Алексей Доронин - Сорок дней спустя

• Название: Сорок дней спустя
• Автор: Алексей Доронин
• Жанр: Научная Фантастика

Книга охватывает период с 40 дней до 10 месяцев просле войны. Версия от 24/05/2010

---

Но сейчас вряд ли можно было что-то выловить в полыньях. Если рыба и осталась, то только в верховьях реки, подальше от радиации и обезумевших от голода людей. Скорее "рыбаки", пользуясь своим стратегическим положением, ходили в рейды на другой берег, который был обезображен цунами и наводнением и практически необитаем. Раньше там было зловонное болото, а теперь громоздились ледяные торосы, похожие на ландшафты Гренландии. Зато из-подо льда можно было "выудить" что-нибудь съедобное.

Ближе в радиусе нескольких километров людей не было.

*****

У подъездного крыльца лежал нетронутый снег. Чтоб не демаскировать укрытие, наблюдателям было предписано пользоваться другим путем. Со стороны двора, к одному из окон первого этажа, удобно прислонилось поваленное дерево - там им и приходилось лазить, вместо того чтобы ходить как люди через двери.

Снаружи квартиру трудно было отличить от соседних. Так же зияли лишенные стекол окна, так же свободно гулял по лестничной площадке и пролетам ветер. Ничем не отличалась от других и дверь на четвертом этаже, в которую Антон постучал условным стуком.

Григорий Петрович и Андрей, которых они должны были уже полчаса как сменить, встретили их без особой теплоты. Оба были в зимнем камуфляже "городской" расцветки с помятыми плоховыбритыми лицами, но больше ничего общего у них не было. Первый был мужиком лет сорока пяти, инженером с оборонного завода, второй молодым обалдуем, годившимся ему в сыновья.

- Где вас, мля, черти носили? - с ходу начал Петрович. - Вас в Убежище похоронили. Так прям и сказали: "если живы, им же хуже будет".

- Форс мажор, мужики. Песики чуть не задрали. А это Настя, прошу любить и жаловать.

Ее появление вызвало фурор: долгое "О-о-о-о!" и кучу комментариев.

- Да тише вы, елки-палки, - угомонил их Караваев. - Не смущайте барышню.

Но сама девушка, хоть и оставалась потерянной, смущенной не выглядела, встречая направленные на нее взгляды спокойно. Следующие пару минут оба наперебой изображали из себя джентльменов, сообразив, что девушка не про их честь. Но зависть к обладателю такого "трофея" в их глазах читалась.

Прежде чем отпустить, Караваев отвел их в сторонку.

- Так, ребята, предложение на миллион. Там снаружи остались санки, в них убоина. Идете к входу N2. Настя залезет в такой же мешок. Там сейчас два тюфяка на вахте, проверять не будут. Потом найдете Чернышеву из медпункта. Все ей объясните. У них в секции есть свободная койка. Недавно освободилась… Вот пусть поселит. Типа, выздоровевшую больную. Документы мол, потерялись. Башкой за нее отвечаете. Узнаю, что хоть кто на нее косо посмотрел, вешайтесь. Андерстенд?

Он посмотрел на них выжидающе, но те молчали, переглядываясь. Пока он не сказал самого главного:

- Сделайте, а с меня по десять банок на брата. И Маше столько же.

- Не вопрос, - хором ответили дозорные.

- Вот и ладушки.

Глава 5. Встреча

Хлопнула дверь, и Борис Мельниченко, румяный как дед Мороз, ввалился в комнату, впустив за собой вихрь снежинок. Отряхиваясь и фыркая, бывший сержант срочной службы стряхнул снег с капюшона пуховика и сразу подсел к буржуйке, отогревая замерзшие пальцы.

Бинокль ночного видения он положил на диван с грязной и прожженной сигаретами обивкой. "Гарантированная эксплуатация при температуре воздуха от + 45 до - 40" - гласила инструкция к прибору, который они нашли в магазине товаров для активного отдыха. Так что тот работал почти на пределе возможностей. Гражданская модель, может, была и хуже аналогичных военных, но для их целей годилась.

Ветер, подувший сквозь щель неплотно прикрытой двери, пробирал до костей.

- А дверь? - бросил напарнику Караваев, который сидел без верней одежды, - Холод собачий. Сорок пять градусов на солнце.

- Кажись, все чисто, - Борис тяжело опустился в продавленное кресло, которое жалобно скрипнуло под его весом.

Это было голословное утверждение. За те полторы минуты, которые он провел на балконе, невозможно было осмотреться как следует. Да он и не старался. Бог не выдаст, свинья не съест. Контролировать их каждую секунду никто не сможет; а если кому-то из большого начальства больше всех надо - пусть сами себе яйца морозят.

- Пост N3, доложите обстановку! - ожил полевой телефон, нарушив тишину громовым басом, заставившим их вздрогнуть. Это был Батя. Он же Гробовщик.

Оба других поста находились внизу.

С тех пор как нельзя стало полагаться на радиосвязь, им пришлось протянуть сюда пятисотметровый кабель полевого телефона от самого Убежища. Благо, еще в первые дни они успели натащить на склад много из того, что могло пригодиться при обустройстве.

- Все нормально, товарищ майор, - ответил Мельниченко, скрыв зевок. - Никаких происшествий.

- Хомяк, ты что ли? - у зама коменданта была хорошая память на лица и голоса. - Волынишь? Смотри у меня. Узнаю, что опять фигней на посту маетесь, надолго там пропишетесь.

- Все в порядке, Сергей Борисович. Я только что с "фишки". Мышь не проскочит.

- Ну-ну. Продолжайте в том же духе.

"Сидит там у себя в тепле, а еще до нас докапывается", - подумал Борис и выругался, облегчив душу.

К этому времени Петрович и Андрей со своим нештатным грузом должны были миновать бронированные ворота, а значит, из всего Убежища они одни находились на поверхности. В отличие от остальных, их отделяла от внешнего мира не толща земли, а тонкий слой железобетона сотой серии.

Это место как перевалочный пункт участники спасательно-мародерской операции присмотрели еще на третий день. Но стационарным, пост на четвертом этаже неплохо сохранившегося кирпичного дома, стал только на восьмые сутки подземной эпопеи. Потеряв крышу и чердак, став из девятиэтажного восьмиэтажным, здание, тем не менее, выглядело лучше соседних. По крайней мере, оно не кренилось на манер пизанской башни. Бывший архитектор-проектировщик, которого Час Ч. застал в пробке рядом с убежищем, обследовав его, заключил: "Еще постоит".

Двухкомнатная "хрущевка" была угловой и имела два балкона, которые когда-то были застекленными, а теперь давали превосходный круговой обзор, тем более что взрывная волна хорошо проредила окрестные дома.

Здесь отгородили и утеплили только маленькую кухню, окно которой выходило на глухой торец соседнего дома, а значит, не просматривалось ниоткуда. Его забили досками и фанерой, тщательно законопатив щели войлоком. Так же поступили с межкомнатными дверями. Прежде чем организовать регулярное дежурство, квартиру подвергли обеззараживанию. Выкинули все, где могла скопиться пыль - подпаленные ковры, постельное белье, чехлы с диванов и кресел. Сделали влажную протирку - тщательно, как в больнице, вымыв на швабре пол, стены и даже потолок. Сварили на месте и установили буржуйку. Притащили из соседней квартиры, где хозяин затеял накануне Армагеддона капремонт, мешки с песком и расставили их в два ряда вдоль внешней стены, что по идее должно было ослаблять идущий снаружи поток излучения.

Прежде чем пройти в комнату, плащи снимали в коридоре-"предбаннике", не забывая протереть их влажной тряпкой. Здесь, в районе Академгородка, зимняя одежда и обувь давала достаточную защиту коже, и даже респиратором типа "лепесток" пользовались только перестраховщики.

Вроде бы опасаться было нечего. Но что бы там ни говорил допотопный радиометр, показания которого они записывали в тетрадь каждый час, от мыслей о гамма-лучах было неуютно, особенно когда ты своими глазами видел последствия их поглощения живой материей.

Последний смертельный случай от лучевой имел место шесть дней назад, хотя свою дозу тот мужик получил много раньше. Уровень радиоактивного заражения в пятнадцати километрах от эпицентра теперь превышал обычный фон промышленного города "всего" в восемь раз.

Но кто сказал, что они были застрахованы от болезни? Эта дрянь имела свойство накапливаться в костях, клетках крови. Конечно, мутантом с двумя головами не станешь, но заработать лейкемию или рак кожи - запросто.

Свою позицию бойцы оценивали двояко. С одной стороны их было трудно обнаружить, с другой, если все же найдут, деваться будет некуда. На товарищей надежды мало. Пока они еще доберутся сюда, если вообще высунут нос из теплого подземелья. А бежать самим… можно было, конечно, спуститься через пролом в полу кухни на четвертый этаж, потом вниз по лестнице, наполовину загроможденной мебелью, потом через улицу, практически перекрытую остовами автомобилей. А дальше стометровая пробежка через пустырь - к запасному выходу, ибо два основных задраены, и их не откроют быстрее чем за десять минут. Да и откроют ли, еще вопрос. Вдруг бросят, пожертвовав двоими ради пяти тысяч?

Вот такие думы и не давали воспринимать эти часы как отдых, за который, к тому же полагался двойной паек. Одно хорошо, сменялись они часто. Как ни мал был радиационный фон, а все же он был, поэтому дежурство длилось всего три часа. Сдав пост двум другим бедолагам, можно было вздохнуть с облегчением. В следующий раз ты придешь сюда только через пару недель. Целую вечность по меркам Убежища. Ну а пока тянутся эти часы, никто не мог заставить их приклеиться к биноклю и впериться в окно как идиоты. Все равно там ничего не было.