Журнал «Если» - «Если» 2010 № 08

• Название: «Если» 2010 № 08
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: ИД «Любимая книга»
• Жанр: Критика
• Год: 2010

Марина и Сергей ДЯЧЕНКО ЭЛЕКТРИК

Не играйте с электричеством! И даже не заигрывайте с ним.

Мэтью ХЬЮЗ ПОЛНЫЙ АБЗАЦ

Жизнь героя не знала полутонов: математика и комиксы были его уделом. До тех пор пока он не стал объектом притязаний темных сил.

Фред ЧАППЕЛ ПОХИТИТЕЛЬ ТЕНЕЙ

Верные друзья журнала уже знакомы с героем рассказа и его необычным ремеслом.

Далия ТРУСКИНОВСКАЯ ТРОЯНСКИЙ КОТ

Коты не раз удивляли нас способностью читать, писать, сказывать сказки и строчить на швейной машинке. Но это еще не все их таланты…

Дмитрий ВОЛОДИХИН ЛЬВЁНОК ИЗ ЭШНУННЫ

На самом деле яблони на Марсе уже давно отцвели. Много веков назад.

Мария ГАЛИНА ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПРЕКРАСНУЮ СТРАНУ!

Или Посторонним В…

Анна КИТАЕВА ЧЁРНЫЙ ТАНЕЦ

Тайфунам дают женские имена, смерчи же проносятся безымянными. Просто мы с ними, слава богу, незнакомы.

Владимир ДАНИХНОВ ВОПРОС ВЕРЫ

Друзья над проектами нашего героя только посмеивались, а вот враги в его изобретение поверили.

Антон ПЕРВУШИН СКАЗКА О ПОТЕРЯННОМ ВРЕМЕНИ

Долгожданная заключительная серия цикла скорее разочаровывает, нежели вдохновляет.

Аркадий ШУШПАНОВ СТАРИКИ-ПОКОЙНИКИ

Однако хоронить их рано, считает критик.

Сергей АЛЕКСЕЕВ ГЕРОЙ И ЕГО СОЗДАТЕЛЬ

Казалось, уж творчество этого классика фэнтези зачитано до дыр. Однако и у него нашлось кое-что новенькое.

Дмитрий ВОЛОДИХИН ЛЮБИМЫЙ ЛУННЫЙ ТРАКТОР

Извечный вопрос: что есть фантастика?

Николай ГОРНОВ КОСТРЫ АМБИЦИЙ

Пусть читатели и относятся к ситуации спокойно, но давайте прислушаемся к страстному выступлению писателя и заслуженного ветерана фэндома.

Вл. ГАКОВ ПЛАМЕННЫЙ КНИЖНИК

Создатель «Марсианских хроник», «Вина из одуванчиков» и в 90 не собирается уходить на покой.

Рецензии, Видеорецензии, Курсор, Персоналии и др.

---

Журнал «Если» № 08 2010 г

Фред Чаппел Похититель теней

Иллюстрация Вячеслава ЛЮЛЬКО

— Знаешь, кто я?

— Знаю. Вы — мастер Астольфо. Это все знают.

— Значит, тебе что-то известно о моем статусе?

Теперь нужно соображать побыстрее. Неудачно выбранное слово может стать оскорблением. А любое оскорбление может оказаться фатальным.

— Вы мастер Астольфо. Занимаетесь торговлей тенями. Самый богатый коммерсант в этой области и признанный эксперт по теням в городе Тардокко провинции Тлемия.

— В таком случае, у тебя, по сравнению со мной, имеется преимущество, — бросил он. — Вот я ничего о тебе не знаю.

Я не понимал, какое преимущество в том, когда тебя прижимают к стене полутемного коридора его большого особняка, а в горло упирается кончик его шпаги, не говоря уже о присутствии маячившего рядом зловеще-молчаливого громилы-слуги.

Астольфо не казался мне очень уж кровожадным типом. Скорее, человеком коренастым и довольно грузным, имеющим подчеркнуто беззаботный вид и беспечный взор, как правило, не загоравшийся яростью при виде врага. И все же шпага словно сама прыгнула ему в руку, когда его верзила привел меня сюда из сада.

— Я Фолко. Происхожу из благородной семьи, живущей в северных провинциях.

— Судя по выговору, ты, скорее всего, из Кадерии или из тех мест. Край невзрачных маленьких ферм. И еще совсем недавно ты взирал на мир поверх задней части мула, тащившего плуг. У тебя из-за ушей до сих пор торчат соломинки!

Я ничего не ответил на спокойно высказанную правду. И даже не удивился. Астольфо имел репутацию истинного мудреца и человека, который знает все на свете.

— Более того, Фолко — это имя, которое ты сам себе придумал. Твое истинное имя — Тупица, Дурень, Болван или столь же шутовское прозвание. Ты деревенский олух, пытающийся изобразить городского браво, и перелез через стену моего сада глухой ночью, вознамерившись обворовать мой дом.

— Это не так. Я пришел встретиться с вами и потолковать.

— Почему же ты не мог прийти при свете дня, постучать в ворота и дать о себе знать в приличествующей случаю манере? Проникновение в чужой дом темной полночью грозит бедой незваному гостю.

— Я пытался дать о себе знать со всей учтивостью. Но ваш человек без лишних слов прогнал меня, как назойливого вшивого нищего. Я посчитал, что привлеку больше внимания, войдя в дом украдкой. Надеялся, что вы оцените меня по достоинству и захотите узнать о цели моего появления.

Он опустил шпагу, но не вложил ее в ножны.

— Итак, ты составил план, и он сработал, как ты и надеялся. Должно быть, сейчас ты очень этим гордишься.

— Я кажусь вам гордецом?

Он окинул меня почти безразличным взглядом.

— Что же, посмотрим. Разноцветное трико и засаленный кожаный камзол, по-видимому с чужого плеча, черные туфли, скорее всего, сработанные шорником, с немодными квадратными носами. Ты очень мудро поступил, не захватив оружия, но два стальных кольца на ремне указывают, что обычно ты носишь рапиру или длинную шпагу, которая сейчас, несомненно, хранится у трактирщика в залог за карточные долги или выпивку. Короче говоря, ты горячий парень, бездельник, сбежавший с забытой богом фермы от флегматичного, толстокожего папаши. Ты один из десятков мужланов, которые каждый год меряют улицы Тардокко, чтобы толкать на тротуарах честных граждан и творить пакости после захода солнца. Этим вы, мессир Чурбан, ничем не отличаетесь от сотен вам подобных.

Его любезная речь достигла цели, пробудив во мне гнев. Хорошо еще, что я не взял с собой шпагу! Если бы я напал на Астольфо, тот, возможно, пропорол бы меня, насадив как поросенка на вертел.

— Если все, что вы говорите, правда, я должен приобрести манеры поприличнее. Именно за этим я и пришел.

— Принимаешь меня за жеманного учителя танцев, щеголя-придворного, превзошедшего искусство целования ручек?

Он склонил голову влево.

— Нет. Ты считаешь меня великим грабителем, злодеем, крадущим тени дворян и наживающимся на их продаже. Ты уверен, что я постиг все тонкости искусства похищения теней, и надеешься, что я передам эти тонкости тебе, дабы ты мог уехать за границу: воровать, мошенничать и огребать громадные деньги. Ты собрался заплатить за обучение, хотя все, что звенит в твоих карманах, это один игл, четыре куэрди и двадцать дати.

Я так растерялся, что похлопал по карману камзола, дабы убедиться в отсутствии кошеля, который, как оказалось, уже свисал с руки Астольфо. О его репутации ходили легенды, но как он это проделал? Я ни на миг не спускал с него глаз. Теперь я еще сильнее уверился в том, что мне следует иметь такого наставника.

— Признаю, что в моей голове бродили подобные фантазии. Боюсь, вы нашли меня безнадежно наивным.

— Я нахожу тебя отсталым. И скорее всего, безнадежно. Возьми свой кошель.

Астольфо швырнул мне кошель, но, потянувшись за ним, я поймал только воздух. Предмет, словно по волшебству, вернулся в его руку.

— Что за выходка?!

— Целью которой было показать, какой ты замшелый. И это мне удалось. Итак, каким образом ты собираешься аргументировать свою просьбу?

Тщетно обшаривая мозги в поисках стратагемы, я неожиданно сообразил, что спасти меня может только правда. Нет никакого смысла в том, чтоб пытаться обмануть, охмурить или обвести вокруг пальца такого человека. Я расскажу ему все, не умолчав о том, как огрел своего старшего брата Осбро лопатой по башке и обыскал его карманы, как украл из церкви чашу для причастия, как прибыл в Тардокко, спрятавшись на телеге с навозом, предназначенным для городских садов. А вдруг мой рассказ повеселит Астольфо и тот согласится взять меня в ученики? То, что позорит меня, может доставить ему несколько веселых минут.

Поэтому я рассказал ему все, даже тот случай, когда судомойка по имени Нана угостила меня сковородой по тыкве. И всего лишь за то, что я совал ручонки, куда, по ее мнению, доступа не было, да еще одновременно пытался стянуть с подоконника каравай.

А мастер Астольфо мрачно кивнул, словно предвидел все, что я скажу, и нашел мое повествование банальным. Но когда он взглянул мне в глаза, немигающе и пронзительно, вопрос застал меня врасплох.

— Какого цвета туфли Мутано? — осведомился он. — Только не смотреть!

— Черно-фиолетовые, с позолоченными пряжками.

— Чистые или пыльные?

— Немного грязи на рантах.

— Откуда грязь?

— Понятия не имею. И как я могу знать подобные вещи?

— Пустить в ход наблюдательность.

— И?..

— Что бы ты подумал, заметив на своей обуви следы подобной грязи?

— Что мы побывали в одном и том же месте, и я мог видеть его там, но сейчас не узнал.

— А еще?

— Что он тоже видел меня, но запомнил.

Астольфо снова оглядел меня с головы до ног и, кивнув, что-то пропел себе под нос.

— Как полагаешь: толкнуть его в кучу дерьма или этот кретин на что-то сгодится?

— Если этот кретин — готовый на все верный парень, он может очень даже пригодиться, — не задумываясь ответил я.

— А если он безумец? Что в этом случае?

— Если его безумие можно держать в узде, а еще лучше — направить в нужное русло, ему цены не будет.

— А если он одновременно и кретин, и безумец?

— В таком случае у меня не один, а два шанса на успех.

— Возможно, но только в том случае, если ты из тех, кто выполняет приказы немедля и не задавая вопросов.

Снова просвистев какой-то мотивчик, он сунул шпагу в ножны.

Именно этот жест окончательно убедил меня, что я пришел по правильному адресу и к правильному хозяину.

Он вложил шпагу в ножны, болтавшиеся у пояса, не задумываясь, не возясь, одним плавным движением. Я видел фехтовальщиков высокого класса, дуэлянтов и мастеров клинка, выигрывавших те поединки, в которых победить невозможно, и все они, даже самые прославленные, немного мешкали, когда приходилось вкладывать оружие в ножны.

Но Астольфо спрятал шпагу одним движением большого пальца левой руки, как это учатся делать актеры. Не глядя вниз. Не колеблясь. Шпага скользнула в ножны, и, насколько я понял, наш договор был подписан и скреплен печатью.

«Мастер Астольфо, — подумал я, — вы еще не знаете, что получили лучшего и самого прилежного ученика. Таких вам еще не приходилось обучать».

Что ж, это было давно, и с тех пор минуло тридцать две луны. Честно говоря, груз обучения оказался тяжел так, как я себе и представлял.

Первой и главной задачей было убедить мастера взять меня к себе. Я дал столько обещаний, наговорил столько наглой лжи, умолял, заклинал и пресмыкался столь усердно, что до сих пор краснею при воспоминании о том времени и не желаю вдаваться в подробности. После этого началась муштра. Одно задание следовало за другим: сунуть руку в маленький бархатный мешочек, топорщившийся изнутри рыболовными крючками, чтобы извлечь мелкую монетку, которую он туда положил; боксировать с безгласным Мутано и, как обычно, быть сильно побитым; учиться пользоваться квазилунным ножом, имеющим форму полумесяца, чтобы отрезать тени от их хозяев (сначала железные столбы, а потом и кошки); определять с завязанными глазами текстуру любой ткани, пробовать безумно дорогие вина, которые я не имел права глотать.