Борис Солоневич - Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)

• Название: Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)
• Автор: Борис Солоневич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1938

---

— Это какой еще Робинзон Крузо? — с любопытством спросила Нина.

— А это целая умора! Жуков предложил Луначарскому[24] ввести штатные должности Робинзона Крузо и Пятницы, чтобы из пионеров создать на все 100 процентов видимость игры. Чудак человек! Перекрутил! Тут из пионеров шпионов и чекистов готовят, а он, изволите видеть, игрушечки хочет устраивать. Нашел тоже время и почву для игрушек… Ну, да ладно, черт с ним… — Вася сосредоточенно посмотрел на два загнутых пальца, а потом просиял.

— Сбила ты меня со своим Робинзоном. Да, так вот. 3. И пионеры опять же недовольны Жуковым — нет, мол, классового подхода к занятиям — походы и лагери такие же, как и у скаутов, только скучнее. Нет, ты, мол, дай нам пролетарскую методику. Чтобы и походы были наполнены классовым содержащем и борьбой. Словом, и здесь запарился дядя Кеша. Разве всем потрафишь?.. Словом… — рука Васи опять поднялась с растопыренными пальцами. — Раз (он загнул один палец) низвели его со Старшего Пионера. Два — вышибли из ЦБЮП'а[25]. Три — перестали печатать статьи о всяких его педагогиках. Четыре — и самое замечательное — запретили к пионерам даже приходить…

Сережа, сосредоточенно слушавший доклад, удовлетворенно кивнул головой.

— Вот и хорошо. Пусть не торгует своей совестью. Соввласть с попутчиками всегда так: — использует, а потом — коленом ниже спины.

— А теперь-то он что делает?

— Да, вероятно, поет жалостным голосом песенку:

Игра судьбает человеком,
Она изменчива всегда:
То вознесет его над веком,
То в бездну бросит без следа…

Сейчас он едва устроился учителем рисование в какой-то захудалой школе.

— Н… да… — задумчиво сказала Колич. — Высоко пытался залететь наш дядя Кеша, а сел-то низковато… Долетался значит…

— Много он нам нагадил, что и говорить, особенно в вопросе о преследованиях скаутов. Собственно, Женя-то и попал в концлагерь по его отзыву.

— Какой это Женя? — спросила Римма, разливая чай.

— Да помнишь — я тебе рассказывал — Женя Вербицкий — скаут из Мелитополя, который скаутскую переписку налаживал.

— Ах, тот… Помню. Так что с ним?

— Да, вот, 2 года концлагеря получил.

— Вот, бедняга! А где он сейчас?

— В Кеми, на Белом море, — сообщил я. — От него каким-то чудом и письмецо было получено. Наши крымские скауты помогают ему и посылками, и деньгами…

— Да что-ж, друзья, — мрачно сказал Сережа. — Собственно — все мы кандидаты ему в товарищи.

— Почему это? — испуганно спросила Нина. Римма только подняла голову и вопросительно посмотрела на мужа.

— Хоть и не хотелось омрачать хорошее настроение, но должен сказать, что за последние месяцы ЧК стала все усиливать внимание к нам…

— Почему ты думаешь? — встревоженно спросил Колич.

— Да много данных, — уклончиво ответил Сережа. — По пальцам я не стану перечислять, но, к сожалению, имею основание полагать, что для нас еще будут неприятности… Мое мнение относительно нашего будущего тоже было достаточно пессимистическое, но я считал, что раз оно неизбежно, то уж лучше не омрачать настоящего мыслью о предстоящих тяготах.

— Ну, не будь унылым пророком, Серж, — дружелюбно сказал я. — Все мы уже столько времени живем на вулкане… Что там думать о взрыве! Не отказаться же от работы.

— Да я не о том!.. Жаль только, если молодая жизнь так вот, смаху, сорвется!..

Его серьезное лицо как-то резко отвернулось в сторону от Колича и Нины, которые сидели, тесно прижавшись друг к другу, как будто инстинктивно предчувствуя грядущие тревоги.

Цена политических достижений

«Если хоть 10 процентов русского народа доживет до той цели, к которой мы его ведем, — наша задача будет выполнена»…

Ленин

За кулисами цифр

— Ну, что-ж, товарищи, — прозвучал среди общего молчание голос председателя, — Послушали — надо и попреть.[26] Вопрос, поднятый ЦККСМ, чрезвычайно важен, что тут и говорить. Здесь, среди ответственных работников, мы можем с полной откровенностью констатировать, что, очевидно, физическое развитие пионеров угрожающе отстает от политического. Оно, конечно, насчет политики Комсомолу и книги в руки. Он у нас в этом деле здорово подкован. Но, вот, насчет здоровья ребят, что-то нехорошо выходит. Ну-с, так кто хочет задать вопросы?

Таковы были слова старого партийца, вместе с нами прослушавшего на одном из заседаний Высшего Совета Физической Культуры доклад КСМ. Картина, нарисованная докладчиком, была не из веселых: среди пионеров угрожающе растет туберкулез, малокровие, неврастения, замечается резкое недоразвитие, «более ярко выраженное, чем даже у беспартийных детей», как было откровенно сказано в докладе.

— А кто, собственно, ведет у вас физическую подготовку? — задали вопрос докладчику.

— Кто? — переспросил докладчик, член ЦК Комсомола, молодой парень с гривой волос, причесанных lа Карл Маркс, и самодовольным выражением круглого лица. — Да пионер-мастора, конечно!

— А какая у них подготовка?

— Да, обыкновенная, комсомольская!

— Да я не про политическую спрашиваю, — отмахнулся спрашивавший, — а про физкультурную.

— Да, как вам сказать… Иные есть футболисты, а то еще, вот, атлеты. Разные есть, а так, чтобы спецы по физкультуре — таких нет. Опять же текучесть кадров, да и времени на физкультуру, по совести говоря, не хватает. Столько общеполитической работы — кампании, ударники, прорывы, кавалерия… Никак нельзя все успеть. Вот мы и пришли к вам за советом и помощью.

На заседании было много старых опытных преподавателей физической культуры. Их лица омрачились. «Зачем же вы набирали миллионы детей в отряды, если не можете обеcпечить им здоровой жизни? — казалось, говорили эти нахмуренные брови. — Зачем калечить детей и физически, и нравственно?»

Но разве можно в условиях советской действительности задать такие вопросы?

— Ну-с, товарищи, — опять спросил председатель. — У кого есть опыт работы с детьми? Кто хочет высказаться?

Было предложено много мероприятий: и увеличение количества площадок и зал, организацие курсов подготовки инструкторов, всякие состязание и «спартакиады» и ряд других советов «по оздоровлению пионер-движения»… Но все это были полумеры.

А критиковать Комсомол никому не хотелось. Наживать себе врага в лице Комсомола было небезопасно.

Наконец, решил выступить я.

— Мне на своем веку приходилось немало работать с детьми, и я давно уже присматриваюсь к работе пионеров. Все предложенные меры, по моему глубокому мнению, не дадут нужных результатов. Дело по существу в двух моментах 1) перегрузке детей общественно-политической работой и 2) недостаток хорошо поставленной физкультурной работы.

— Так что-ж, по вашему, выкинуть, что-ль, политработу? — враждебным тоном спросил комсомолец.

— Да не об выкидывании вопрос идет. А об том, чтобы в программе занятий пионеров на первое место поставить укрепление здоровья и дать опытных физкультурных работников. Ведь всем ясно, что на этом фронте у вас прорыв. Если довели пионеров до такого состояние и пришли к нам за советом, то, очевидно, нужно предпринимать какие-то героические меры по оздоровлению работы среди детей.

Докладчик был, видимо, начинен самыми боевыми возражениями и хотел спорить, но старый испытанный в словесных боях председатель коротко сказал:

— В виду сложности вопроса, товарищи, предлагаю избрать комиссию, в которой и проработать этот вопрос к следующему заседанию… А то мы тут передеремся, а толку не будет. Дело путанное. Точка.

В комиссию включили и меня.

Изготовление «гвоздей»

После конца заседание комсомолец догнал меня у выхода.

— Идем, что-ль, Солоневич, вместе? — предложил он самым дружелюбным тоном.

— Идем.

— Что это ты, друг, наплел там на заседании про пионеров? — начал член ЦК, когда мы вышли на улицу.

— А что?

— Да разве мы можем, чудак человек, найти знающих людей для всех отрядов? — снисходительно произнес комсомолец. — Сейчас у нас пионеров под 3.000.000. Скудова нам взять стольких руководов?

— Так зачем же набирать эти 3 миллиона, если вы не можете обслужить их?

— Как это зачем? — удивился мой спутник. — Что-ж, так и оставлять молодое поколение в тине старого быта, без коммунистического влияния?

— А школы?

— Что школы! — презрительно махнул он рукой. — Там все старые дураки еще с мирного времени сидят. У них аполитичность не только в башке — в каждой пуговице на пупе сидит. Разве они могут готовить коммунистическую смену?

— А вы можете?

— А что-ж. Известно, можем! Конечно, не без прорывов, вот, давеча я докладал насчет физкультуры. Но это-ж второстепенно. А политически дело у нас поставлено на «ять».