Челси Ярбро - Служитель египетских богов

• Название: Служитель египетских богов
• Автор: Челси Ярбро
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12663-5

Египет начала XIX столетия…

Раскопки, ведущиеся в Долине царей, и связанные с ними открытия отнюдь не помогают постичь тайны далеких эпох, а, напротив, ставят перед исследователями все новые и новые загадки. И никому не ведомо, что есть человек, способный пролить свет на события, происходившие на этой земле несколько тысячелетий тому назад, — человек, который жил во времена фараонов и был свидетелем расцвета и падения Древнего Египта. Только ему, бессмертному графу Сен-Жермену, известна истина.

---

— О, несомненно! — воскликнул Жан Марк. Он ждал, что ему еще что-то скажут, но не дождался и, неловко повернувшись, пошел прочь, на ходу прикидывая, как повыигрышнее представить свой труд. Чувство неловкости в нем постепенно стало размытым, а потом и вовсе исчезло.

Мадлен прекрасно слышала, как он уходил, и, оставшись одна, прекратила работу. Теперь все мысли ее занимал вопрос: разумно ли было втягивать в столь рискованную игру этого юного мальчика. Но ответа не находилось. Она нахмурилась, услышав шаги за спиной, и обернулась, ожидая увидеть вернувшегося зачем-то Жана Марка.

— Не хотел вам мешать, мадам. Случайно оказался здесь, совершая верховую прогулку, — учтиво произнес Фердинанд Чарлз Монтроуз Алджернон Троубридж, направляясь к ней по древним каменным плитам и снимая на ходу шляпу. — Подумал, вдруг вы не откажетесь поболтать со мной минутку-другую. — Тут он увидел в ее руках альбом для эскизов. — Я уйду, вы только скажите.

— Не будьте олухом, Троубридж, — ласково сказала Мадлен. — Вы поднимаете мне настроение. — Она улыбнулась, но улыбка сразу исчезла с ее лица. — Иероглифы никуда не денутся.

Троубридж на секунду замялся.

— Понимаю, все это меня не касается, но не могу не заметить, что вы не такая, как обычно, мадам. Вас что-то волнует? — спросил он, и его пухлое личико херувима выразило предельную озабоченность.

— Нет, ничего серьезного, — отозвалась Мадлен. — Тем более теперь, ведь вы рядом.

— Благодарю за любезность, — с легким поклоном сказал англичанин. Щеки его были красными от жары, а глаза превратились в щелки. — Не знаю, как вы целыми днями выдерживаете такой зной. Я уже через час бы лишился сознания. В лучшем случае мне бы потребовались нюхательные соли. — Он вынул из кармана огромный носовой платок и промокнул лицо. — Ужасное место, но, с другой стороны, второго такого не сыщешь.

— Да, оно требует определенной закалки, — кивнула Мадлен.

Троубридж убрал платок.

— Иногда я подумываю, а не забыть ли о своем воспитании и не надеть ли что-то вроде местного балахона. Все равно эта штука ничуть не смешнее наших костюмов для выездки. Понимаю, это звучит глуповато, но отчего бы не помечтать?

— Что до меня, то я бы не стала вас осуждать, — вздохнула Мадлен. — Хотя лично мне предпочтительнее шаровары. Они гораздо удобнее юбок.

Троубридж удивленно поднял выцветшие брови.

— Вы хотите носить шаровары? Вот странность. Только не говорите о том никому, а то вас не поймут.

— А вы могли бы понять? — с любопытством поинтересовалась Мадлен.

Троубридж пожал плечами.

— Может быть, хотя очень многих это повергло бы в шок, — ответил он, нервно сморгнув.

— Тогда почему бы вам не накинуть джеллабу, а мне не примерить… штаны? — Она с удовольствием произнесла запретное слово, наслаждаясь замешательством англичанина.

— Я здесь не один, а то… мы могли бы попробовать, — засмеялся смущенно толстяк. — За мной, к сожалению, увязался приятель по имени Кастемир. Ему, видите ли, понадобилось переговорить с профессором Бондиле. Подозреваю, он хочет увезти в Англию какую-нибудь старинную штучку. В подарок родичам: он ведь едет домой. — Троубридж надел шляпу. — Так распорядилась семья. Родные требуют, чтобы их мальчик женился. Разумеется, они не знают о его тайных пристрастиях. Придется ему обстряпывать свои делишки на стороне, нельзя же травмировать женушку. А заодно и папулю с мамулей. — Троубридж призадумался, потом сделал поправку: — А может быть, они в курсе, просто помалкивают. Так спокойнее всем.

— Он уже ездил в Англию, насколько я помню. — Мадлен указала на теневую полоску, в которой стояла: — Тут не намного прохладнее, но можно скрыться от солнца.

— Благодарю, — сказал Троубридж, перемещаясь. — Да, вы правы, Кастемир был в отъезде. Примерно тогда, когда здесь началась лихорадка. Мы все жили замкнуто, как в карантине. — Он покраснел. — Кроме, конечно, вас. Все восхищались тем, с каким мужеством вы помогали немецкому эскулапу. Ухаживали за несчастными… и вообще… Героический поступок, я бы сказал.

— Вам вовсе не обязательно это твердить, Троубридж. И перестаньте корить себя за вынужденное бездействие. — Мадлен, протянув руку, дотронулась до запястья соседа. — Мои заслуги, право, не так уж и велики.

— А мне лично кажется, что вы проявили чертовскую храбрость, простите за крепкое выражение, — пробормотал Троубридж, оглядывая свои сапоги. — Я тоже скоро отправлюсь домой и сказал о том Кастемиру. Отец предупредил, что вышлет мне денег только на этот квартал, так что выбора у меня никакого. — Он скорбно улыбнулся, и Мадлен с удивлением поняла, что ей будет не хватать толстяка-англичанина.

— Когда вы намерены ехать? — спросила она, краем глаза следя, как над камнями старинных плит плавится воздух.

— Наверное, в конце мая. Домашние набрались терпения и ждут, когда я тут сверну все дела, хотя у меня их практически нет. Я только и делаю, что слоняюсь по западному берегу Нила и глазею на статуи, растущие из песка. В храмы, правда, не захожу. Почему-то робею.

— Неудивительно, — уронила Мадлен.

Троубридж рассмеялся.

— Нет, мадам, тут есть чему удивляться. В этих скалах столько диковин и черт еще знает, чего, что голова идет кругом. Держу пари, нам и в тройку десятилетий со всем этим не разобраться… если, конечно, не увеличить количество экспедиций. — Он с большой важностью промокнул пот, струившийся по толстым щекам.

— А также количество средств, выделяемых на раскопки, — подхватила Мадлен. — Без денег тут просто некуда плюнуть. Рабочие требуют выплат, и это в порядке вещей, но львиная часть капитала идет на повальные взятки. — Она говорила рассерженно, с большим, чем надо бы, жаром, подогретая разговором с молодым Жаном Марком.

— Фи, дорогая, ну что вы несете? — ласково пожурил Троубридж. — Дамам не полагается рассуждать о столь низких вещах.

— Может, и так, — запальчиво возразила Мадлен, — но мне даже думать не хочется, во что превратилась бы моя жизнь, если бы я почти ежедневно не унижалась. — Она пожалела о сказанном, увидев, как расстроился англичанин, и сбавила тон: — Нет-нет, лично я, разумеется, ничего не плачу, просто брат Гюрзэн иногда навещает судью и единственно верным способом выражает ему глубочайшее наше почтение. Он хоть и христианин, но все-таки египтянин, и его принимают. Небольшой кошелек переходит из рук в руки, все шито-крыто, а мне продлевают разрешение держать египетскую прислугу. Таков здешний порядок. — Она усмехнулась. — К счастью, я довольно богата, иначе не сумела бы отвечать всем требованиям судьи Нумаира. Разумеется, эти требования — Боже упаси! — вслух не высказываются, но все понятно и так.

— Это несправедливо, мадам, — с серьезным видом заявил Троубридж. — Неужели Каир ничего не способен тут сделать?

— Что сделать? — поинтересовалась Мадлен. — Пока жалоба идет вверх по реке, от меня разбегутся все слуги. — «А я, скорее всего, предстану перед местным судом, — добавила она мысленно, — но тебе вовсе незачем о том знать».

Троубридж снова вынул платок.

— И вас, мадам, не пугает шаткость вашего положения?

Мадлен хотела отделаться шуткой, потом передумала. Англичанин ей нравился и заслуживал прямоты.

— Чаще, чем надо бы, — призналась она, после чего повернулась к стене, с которой на них равнодушно взирали древние боги.

* * *

Записка профессора Алена Бондиле, посланная Риде Омат. Тайно доставлена Юрсеном Гибером.

«Моя драгоценнейшая малышка!

Не будь смешной, не глупи. У тебя нет никаких причин меня ревновать, утверждая, что мадам де Монталье заняла твое место в моем сердце. Подари мне хотя бы минуту свидания — и я сумею развеять все твои страхи. Ты убедишься, что я по-прежнему твой верный раб.

Касательно всего прочего могу сказать лишь одно: ты ведь знаешь, и не хуже меня, что идти к твоему отцу в настоящее время нам неразумно. Он беспокоится о тебе, о твоем будущем — нельзя же его за это бранить, дорогая. Он пытается утвердить тебя в местном обществе и, пока это не сделано, не примет ни одного претендента на твою руку, а уж в особенности меня, ибо знает, что я женат и что европейцы попросту откажут от дома тому, кто вопреки христианским обычаям осмелится сделаться двоеженцем. Абсурдный порядок, но твой отец не может от него отмахнуться, и я в данном случае держу его сторону — единственно из любви к тебе.

Но ты бесконечно права, полагая, что моя супруга-француженка мало что смыслит в искусстве интимной близости. Это действительно так. Ей не хватает той пылкости и раскованности, какими природа столь щедро одарила тебя. Я благодарен небу за каждый день, проведенный с тобой, и глубоко опечален нашими разногласиями. Да, было бы просто чудесно открыто заявить о нашей любви, но подумай сама: разве мы можем сейчас это сделать, не навлекая на себя гнева и ненависти окружающих? Если о нашей связи прознают, нам придется от нее отказаться, а этого я просто не вынесу, ибо весь мир для меня ничто без твоей любви. Вот почему я и призываю тебя держать свое чувство в тайне, вот почему, чтобы никто не догадался о моей истинной страсти, мне и приходится иногда ухаживать за мадам де Монталье. Уверен, ты это поймешь, ведь она никогда не согласится принять меня как любовника, потому что я француз и женат. Тебе нет нужды бояться соперничества с ее стороны.