивлением поняла, как много энергии и времени нужно было теперь отдавать другому человеку, моему мужу. Мы погрузились в процесс узнавания друг друга. Каждый день приносил новые открытия общего или различного в наших характерах. Мы исповедовались друг другу в прошлых проступках, которые тут же прощали друг другу в теплых объятиях. Мы приближались к тому уровню близости, когда супруги связаны особыми узами, живя в особом мире, отдельном от всех остальных.

Мы также строили планы на будущее, особенно нас занимало предстоящее осенью путешествие в Нью-Йорк. Блаженная слепота застилала наш взгляд на мир. Планируя свое будущее, мы совершенно упустили из виду и не учли мировые кризисы, войны и революции. Вероятность того, что по нашем возвращении в Тяньцзинь из Америки работа Эйба в Британско-Американской табачной компании (точнее, сама эта компания) может уже не существовать, никогда не приходила нам в голову. Мы не сомневались, что съездим в Нью-Йорк и вернемся к нашей приятной жизни в колониальном уюте и безопасности.

Мы вернулись в Тяньцзинь счастливые и веселые, уже настоящая супружеская пара. На подшучивание коллег по работе Эйб отвечал счастливой улыбкой. Я была тепло встречена моими учениками. Мама и ее друзья, видя, какой счастливой и здоровой я выглядела, пожимали плечами и говорили: «Ну, никогда не знаешь! Похоже, все не так уж плохо... по крайней мере, пока...»

Наша двухкомнатная квартира была частью большого односемейного дома в бывшем русском квартале. Величественный дом, в прошлом резиденция бывшего царского чиновника, в котором мы оказались единственными жильцами. Квартира была в прекрасном состоянии: мама и Нина об этом позаботились. На обеденном столе и в спальне стояли свежие цветы, в буфете горкой были сложены тарелки, столовое серебро разложено подобающим образом, за стеклом второго буфета сверкали стаканы, рюмки, бокалы и чайный сервиз на серебряном подносе. В другом углу стоял диван, и на нем лежала гора не раскрытых нами свадебных подарков. Как много красивых, бесполезных вещей! Нам подарили одиннадцать хрустальных графинов для вина, несколько вышитых льняных скатертей для банкетного стола, несколько сервизов для завтрака, гобелены, вазы, серебряные солонки и перечницы и разные предметы из слоновой кости — все обязательные украшения колониального семейного быта.

Нашим слугам было с нами легко. Молодая, очень приличная супружеская пара, часто принимавшая приглашения на разные мероприятия и редко ужинавшая дома! Иногда по вечерам Эйб шел на собрания Британских волонтеров, а я часто ходила на обеды и чаепития к подругам. В апреле мы праздновали еврейскую Пасху с семьей Эйба, а русскую Пасху — с моими. Я также устроила у себя «дамский чай». Конечно, мама пришла заранее, чтобы все проверить до прихода гостей. Все прошло отлично. Я выдержала экзамен. Мой брак, видимо, не был уж такой социальной катастрофой!

Скоро мы решили, что будем делать летом. Мы с Эйбом сняли на шесть недель ту же хижину в Западных холмах, которую моя семья снимала предыдущим летом. Эйб договорился об отпуске в конце июня. Мы заперли свою квартиру и в сопровождении повара и слуги перебрались в этот чудесный монастырь Спящего Будды. В последнюю минуту Эдит, сестра Эйба, тоже решила поехать с нами (несмотря на свои прежние чувства по поводу нашего брака), ее муж и моя мама и Нина должны были приехать к нам позже.

Западные холмы были так красивы ранним летом! Мы лазили по горам, устраивали пикники около нашего пруда, а по вечерам сидели у костра в нашем дворе и пели популярные песни Гилберта и Салливана. Эйб был большим поклонником этих композиторов и знал наизусть почти все их мюзиклы.

Но не прошло и недели, как муж Эдит, журналист из агентства ЮПАИ, прислал к нам посыльного со срочным предупреждением: собирайтесь и немедленно уезжайте! Япония начинает войну с Китаем. Нам грозила опасность быть отрезанными от Пекина. Эдит уехала, но Эйб не собирался жертвовать двухнедельным отпуском. Я с ним согласилась: война между Японией и Китаем не имела к нам никакого отношения...