Марина Казанцева - Воздаяние Судьбы

• Название: Воздаяние Судьбы
• Автор: Марина Казанцева
• Жанр: Фэнтези

Завершение «Жребия Судьбы». Удивительные истории, которые переживает главный герой и его спутники, есть разрозненные до времени детали большой картины — здесь встречается прошлое, настоящее и будущее героя. Таинственные лица и таинственные судьбы, потери и приобретения.

---

— Черномор. — тускнея глазами и едва ворочая иссохшим языком, прошептала голова. — Этот мерзкий заклинатель, похититель жалкий девушек и жён.

— Что?! — вскричал поспешно Еруслан, бросаясь к голове и требуя ответа: где обитает Черномор, какою он владеет силой, в какую сторону идти?

Но, не было ответа — последний вздох сорвался с бледных и холодных губ.

Поник Руслан. Потом поднялся, отправился туда, где в сыром и липком круге стояла прежде голова. Там он и нашёл блистающий клинок, к которому ни грязь, ни сырость не могла пристать — он светел был и ярок, словно не лежал три сотни лет во мраке и тёплом смраде старой головы.

* * *

От бури не оставалось и следа — как будто лишь примерещилось. Но, маковичные луга словно обновились — и ране они были хороши, а нынче стали просто необыкновенны — такое благоухание вокруг, такая свежесть! Не нанесла свирепая буря никакого вреда ни земле, ни чудному розовому саду, ни волшебному дворцу. И море, оставив свою прежнюю ярость, нынче плещется и ласково смёется.

Два путника проснулись далеко за полдень. И снова вовлеклись в забавы, купание, веселье. Снова толпа прекрасных дев, снова лобзания, снова сладостные перси, нежные ланиты, томные очи, лебединые объятия. Короче — надоело.

— Послушай, меня уже тошнит от лукума, халвы, орехов и пирожных. — сказал Румистэль товарищу, выглядывая меж двух благоухающих потоков украшенных розами, магнолиями, лилиями и гиацинтами волос — чёрного и золотого. В то время, как две гибкие и стройные нубийки умащали драгоценными маслами его ноги.

— Я в жизни столько не купался. — признался хан. — Мне кажется, с меня содрали не только старую, но и новую кожу.

— А как ты думаешь, не задержались мы тут?

— Девушки, ну хватит полировать мне ногти на ногах! Идите и натрите розовым маслом мои сапоги! — ласково велел хан, выпроваживая прочь танцовщиц.

Он взял с подноса сладкий пирожок, откусил, скривился, выплюнул.

— Мяса хочу, в жизни больше сладкого в рот не возьму! Драпать надо, Румистэль! У меня в степи целый стан стоит с высокими шатрами, а в стане том три тысячи наложниц. Хотел я перещеголять гаремом своим царя Соломона, да понял, что не потяну. Вот оттого и сбежал от них. Продать их, что ли? Нет, как-то не по-княжески.

— А зачем тебе Радмила? — осведомился Румистэль, с сомнением глядя на столы, полные изысканнейших яств.

— Да думал, может, эти северные девы с их неприступностью и холодностью взволнуют сердце и востревожат ум. Я слышал про загадку женщины и всегда смеялся. Я полагал, что этими химерами себя тешат те, кто просто не умеет быть счастливым. Теперь, когда я вспоминаю эту сдержанную скромность Радмилы, её холодную грацию, её изящное скольжение меж пьяных гостей — она умеет оставаться неприступной среди бушующего людского моря! Это ли не достоинство! Я слышал, что жёны славянские со своими мужьями холодны и целомудренны. Да, уходя в походы, я буду оставаться спокоен за мою супругу, не то что мои наложницы — за ними глаз да глаз! Нет-нет, да кого-нибудь в мешке приходится бросать в пустыне. Да, с ними просто и легко — они податливы, как масло, но каждый вечер брать супругу боем — это нечто!

— О да! — с иронией отозвался Румистэль, глядя на ветреного и непостоянного, как ветер, хана Ратмира. — Но я не буду помогать тебе боем брать Радмилу. У меня другое дело: мне нужно достигнуть колдуна и изъять у него все его чёрные книги. Он слишком распоясался и стал злоупотреблять своим талантом.

— Да? — удивился хан Ратмир. — А я думал, что ты находишься в вечном ученичестве и думал поживиться у чернокнижника его магическим приёмом — сам сказал.

— Уничтожать магическую нечисть — моя работа. Я дивоярец. — кратко ответил Румистэль.

— Раз так — в дорогу. — распорядился хан, вскакивая с кушетки и сбрасывая с себя просторные кисейные одежды. — Подать мне рубашку, халат, ичиги, шапку!

Притаившиеся за аркою девицы вбежали с плачем и стали умолять обоих странников не покидать их гостеприимный кров. Они-де и мясо будут подавать им, и пирожки с печёнкой, и окорока, и буженину, и пельмени, и шашлыки, и гуся жареного, и уток с черносливом, и устриц…

— Тьфу, вот устриц я особенно презираю! — воскликнул хан Ратмир. — Простите, милые, нам некогда — нас подвиг ждёт!

И так, решительно развинув толпу рыдающих красавиц, он устремился прочь по залам, срывая драпировки и скидывая груды покрывал — он требовал вернуть ему ичиги, халат, соболью шапку, рубаху, шёлковы штаны и особенно — вернуть стальные латы.

Девицы с ужасом взирали на погром и с воплями помчались доставать старательно запрятанное имущество гостя. Также всё вернули и его товарищу — стиранное, глаженое, отполированное, зашитое, раздушенное благовониями.

— А если баньку на дорогу? — с надеждой спросила предводительница этого обольстительного стада.

Оба гостя испустили громкий вопль и принялись ещё быстрее наряжаться в свои латы.

Выйдя на просторный двор, они сыскали среди сказочных беседок, розовых шпалер и клумб своих коней. Всё было замечательно, но Румистэль вдруг с подозрением стал оглядывать свою кобылу, пока Ратмир душевно прощался с красавицами и каждой клятвенно обещал, что вскоре непременно вернётся к ним.

— Поехали давай. — сказал сердито Ратмиру Румистэль. — Пока с тобой мы прохлаждались у волшебных гурий, твой Сивый обрюхатил мою караковую кобылу! Куда теперь мне ехать на беременной лошади?!

— Э, нет. — оторвавшись от лобзаний и внимательно всмотревшись, отвечал степной кочевник. — Тут не мой красавец поработал — твоя кобыла брюхата не третий день. С кем спуталась она? Ну ладно, там увидим. Ну, и куда наш путь лежит?

— Сейчас увидим! — со смехом отвечал волшебник. Он достал из рукава маленькое зеркальце в тонкой фигурной оправе и взглянул в него. Потом стал медленно поворачиваться в сторону, держа вещицу на вытянутой руке. Внезапно зеркальце блеснуло, и Румистэль вгляделся в него.

— Я вижу берег широкой реки, песчаный обрыв и старую иву. — сказал он.

— Ждать нечего — поехали. — ответил Ратмир. — До Днепра нам трое суток добираться.

Странники вскочили на коней и поспешно покинули сии чертоги наслаждений.

* * *

По берегу Днепра метался в бешенстве Рогдай. Его точило злое волчье чувство — он ненавидел своего врага. Проклятый Еруслан — он всему виною! Он перебёг дорогу славному Рогдаю! Он втёрся лестью к отцу Радмилы, он похитил первый взгляд пугливый, который юная царевна обронила из-под густой вуали! Заманил, околдовал, похитил! И надо же — всё это он легко проделал прямо под носом у Рогдая! А кто он был? Какой-то жалкий оборванец, холоп дворовый, пёсья требуха! И вот теперь он ускользнул от рук Рогдая! И нынче тоже ускользнул!

Витязь молодой устало опустился на траву, скинул соболью шапку, провёл ладонью по вспотевшему лицу. Сегодня что-то жарко — солнце так и печёт с неба — так что рассудок как будто мутится, и чувства в неистовство приводит.

Рогдай в душевном изнеможении расстёгивает ворот, водой из фляги мочит лоб. Глаза его невольно блуждают по берегу реки, по дальней роще, по тонкой линии тропы и взглядом задевают мирно пасущегося жеребца. От этого мысли отчего-то перескочили, и подумалось Рогдаю отстранённо: а почему же жеребец? Откуда жеребец? Разве у него была не караковая кобыла? Но это странное, ничем не объяснимое видение снова затонуло в глубинах памяти, что тяжкой, медленной волною то накатывала на Рогдая, то отступала — кто не сойдёт с ума?

Он вспомнил: как ехал по склону заросшей дремучим лесом горы, как крался за деревьями, глядя на двоих, которые ограбили и бросили его. Это проклятый Еруслан со своим проклятым колдуном!

Рогдай снова застонал, как от тяжёлой боли, но воспоминания продолжали всплывать.

Да, тогда он понял, что враг его неуязвим, пока с ним рядом этот проклятый чернокнижник. Надо как-то разлучить их. И Рогдай (или кто другой?..), кипятясь от злости, придумывал и отвергал планы разлучения этой нечистой пары. Но, тут произошло нечто удивительное, как будто кто-то откликнулся на неистовую мольбу Рогдая. Кто-то? О, да — Некто!

Рогдай с улыбкой посмотрел на перстень, украшающий его средний палец. Как чудесно, у него теперь есть покровитель! Да, это он тогда надоумил Еруслана покинуть своего охранителя — вот дуралей! Шалея от восторга, Рогдай (нет, это точно был Рогдай?) тогда слушал из-за кустов, как Еруслан отказывается от помощи колдуна. Слышно было плохо — немного далеко, но потом холоп поднялся, сел на своего коня и ускакал, а колдун остался! Вот тут не мешкая Рогдай (да что же так в виске стучит?!) кинулся следом за соперником, а тот уже вовсю нахлыстывал к мосточку. Знал, подлый, где искать Радмилу, а с нею царство Лазаря (упокойся его душа!)!

Тут Рогдай смело ринулся вдогонку, да вот незадача — отчего-то унесло его куда-то в сторону от Еруслана. Потерял он своего врага! И с тех пор рыщет по обоим берегам Днепра, шарит по лесам. А нынче пришла ему в голову страшная мысль: а ведь волшебником, похитившим Радмилу был как раз тот гадкий колдун, который ехал с Ерусланом! Они точно сговорились! Да, это сговор, чтобы не допустить Рогдая на царствование! Они тогда ведь как думали: что он поедет обратно в столицу и станет утверждать, что он и есть пропавший царский сын. Нет, погодите, ведь пропала-то царевна! Ай, шут с ним, неважно, кто пропал. Важно избавиться от претендентов на трон. А тут ещё этот язычник Ратмир! Раньше Рогдай думал, что он просто потешиться заехал на царский пир и что на самом деле ему не нужно царство. Но потом смотрит: а степной стервятник то тут, то там возникнет. А потом со всей своей подлой кочевничьей душой примазался к Рогдаю и давай ему в уши дуть, что он-де бескорыстно хочет помочь ему победить врага и что он мечтает видеть витязя на троне царском. Тогда они через этого степного князя заключат мир и будут мирно что-то там то да сё!