Максим Крючков - Клянусь победить врага

• Название: Клянусь победить врага
• Автор: Максим Крючков
• Жанр: Научная Фантастика

Сборник лучших работ с третьего конкурса фантастического портала Darkness «Клянусь победить врага!»

---

— Откуда ты?… — начал было Конрад и замолчал, не узнав свой голос, ставший вдруг неприятно скрипучим, словно по пути от голосовых связок к губам ему пришлось продираться сквозь неимоверно густые заросли терновника, усеянного крепкими шипами размером с ладонь. Однако Преподобный досказал за него.

— Откуда я знаю тайну ваших составов? Это просто, ведь я когда-то сам был охотником.

Конрад резко оглянулся, недоверчиво уставившись на своего собеседника.

— А разве можно покинуть орден?

— Как видишь, можно, — развел руками Преподобный. — В любом договоре всегда существует какое-нибудь упущение, лазейка, способная стать твоим пропуском на свободу. Я такую лазейку нашел.

— А я — нет, — угаснув, подытожил Конрад и, отвернувшись, вернулся к прерванному занятию.

Содержимое второго флакона оказалось маслянистой жидкостью коричневого цвета, от горечи которой сводило скулы и все лицо немело, словно становилось деревянным. Однако Конрад даже не поморщился, позволяя горечи проникать все глубже и глубже в его организм, за годы ученичества и практики успев привыкнуть к отвратительному вкусу охотничьих снадобий, призванных мобилизовать скрытые резервы его тела и высвободить их, когда придет время. Это было залогом выживания, а ради этого стоило потерпеть любой дискомфорт.

Третий флакон, четвертый… седьмой. После восьмого Конрад уже перестал замечать хоть какой-нибудь вкус, его дыхание и сердцебиение замедлились, а зрачки расширились, заполнив не только радужку, но и белок. Теперь он был способен различить даже иголку в стоге сена, расположенном в паре сотен шагов от него, и услышать скрежет коготков мыши, крадущейся по подвалу находящихся перед ним развалин.

Опорожнив последний флакон, Конрад поставил его рядом с остальными и медленно, будто нехотя, протянул руку к шкатулке. К этому времени стало почти совсем темно, однако сейчас отсутствие света не имело для Конрада никакого значения. Уверенно нажав на скрытые пружины, замыкавшие хитроумный замок, он с невольным трепетом поднял крышку и, помедлив краткое, едва уловимое мгновение, извлек из шкатулки ее содержимое. Последний ингредиент, завершающий трансформацию и делающий охотника почти неуязвимым, однако обладающий столь страшными и непредсказуемыми побочными эффектами, что его применение было разрешено Уставом ордена только в самых крайних случаях.

В таких, например, как этот.

Осторожно развернув зажатую в ладони тряпицу, Конрад, затаив дыхание, уставился на крошечный, с ноготь мизинца, кусочек серого вещества, скрывавшийся в ней. Элагабал, или Философский камень, которым грезили все без исключения алхимики от Лондона до самого Шираза, даже не представляя себе, чем он является на самом деле. Сглотнув, Конрад свернул тряпицу обратно и медленно, до крайности аккуратно, раздавил Элагабал между пальцами, превращая его в мелкий порошок.

— Ты уверен, что тебе это нужно? — тихо произнес Преподобный.

— Ты сам сказал, что меня ждет встреча не с обычной нечистью, а с чем-то несравненно большим, — также тихо ответил охотник. — Так что для победы мне потребуется все, что есть у меня в арсенале, включая и это.

Больше не отвлекаясь, он вновь развернул тряпицу и, поднеся ее к лицу на раскрытой ладони, коснулся лежащей в ее складках горсточки серого порошка кончиком языка. Несмотря на пытку снадобьями, Конрад все же сумел распознать вкус Элагабала, напоминавший смесь сажи с корицей. А потом ему стало не до вкуса этого самого дорогого, хотя и не самого изысканного кушанья на свете, ибо свет этот, и без того едва различимый, померк для него окончательно.

Пронзенный невероятной, немыслимой болью, охотник выгнулся дугой, едва не достав затылком собственных пят — и рухнул, сотрясаясь в диких неконтролируемых конвульсиях. Он чувствовал, как ломается, распадается на части все его тело, как рвутся и перемешиваются все его прежние связи и как само мясо отделяется от костей, уступая место чему-то новому, неведомому ему доселе. И это новое повергало его в такие пучины ужаса и страданий, что перед ними сам ад казался не более чем воскресным отдыхом на природе.

А уж что такое ад, Конрад знал не понаслышке.

А потом внезапно все закончилось, и Конрад затих, наслаждаясь нереальной легкостью и силой, окутавшими его теплым и нежным, как руки любимой, коконом, прочнее которого не существовало ничего на всей Земле.

— Ну, и как? Стоило оно того? — поинтересовался Преподобный, за все время трансформации не проронивший ни звука.

— О, да! — восторженно выдохнул Конрад, постепенно осваиваясь со своими новыми ощущениями и возможностями, сделавшими его, пусть и на время, равным самому Богу. И это не было самообманом. Он действительно был теперь почти всемогущим и мог, если бы захотел, взлететь подобно птице в недостижимую высь — или нырнуть на дно самой глубокой океанской впадины, смести с лица Земли горную цепь — или воздвигнуть башню, по сравнению с которой Вавилонская казалась бы жалким пигмеем. Вся грандиозная, пугающая своей бесконечностью вселенная распахнулась перед ним в этот момент во всю ее необъятную, неизмеримую, непознаваемую ширь, покорная и томная, как женщина, жаждущая любви. И он был сейчас единственным владыкой ее, затмив на этот миг сам Небесный Престол.

Громко расхохотавшись, Конрад сгруппировался — и одним прыжком встал на ноги, почувствовав, как под ним вздрогнула и тяжко закачалась земная твердь. Вдохнул полной грудью — и резко выдохнул, породив настоящий вихрь, с корнем вырвавший дуб, что вот уже двести лет непоколебимо стоял на поле в полумиле от дороги. Поднял каменный обломок — и раздавил его в пыль, без малейшего напряжения сжав удерживавшие его пальцы в кулак.

Глядя на все им содеянное, Конрад задумчиво вытер испачканную ладонь о штаны и неопределенно хмыкнул. Теперь он знал, что почувствовал Люцифер, когда ему приказали преклонить колени перед таким ничтожным созданием, как человек. Ибо теперь Конрад сам перестал быть человеком, став демоном.

«Idem per idem» — любил говаривать в таких случаях его наставник, професс четвертого обета отец-иезуит Доминик. «Подобное — подобным». И это была истинная правда, поскольку демона мог победить только другой демон, а нынешним противником Конрада и являлось одно из этих существ, порожденных Бездной для устрашения всего рода человеческого.

А конкретно, сам Князь Тьмы Вельзевул.

«Повелитель мух».

Конрад перевел взгляд на лежащие перед ним руины и недобро усмехнулся. Время Охоты пришло.

2.

— Тихо, Ромашка, не бойся. Хоть в это и трудно поверить, но все же это еще я, — тщательно контролируя свой новый голос, так и норовивший сорваться на львиный рык, сказал Конрад. Лошадь, кося на него бешеным взглядом, ему явно не верила, но и убегать не спешила, смущенная ласковым тоном, столь обычным для ее хозяина, каким она его знала прежде. Старательно улыбаясь и не забывая молоть всякую чушь, Конрад сделал еще один крохотный шаг вперед — и, внезапно рванувшись, крепко схватил кобылу за удила, в корне пресеча ее попытку встать на дыбы.

— Умница, девочка, — ободряюще похлопав Ромашку по шее, облегченно выдохнул охотник и двинулся вдоль ее тела к седлу. Ромашка не шелохнулась, то ли признав его, наконец, то ли смирившись со своей участью, какой бы она ни была. А Конрад, мгновенно выбросив эту проблему из головы, уже отстегивал подпругу, освобождая прикрепленный под седлом длинный и узкий сверток из грубой дерюги. Достав его, охотник закрепил подпругу обратно и принялся нетерпеливо развертывать этот сверток, словно то был долгожданный подарок на Рождество.

— Хороший меч, — оценил результат его стараний Преподобный.

— Лучший в своем роде, — с нескрываемой гордостью, причем вполне заслуженной, поправил его Конрад, любуясь прямым, полированным до зеркального блеска клинком, на котором ближе к эфесу был выгравирован всем известный девиз иезуитов.

Ad maiorem Dei gloriam.

К вящей славе Господней.

А чуть дальше и шрифтом помельче значилось: In hoc signo vincea — сим победишь.

— Постараюсь, — чуть слышно произнес в ответ на сей призыв Конрад. И украдкой вздохнул, сам не до конца веря в это.

— Теперь ты готов, — с какой-то непонятной обреченностью в голосе сказал Преподобный, констатируя очевидный факт. Конрад, не оборачиваясь, кивнул.

— И не передумаешь?

— Рубикон перейден, и мосты сожжены, — с горькой усмешкой продекламировал охотник. — Так что теперь отступать мне просто некуда… да и незачем.

— Что ж… — вздохнул Преподобный, смиряясь с неизбежным. — Удачи тебе.

— Удача здесь не при чем, — покачал головой Конрад. — Хотя и она лишней не будет. Ну, не поминай лихом, если что.

— Не буду, — пообещал ему Преподобный. Конрад наконец-то оглянулся, удостоив своего незваного спутника долгим взглядом, в котором смешивались нескрываемый интерес — и искренняя благодарность за участие.