Олег Трубачев - История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя"
Описание и краткое содержание "История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя" читать бесплатно онлайн.
Многие исторические построения о матриархате и патриархате, о семейном обустройстве родоплеменного периода в Европе нуждались в филологической (этимологической) проработке на достоверность. Это практически впервые делает О. Н. Трубачев в предлагаемой книге. Группа славянских терминов кровного и свойственного (по браку) родства помогает раскрыть социальные тайны того далекого времени. Их сравнительно-историческое исследование ведется на базе других языков индоевропейской семьи.
Книга предназначена для историков, филологов, исследующих славянские древности, а также для аспирантов и студентов, изучающих тематические группы слов в курсе исторической лексикологии и истории литературных языков.
Для отображения некоторых символов данного текста (типа ятей и юсов, а также букв славянских и балтийских алфавитов) рекомендуется использовать unicode-шрифты: Arial, Times New Roman, Tahoma (но не Verdana), Consolas.
Исходное и.-е. *sūnu-s имеет ту редкую среди индоевропейских терминов родства особенность, что его этимология давно выяснена и всеми без исключения принята: от и.-е. *seu-, *sū- ‘рождать’, ср. санскр. sūte ‘рождает’, с другими суффиксами — санскр. suta-h ‘сын’, греч. υίύς, υίός ‘сын’, тохарск. В soya ‘сын’[272]. Тем не менее детали словообразования, а также отклонения от общей формы представляют значительные трудности. К. Бругман[273] предполагает сосуществование параллельных индоевропейских форм *sūnu-s и *suiu-s, которые принадлежат не к тем терминам родства, которые он называет «неэтимологизируемыми» (*pətēr, *mātēr, *dhughətēr), а к словам типа др.-инд. putra-s, jata-s. Поэтому сосуществование *sūnus, *suius Бругман сравнивает с сосуществованием тоже различно оформленных лат. pūer, pūtus, pūsus ‘мальчик’. Эти производные от и.-е. *sū- взаимно вытесняли друг друга в отдельных языках. В и.-е. *suiu-s видят столь же древний, как и *<sūnu-s, термин, получивший преимущественное распространение в отдельных индоевропейских языках: тохарск. В soya, греч. υίός[274]. Последнее обычно расценивают как преобразование ū-основы υίύς[275].
Э. Герман[276] подытоживает наблюдения над своеобразием индоевропейского названия сына следующим образом: 1) реконструкции единой индоевропейской праформы препятствуют *sūnus индийского, балтийского и славянского и *sunus германского языков; 2) пять других родственных терминов (‘отец’, ‘мать’, ‘брат’, ‘дочь’, ‘сестра’) изменяются по единому склонению родственных терминов, не знавшему родовых различий, чего нельзя сказать о названии сына; 3) и.-е. *sūnus — единственный из главных терминов родства, который имеет прозрачную этимологию. Как полагает Герман[277], «эти три пункта одновременно указывают на то, что в названиях для сына мы имеем дело со сравнительно новыми образованиями».
Этот вывод интересен для относительной хронологии образования древнейших имен родства. Следует оговориться, что и.-е. *sūnus представляет собой новое образование по отношению к перечисленным пяти древнейшим терминам родства, но в то же время оно является индоевропейским, в известной мере — общеиндоевропейским образованием. Герм. *sunus (при *sūnus в других языках) надо скорее понимать как sū:su, отношение долгой и краткой ступени одного корня, который и в других формах обнаруживает обе ступени, ср. и.-е. *sū-s ‘свинья’ (того же корня) с долгим ū в нем. Sau и кратким u в слав, suinъ. В и.-е. *suius ‘сын’ важно наличие общего с *sūnus корня, правда, оформленного другим суффиксом. Таким образом, большинство данных говорит о том, что здесь можно видеть один общеиндоевропейский термин.
Для настоящей работы главный интерес представляет индоевропейская форма *sūnu-s, так как слав, synъ правильно отражает именно ее. И.-е. *sūnus образовано из корня *su- и суффикса −nu-, который восходит к индоевропейскому суффиксу отглагольных образований пассивного залога. Однако нельзя согласиться с Ф. Клюге и П. Скарджюсом, которые с равной легкостью выделяют суффикс −пи- в герм. sunu- и литовск. sunus[278]. Что справедливо для и.-е. *sūnu-s, не может быть механически перенесено в словообразовательный анализ поздних герм. sunu- и литовск. sūnus. Авторы не располагают доказательствами: так, Клюге нерешительно предполагает суффикс −nu- еще в герм, тапп из тапw, ср. санскр. тапи ‘человек’, а Скарджюс определенно указывает, что литовский язык знает только одно существительное с суффиксом −пи-: sūnus. Ошибочность такого подхода станет еще понятнее, если обратить внимание на то, что суффикс −nu- приводится в названных исследованиях в одном ряду с действующими германскими и балтийскими словообразовательными формантами, а книга Скарджюса, как известно, целиком посвящена анализу современного литовского словообразования.
Во всяком случае возможности этимологического анализа и современная словообразовательная членимость — разные понятия, которые, тем не менее, в исследовательской практике часто смешиваются.
Литовск. sūnùs ‘сын’ весьма архаично в фонетическом отношении и точно соответствует форме, исходной для слав. synъ[279], вплоть до u-основы:
Ст.-слав. — Литовск. Им. п. ед. ч. сынь — sūnùs: u краткое Род. п. ед. ч. сыноү — sūnaũs: ū долгое
Об этой долгой ступени дифтонгического характера пишет А. Вайан[280].
В то же время в акцентологическом отношении литовск. sūnùs не отражает древнего состояния и является результатом местного перемещения ударения sūnùs из *súnus под влиянием весьма распространенных близких форм на −us с наконечным ударением: zmogùs, dangùs[281]. Ср. также неподвижность ударения русск. сын, сына. Поэтому нет надобности говорить об индоевропейской форме *sūnùs, как это делал К. Брутман[282].
Известно, что и.-е. *sūnus значит ‘рожденный матерью’, поскольку исходное и.-е. *sū- определяет материнскую функцию, рождение. Таким образом, в и.-е. *sūnus совершенно объективно запечатлено именно отношение к матери. Правда, одного этого факта было бы мало, чтобы говорить, что в индоевропейском названии сына отразился древний матриархат, так как называние производится в громадном большинстве случаев не по главному признаку обозначаемого, а по наиболее броскому, т. е. нередко — случайному его признаку. Б. Дельбрюк в известном смысле прав, когда он говорит о санскр. sūnú и родственных: «Слова обозначают не предмет во всех его признаках, а только один признак предмета, таким образом, из того обстоятельства, что sunú отражает только отношение к матери, нельзя делать вывода о положении отца ни в том, ни в другом смысле»[283].
Но эта апперцепция (‘сын’=‘рожденный матерью’, ‘вскормленный матерью’) запечатлена в целом ряде названий сына, детей в индоевропейских языках, ср. др.-исл. burr ‘сын’, готск. baur, barn, др. — англ. byre из и.-е. *bher- ‘носить’, лат. filius, латышск. dels ‘сын’, слав, dete из и.-е. *dhē(i)- ‘кормить грудью’[284]. Поэтому здесь нельзя говорить о случайности. Больше того — анализ ряда таких семантически близких слов дает вполне объективное свидетельство о закономерности явления. Что касается общественно-исторических условий, они хорошо известны.
Ошибка Б. Дельбрюка состоит в недостаточной степени обобщения, в недооценке сравнительного изучения семантически близких слов. В таких случаях выводы, очень часто справедливые в отношении к одному языковому факту, оказываются после привлечения семантически близких слов недостаточными или прямо ошибочными.
Из производных от слав, sупъ: ст.-слав. посынити ‘adoptare’, посынение ‘adoptatio’, др.-русск. сыновение ‘усыновление’, сыновьць ‘племянник, сын брата’, русск. (диал., стар.) сыновец, сыновица ‘племянник’, племянница по брату’, сыновка ‘жена сына, сноха’, болг. синица ‘сыновица’, синовица ‘млада, снажна, левент жена, мома; сыница’. Ср. ст. — литовск. sunaybis ‘Bruderkind’[285], литовск. sanenas ‘племянник’, sanditis ‘внук’.
Вопрос об индоевропейском названии сына значительно усложняется еще тем обстоятельством, что ряду индоевропейских языков известно иное название сына, представленное в санскр. putra- ‘сын’[286] и родственных формах[287]. Уступая по распространенности индоевропейскому *sūnus и другим формам от *sū-, это второе название сына, тем не менее, носит индоевропейский характер, оно известно, помимо индо-иранских языков, греческому, латинскому и, возможно, славянскому. Правда, только индо-иранские языки знают это слово в его основном значении, все же остальные представляют формы нередко с весьма измененным значением[288]. Ср. лат. pabes ‘мужественный, мужской, взрослый’; ‘мужчины, зрелая молодежь’, puer, pullus ‘молодой’, pusus, pupus, pupilla, praeputium ‘крайняя плоть’, patus, оскск. puklo- ‘дитя’, пелигн. puclois ‘pueris’, др.-инд. pōta-h, pōtaka-h ‘детеныш’, putrd’h ‘сын, дитя’, греч. παυς, παίς (παFίς) ‘дитя’, ст.-слав. пъта, пътица, литовск. putytis, латышск. putns, литовск. pautas, авест. риðro ‘сын’, осет. fyrt / furt ‘сын’, аланск. φουρτ, скифск. имя собственное Φούρτας.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя"
Книги похожие на "История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Олег Трубачев - История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя"
Отзывы читателей о книге "История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя", комментарии и мнения людей о произведении.