Марина Казанцева - Воздаяние Судьбы

• Название: Воздаяние Судьбы
• Автор: Марина Казанцева
• Жанр: Фэнтези

Завершение «Жребия Судьбы». Удивительные истории, которые переживает главный герой и его спутники, есть разрозненные до времени детали большой картины — здесь встречается прошлое, настоящее и будущее героя. Таинственные лица и таинственные судьбы, потери и приобретения.

---

— Пойдём, Каурый. — ласково сказал ему седок, проводя рукой по длинной гриве. — Нас ждут грядущие сражения и долгий путь к моей любви.

Идёт уверенной походкой он к дальней, утопающей в тени стене. Там в самом деле, насыпана большая куча каменной трухи. Толкнул ногой — посыпалось со стуком, а там открылось нагромождение камней. Напрягся витязь, потянул со всей мочи молодецкой самый нижний камень — и скорее в сторону. Тут всё могучее сооружение пошло ломаться — полетели, как из катапульты, камни. А за стеною слышен долгий гул, как будто сошёл с вершины громадный каменный язык. Потом ещё долго грохотало, свистело, ухало, трещало, билось, завывало. В дыре шёл непрерывный каменный поток — в пещере стало пыльно, так что и конь и всадник поспешно отбежали прочь. И, наконец, камнепад угомонился, осела пыль, и Еруслан отправился в последнее свидание с гостеприимным водоёмом — умыл лицо, почистил лошадь, попил воды, наполнил флягу, набрал в дорогу яблок и, отойдя к открытому проёму, низко поклонился своему приюту — за добро, за ласку, за еду, за светлый сон, за всю твою заботу, каменный дворец, спасибо. А потом вошёл в образовавшийся проём.

Нет ни следа того, что здесь минуту лишь назад бушевала каменная буря — всё чисто, ни камня, ни пылинки. Перед Ерусланом открыта светлая площадка — позади проём, а впереди широкая и пологая дорога, по оба края которой снова две бездонные пропасти. Но сбоку небольшой площадки стоит себе так скромно каменный сундук, и крышка, как у гробницы, обтёсана умело. Стало любопытно Еруслану — пошёл он к каменному сундуку и сдвинул крышку, напрягшись телом.

Всё, как сказала та красавица в сновидении ночном — лежит под плотным кожаным покровом невиданный и дивный богатырский боевой убор. Высокий шлем, покрытый искусно сделанным рисунком — золотые орлы и золотые львы слились в непрерывном узоре, всё инкрустировано драгоценным камнем. К шлему прикреплён широкий плат кольчужный, но причудливый рисунок стального кружева, покрытого тонкой светлой позолотой, украшен множеством вкраплений — самоцветных дорогих камней. Так же великолепны и нагрудные доспехи, оплечья, запястья, налокотники — дивная, нездешняя работа! Кольчуга длинная с двумя разрезами — всё так же сложен орнамент плетения и так же раззолочена. И сапоги, обитые по носу и по пятке, с прочными подошвами и крепким, высоким голенищем, заходящим за колено и украшенные множеством камней. И нательная рубаха из цветного шёлка, и плотная, простёганная куртка, и кожаные, тёплые штаны — всё изумительно и всё прекрасно. Особенно хорош широкий плащ тяжелой атласной глади — алый, как кровь. Нет, королевичи иные не носили таких богатых и надёжных одеяний!

И вот находит Еруслан под грудой снаряжения прекрасное седло, роскошную попону, украшенные самоцветом стремена, подпруги, плётку, узду, поводья — всё замечательно, но где же меч?

Нет, меча в том сундуке не оказалось — нашлась лишь булава. Что ж, копьё у Еруслана есть — спасибо добрым братьям, что остались лежать на поле давней битвы. Теперь у витязя имеется и булава. Но меч — вот чего не достаёт герою, чтобы достойно встретиться с врагом.

Еруслан седлает своего могучего коня — кладёт на него всю новую упряжь. Красавец-конь не шелохнётся, лишь смотрит гордо карим глазом. Затем хозяин облачился во всю новую одежду, оставив прежнюю на маленькой площадке. Потом он взял коня под узд и двинул прочь по склону — навстречу утру и своей надежде.

Глава 14. Те же — и другие…

— Нет, здесь нам не найти ночлега. — сказал с сожалением хан Ратмир своему спутнику — волшебнику Румистэлю. — Смотри, уж тучи собираются над головою, а тут нет места, где бы скрыться от дождя.

— Великий хан, орёл степей, боится вымокнуть под небольшим весенним ливнем? — шутливо отвечал волшебник.

— Не в этом дело. — с сожалением отозвался на эту реплику Ратмир. — Я не имею пагубной привычки таскать с собою всё множество вещей. Что есть на мне, в том и скитаюсь по белу свету. Я, видишь ли, привык, что мне повсюду оказывают радостный приём и снабжают всем необходимым. Но нынче мы с тобой забрались в такие глухомани, что голоса живого не сыскать. Ты видишь эти стены, эти камни, чуть смотрящие поверх травы: тут некогда был высокий и просторный дворец. Так вот, со временем, когда он опустел, его населяли лишь ветра и приносили сюда своё добро — песок, пыль, землю, семена. Трава росла, нисходила в прах, удобряла землю и снова восходила. Так эти стены оказались сплошь погребены под зарослями радостных магнолий, душистых акаций, хлопотливого вьюна, цепкой повилики и прочих жизнерадостных могильщиков зодческих искусств. Здесь скрыт под наслоением земли большой дворец, но не мы в нём гости. Так что, Румистэль, пошли искать до ночи иной приют, чем эти благородные развалины.

С этими словами хан вывел своего коня из пышных зарослей цветущих акаций, просвирника и вишен. Едва два друга вышли на простор, как остановились, с изумлением глядя на открывшуюся перед ними дивную картину. С этой стороны холма открытое пространство выглядело совсем иначе, нежели когда они вошли под зелёный кров старого дворца.

С горки было видно очень хорошо, как простиралась далеко вперёд широкая и плоская равнина сплошь заросшая травой и яркими головками степного мака. Красные, оранжевые, лиловые и жёлтые цветы колыхали головами под лёгким ветром. С неба уже бежали тучи, но солнце ещё било меж их несомкнутых краёв — картина восхитительная и столь же нереальная: густая синева клубящихся хранилищ вод, окаймлённая горящим солнечным золотом по краю, и тени их, бегущие по сохранившей зной земле. Но не это изумило путников: вдали, на краю каменного обрыва, за которым синевой плескало море, стоял великолепный замок — высокие сводчатые переходы, крутые стрелы башен — всё походило на лёгкое, воздушное кружево, висело в воздухе, парило над землёй — чудесный, изумительный, невозможный зодческий каприз! А от высоких кружевных ворот, приветливо распахнутых навстречу вечеру, двигалась прекрасная процессия, сплошь состоящая из молодых девиц. Пестрели шарфы на ветру и развевались яркие одежды, трепались кудри, украшенные нежными цветами — это был поход сказочных красавиц, одетых лишь в газ и кисею.

— О, это как раз то, чего я и желал! — воскликнул хан Ратмир и поторопил коня спуститься с горки. Там он ястребом взлетел в седло и, обернувшись, нетерпеливо махнул рукой волшебнику: чего, мол, тянешь? давай скорее!

— Н-да, наш хан прекрасно адаптирован к среде. — заметит сам себе волшебник. — Давай и мы, моя дражайшая кобыла, последуем за приглашением к ночлегу. Глядишь, успеем доскакать до постоялого двора, пока с небес не сорвало закрышки.

Тут он спустился и погнал вслед за Ратмиром. А тот уж оказался в толпе прекрасных юных пери — две пери на руках, одна уселась сзади и охватила хана нежными руками за стройный стан. С него стащили шапку, руками расчёсывая длинные густые кудри. Те девы, которым не досталось места на ханском жеребце, любовно глядя на степного ястреба, ведут его коня на поводу и гладят белыми руками пыльные сапоги Ратмира с загнутыми по-степному носами и золотыми каблуками.

При виде второго гостя девушки возликовали. И Румистэль, сам не заметил как вдруг очутился среди кокетливых объятий, пламенных лобзаний, страстных вздохов и лепета ароматных уст. Он и не думал им сопротивляться — обхватил покрепче сразу двух девиц и поехал в окружении прекрасного воинства к воротам замка — сдаваться на милость победителя.

За окнами рычала и металась буря, с небес летели огненные стрелы, и копья бледные дождя пронзали, рвали и трепали зелёный холм, где только час назад два друга наслаждались миром и покоем. Но здесь, под сводами волшебного дворца, ни хан Ратмир, ни его друг волшебник, не ощущали ни в малейшей мере безумства диких шквалов и бешенства стихий.

Здесь было всё прекрасно — богатое убранство, ковры, в драгоценных вазах пышные цветы, и даже сад под разноцветною стеклянной крышей — покой, уют, тепло и нега. Восхитительные розы наполняли томным ароматом чертоги удовольствий. Но пуще всех украс дворца служили необыкновенной красоты девицы. Все, как одна, собою хороши, но всякая — иначе. От чёрных локонов до золотых кудрей, от чёрных глаз — до небесной сини, и все одеты так легко, что ткань прозрачная не столько закрывает, сколько открывает все потаённые девичьи чудеса.

С Ратмира совлекли уже не только шапку, но и расшитое золотом и драгоценным камнем одеяние, с него стащили сапоги. И теперь толпа восхитительных танцовщиц увлекала его под пение цитр и мандолин к благоухающему водоёму, в котором среди парящей розовой воды плавали лепестки магнолий, роз, цикламенов, лилий и апельсиновых цветов.

Ратмир уже забыл про друга — он нежно обнимал всех юных дев, всех ласкал и всем дарил свои лобзания. Все вместе они вошли в бассейн и стали весело смеяться, шалить, нырять, бросаться лепестками, плескать водой и наслаждаться.