Журнал «Если» - «Если» 2010 № 08

• Название: «Если» 2010 № 08
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: ИД «Любимая книга»
• Жанр: Критика
• Год: 2010

Марина и Сергей ДЯЧЕНКО ЭЛЕКТРИК

Не играйте с электричеством! И даже не заигрывайте с ним.

Мэтью ХЬЮЗ ПОЛНЫЙ АБЗАЦ

Жизнь героя не знала полутонов: математика и комиксы были его уделом. До тех пор пока он не стал объектом притязаний темных сил.

Фред ЧАППЕЛ ПОХИТИТЕЛЬ ТЕНЕЙ

Верные друзья журнала уже знакомы с героем рассказа и его необычным ремеслом.

Далия ТРУСКИНОВСКАЯ ТРОЯНСКИЙ КОТ

Коты не раз удивляли нас способностью читать, писать, сказывать сказки и строчить на швейной машинке. Но это еще не все их таланты…

Дмитрий ВОЛОДИХИН ЛЬВЁНОК ИЗ ЭШНУННЫ

На самом деле яблони на Марсе уже давно отцвели. Много веков назад.

Мария ГАЛИНА ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПРЕКРАСНУЮ СТРАНУ!

Или Посторонним В…

Анна КИТАЕВА ЧЁРНЫЙ ТАНЕЦ

Тайфунам дают женские имена, смерчи же проносятся безымянными. Просто мы с ними, слава богу, незнакомы.

Владимир ДАНИХНОВ ВОПРОС ВЕРЫ

Друзья над проектами нашего героя только посмеивались, а вот враги в его изобретение поверили.

Антон ПЕРВУШИН СКАЗКА О ПОТЕРЯННОМ ВРЕМЕНИ

Долгожданная заключительная серия цикла скорее разочаровывает, нежели вдохновляет.

Аркадий ШУШПАНОВ СТАРИКИ-ПОКОЙНИКИ

Однако хоронить их рано, считает критик.

Сергей АЛЕКСЕЕВ ГЕРОЙ И ЕГО СОЗДАТЕЛЬ

Казалось, уж творчество этого классика фэнтези зачитано до дыр. Однако и у него нашлось кое-что новенькое.

Дмитрий ВОЛОДИХИН ЛЮБИМЫЙ ЛУННЫЙ ТРАКТОР

Извечный вопрос: что есть фантастика?

Николай ГОРНОВ КОСТРЫ АМБИЦИЙ

Пусть читатели и относятся к ситуации спокойно, но давайте прислушаемся к страстному выступлению писателя и заслуженного ветерана фэндома.

Вл. ГАКОВ ПЛАМЕННЫЙ КНИЖНИК

Создатель «Марсианских хроник», «Вина из одуванчиков» и в 90 не собирается уходить на покой.

Рецензии, Видеорецензии, Курсор, Персоналии и др.

---

— Не знаю. — Она задумалась. — А это одиночные экскурсии или… — она кисло усмехнулась, — групповые?

— Как хотите. Если вы тяготитесь общением или стремитесь к одиночеству, можно даже обойтись без экскурсовода. Вас доставят и заберут обратно в оговоренное время. А хотите в зоопарк с вашим братом? Он как раз сейчас…

Она замотала головой.

— Нет. Не хочу с братом.

— Вы правы. Что взрослой девушке делать в зоопарке?

Ей опять показалось, что Женевьева слегка улыбнулась, как улыбается человек, знающий некую тайну.

— Что-нибудь очень простое.

«Мне не нужны ваши изыски. Я просто хочу убраться отсюда на целый день. Никого не видеть. Ни тебя. Ни Винченцо. Ни мать с отцом. Никого».

— Прогулку на катере? На глиссере?

— Хорошо, на глиссере.

— Обед в гроте?

Хватит с нее пикников.

— Просто в ресторане. Есть у моря рестораны?

— Конечно. Настоящая портовая таверна. Ну, то есть, — Женевьева подмигнула, словно разделяя ее понимание, — конечно, для туристов. Но туда и местные жители ходят, уже лет триста. Так что можно считать, настоящая. Почти.

…Расторопный официант принес креветочный коктейль, что бы это ни значило, и сибаса, украшенного ломтиками лимона.

Таверна и правда была самая настоящая, то есть как в кино — темные потолочные балки, белые стены, барная стойка с батареей бутылок, декоративные рыбачьи сети, развешенные по окнам вместо занавесок. Веселые люди в парусиновых блузах и синих штанах толпились у стойки, переговариваясь между собой и перебрасываясь шутками с барменом. Шуток она не понимала, но поскольку они сопровождались взрывами хохота…

На нее никто не обращал внимания.

Как она и хотела.

Она ждала какого-то подвоха, сама не зная, какого именно, но это оказалась просто экскурсия, бесхитростная, как миллионы таких же экскурсий в разных уголках земли. Крохотный катерок на подводных крыльях вырвался из бухты, обогнул маяк, вдалеке открылась панорама города — красные островерхие крыши, над ними гора, утопающая в зелени, дальше еще горы, синеватые, растворяющиеся в летней дымке.

Катер застопорил, рулевой — немолодой просоленный дядька, обращавшийся с ней дружелюбно, как с любимицей-дочкой, — спросил, хочет ли она поудить рыбу, но ей подумалось, что в такой хороший солнечный день не должна гибнуть даже рыба. Впрочем, искупаться она согласилась и по канатной лесенке спустилась в теплую зеленоватую воду, такую прозрачную, что казалось, невесомое тело парит над садом, полным странных цветов и разноцветных птиц.

Удивительно, но когда она карабкалась обратно на борт, тело так и осталось невесомым, словно в благодарность за доставленное удовольствие старалось выказать ловкость и молодую гибкость.

Далеко в море другие гибкие темные тела выбрасывали себя из воды и падали обратно, поднимая тучу круглых хрустальных брызг. Рулевой крикнул что-то на своем языке, показывая на них рукой, а потом на ломаном английском объяснил, что тот, кто увидит играющих дельфинов, будет целый год счастлив в любви.

А она их видела первый раз в жизни.

Солнце было везде, даже у нее в волосах, она смеялась и откидывала их рукой. Что она себе такого навоображала страшного?

Ну да, тут все какое-то слишком хорошее. Но это потому, что они просто очень стараются. Маленькая страна, живет туризмом. Вот и угождают каждому клиенту. А ведь семейка ее еще та… Правда, отец вроде стал почти человеком, да и мама определенно переменилась, в кои-то веки для дочки постаралась, купила не то, что нужно, а то, что красиво. Просто так, ни с того ни с сего. Браслет от Тиффани, надо же. Надо поискать в сети про этого Тиффани, как приедем. Интересно, что скажет Алевтинка? Впрочем, Алевтинка в настоящих драгоценностях ничего не понимает, все какие-то фенечки, пластик, дешевка…

Пару часов спустя катер пришвартовался к причалу, и она спрыгнула на теплые доски, сухие, пахнущие дегтем. Она подобрала свои шлепанцы, которые так и стояли тут, сиротливо ожидая, пока вернется хозяйка, но надевать не стала, а несла в руке, чтобы почувствовать тепло, поднимающееся от ступней вверх, до самого сердца.

Кто-то сел за ее столик.

Она неохотно подняла взгляд — ей не хотелось ни с кем разговаривать, ни с какой подсадной уткой, ни с одним как бы случайно оказавшимся рядом соотечественником, наверняка молодым и наверняка неженатым. Просто хотелось сидеть, пить холодную перье и ковырять ложечкой креветочный коктейль.

Она узнала девушку.

Только та была теперь одна, без подруги, и выглядела как… Линялое платье с одного боку было почему-то мокрым, на шее какой-то грязный платок, накрашенные ресницы слиплись…

— Простите, я, — девушка говорила торопясь, задыхаясь, она быстро и коротко взглядывала на дверь, — я видела… вас в аэропорту. Да? Вы стояли… за нами. За мной и Мариной, еще мальчик с вами был, да?

— Да, — ответила она осторожно.

— Вы… ты… послушай, тут вот что…

Кто-то прошел сзади, она вздрогнула, сжалась и втянула голову в плечи.

— Вы же уезжаете скоро, да?

— Ну… через неделю.

— Тогда, пожалуйста, — девушка протянула сжатый кулачок и стала что-то совать ей в руку, над сибасом и морским коктейлем. — Я очень прошу! Вот это… передайте. Там адрес есть. Это ничего, это просто маме. Пускай она в посольство обратится. Или куда… я не знаю, вы ей скажите, чтобы она обязательно… Куда-то же можно обратиться?

Она сморщилась, по щекам, оставляя черные дорожки туши, потекли слезы.

— У тебя неприятности? — она спросила, чтобы отвязаться, и без того понятно, что девки влипли, но она-то тут при чем?

— Неприятности? — губы ее собеседницы искривились. — Ну да, неприятности… Можно и так сказать.

— Почему ты просто не позвонишь домой?

— Ты что, дура? Как отсюда позвонишь? У тебя мобила разве работает?

— Нет, но есть же обычные телефоны.

— Где ты видела хоть один телефон? Отсюда нельзя позвонить. Понятно? И Интернета нет. Вообще нет. А почту они просматривают. Всю.

Рехнулась, что ли? Ну да, Интернета нет, и как-то это непривычно: ни в почту залезть, ни в ЖЖ написать, но, с другой стороны, в любой деревне его нет, и ничего, живут, а тут это такая принципиальная фишка; в конце концов, две недели можно и без мобилы продержаться.

— Ну ладно.

Хоть бы отвязалась эта сумасшедшая, ей-богу!

— Передам, о'кей. А подруга где твоя?

— Маринка? — Рот девушки снова скривился. — Нет больше Маринки. Нету — и всё. Ясно? Ну, чего уставилась? Ох, — она спохватилась и начала хватать ее руками, цепко и быстро, — прости. Это я… ну, ты прости… только передай маме… адрес там… А я уж… только передай!

Веселый бармен отставил веселый шейкер и медленно выбрался из-за стойки. Он вдруг оказался очень большим, широким, почти квадратным. Улыбаясь, он подошел к столику и положил руку на плечо девушке, которая сидела спиной к стойке и лицом к выходу, словно ждала опасности именно оттуда.

— Извините, барышня, — сказал бармен и, словно играючи, приподнял девушку за плечо, отчего она сначала сжалась и попыталась стать совсем маленькой, незаметной, а потом дернулась, как тряпичная кукла, и стала медленно выниматься из-за стола. Стул под ней опрокинулся и упал, но веселые люди у стойки не обратили на шум никакого внимания. — Комплитли мэд, ю ноу?

Бармен продолжал подталкивать девушку к выходу, в какой-то момент той удалось вывернуться, и она бросилась обратно к столику, отчаянно выкрикивая:

— Адрес! Маме! Умоляю! Не забудь…

Шейный платок развязался, и на высокой белой шее с двух сторон проступили синие пятипалые пятна.

Она так и осталась сидеть, ковыряя ложечкой коктейль из креветок.

Записка нагревалась в стиснутом кулаке. Она подумала, что бармен вернется и потребует, чтобы она отдала бумажку ему. И что ей тогда делать — она тут чужая и заступиться некому, а бармен большой и сильный. Но бармен, вернувшись, прошел прямо к стойке, мимоходом пожав плечами, словно извинялся за чужую глупость. Она слышала, как он бросил какую-то реплику посетителям, те засмеялись, смех перекрыл звон бокалов… Она сунула записку в сумочку, бросила на стол купюру с изображением незнакомого усатого человека и пошла к выходу, ожидая оклика или чужой руки на плече. Никто ее не остановил. Такси, которое должно было доставить ее в гостиницу, уже ожидало у входа, и старомодный и смешной шофер, увидев ее, выбрался со своего сиденья, торопливо обежал черный высокий автомобильчик и распахнул дверцу.

Она хотела незаметно достать записку из сумочки по дороге в гостиницу, но в зеркальце были видны глаза шофера, а она знала, что если ты видишь в зеркале глаза другого человека, то и этот другой, в свою очередь, видит тебя. Надо закрыться в ванной, подумала она, там можно прочесть записку без помех.