Лесли Форбс - Пробуждение Рафаэля

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Пробуждение Рафаэля"
Описание и краткое содержание "Пробуждение Рафаэля" читать бесплатно онлайн.
Своим дебютным романом «Лёд Бомбея» Лесли Форбс прогремела на весь мир. Разошедшаяся тиражом в два миллиона экземпляров и переведённая на многие языки, эта книга, которую сравнивали с «Маятником Фуко» Умберто Эко и «Смиллой и её чувством снега» Питера Хёга, задала новый эталон жанра «интеллектуальный триллер». За «Льдом Бомбея» последовал роман «Рыба, кровь, кости», также имевший огромный успех, и вот наконец впервые на русском языке выходит третий роман писательницы — «Пробуждение Рафаэля». На его страницах буквально оживает современная Италия — страна накануне второго Ренессанса, где тесно переплелись комичное и трагичное, романтика и насилие. Действие происходит в идиллическом Урбино — родном городке Рафаэля. Английский реставратор Шарлотта Пентон работает над восстановлением рафаэлевской картины «Немая», а телевидение снимает об этом фильм, причём и телевизионщики, и местные мачо увиваются вокруг сексапильной канадки Донны — юной актрисы, рассчитывающей на то, что участие в этом телепроекте послужит старту её звёздной карьеры. Когда же при торжественном открытии отреставрированного полотна его повреждает сумасшедшая с ножом, а затем полотно чудодейственно кровоточит, из прошлого начинают как по команде всплывать неудобные тайны, и даже могущественная мафия вынуждена искать помощи на стороне…
Мастерски исследуя взаимосвязи между искусством, религией и политикой, Лесли Форбс выстраивает захватывающий сюжет, в котором бурлит неподдельная человеческая драма. Свет, вкус, запахи — Италия раскрывается перед читателем во всей красе… Истинный праздник для ценителей интеллектуального триллера в духе Артуро Переса-Реверте или Йэна Пирса.
Booklist
Форбс легко преодолевает внутренне присущие жанру ограничения, и не только благодаря своей обширной эрудиции, отточенному стилю письма, безупречному таланту рассказчика: главная её заслуга — создание абсолютно живых героев, которым сопереживаешь с первой страницы до последней… Ей удалось написать интеллектуальный триллер в лучших традициях «Имени розы».
The Wall Street Journal
Разумеется, историей реставрации картины Лесли Форбс не ограничивается — не зря же она заслужила славу мастера триллера. И пролить свет на тайну рафаэлевской «Немой» здесь может лишь настоящая немая, некогда явившаяся свидетельницей преступления столь чудовищного, что лишилась дара речи. Как и в двух предыдущих романах — «Лёд Бомбея» и «Рыба, кровь, кости», — основную сюжетную линию подкрепляет натуральный вал дополнительной информации: тут вам и политика с искусствоведением, и высокая кухня с историей религиозных подделок…
Guardian
Несколько минут он бормотал себе под нос что-то невнятное, пока внук не вернул его в настоящее громким:
— Nonno!
— Может, оно и к лучшему, что Энрико пропал, — продолжал старик, — потому как в результате всё, что сделали он и я, чтобы вернуть землю, пошло насмарку! Посмотри на бедного Франческо Мадзини, сына Теодоро! Теперь зовёт себя Прокопио. Такая же земля, как у Энрико, и годится только свиней разводить! Видно, старый граф знал всё заранее, потому и уступил их требованиям…
— Старый граф?
— Папаша Маласпино — фашистский ублюдок, хитрющий, как тосканцы. Посмотри, как он после войны быстро заделался большим другом британцев и янки! Делает за них грязную работу, помогает перестроить Европу, чтобы была без коммунистов.
— Я не очень поняла, синьор. Что сделал старый граф? Какие требования Энрико Бальдуччи и Мадзини удовлетворил?
— Разумеется, он владел землёй, которую они обрабатывали! О чем же я ещё толковал! За которую мы и сражались! Всей этой землёй — в Марке, Умбрии, Тоскане, — сказал он, широким жестом раскидывая руки, словно сметая и стены собственной квартиры, и дворцы, и ораториумы, и соборы Урбино, чтобы она увидела эту землю. — Всю её обрабатывали испольщики.
— То есть… — недоверчиво сказала Шарлотта, — братья Бальдуччи сражались против интересов старого графа.
— Но земля-то, я вам говорил, была никудышная! Слишком каменистая, слишком пересечённая. — Вновь его утонувшие в морщинах жёлтые глаза наполнились слезами. — Как подумаешь, как мы боролись за эту землю, а потом молодое поколение оказалось не готово работать на ней. Мой собственный сын должен был заниматься керамикой, разрисованные горшки продавать.
— Зато тогда Паоло, наверно, и приобрёл своё мастерство художника, синьор.
— Теперь у нас нет занятий для мужчин, только туристов обслуживаем. — Он употребил словцо, которого Шарлотта не поняла.
Она взглянула на Паоло, который прошептал ей, что это местное вульгарное выражение.
— Смысл примерно тот, что итальянцы — укрощённые быки, обслуживающие корову туризма.
— Что такое? — закричал старик. — Что ты там говоришь, парень?
— Перевожу твоё ругательство, Nonno. — Паоло закатил глаза и постучал по часам. — Это всё, что ты можешь вспомнить, Nonno? Никаких убийств и интриг?
— Вся молодёжь, — сказал дед, не слушая его, — подалась в города, а стариков оставили среди скал да грязи.
— Насчёт Франческо Прокопио, Nonno: его арестовали за то, что он помогал этой немой, и он ничего не говорит в свою защиту…
— Бедный Франческо. Когда-то был хорошим товарищем, но сдался, проиграл сражение. — Дед Паоло пожал плечами и приблизил крохотное сморщенное личико к Шарлотте. — Потому что это будет последнее великое сражение, синьора, будьте уверены! Сражение между теми из нас, кто верит…
— Не начинай, — сказал Паоло.
— Я говорю о тех, кто верит, что мир можно улучшить, и о тех, кто в это не верит, вроде тебя!
— Синьора большая почитательница моего таланта, Nonno!
Старик нехотя улыбнулся:
— Но он такой циник, синьора, для него нет ничего святого! Всё его поколение такое.
— В его возрасте вы, синьор, тоже были циничны…
— Мы хотя бы голосовали! Верили, что можно что-то изменить! А этот… — Любяще, но довольно сильно старик ткнул Паоло в бок. — Он ни во что не верит!
— Извлекли что-нибудь из этого урока истории, Шарлотта?
— Подтвердилось одно имя… и, пожалуй, появился повод снова поговорить с графом Маласпино… хотя не понимаю… Было бы полезно, если бы ты смог…
Она засомневалась, стоит ли вовлекать его дальше, боясь за него. Боясь и за себя. Она уже получила достаточно предупреждений не вмешиваться. Однако бывшее в её характере упрямство заставляло сопротивляться попыткам сохранить эту историю — какова бы она ни была — в тайне, запрятать подальше эту немую женщину и не дать ей беспокоить туристов, самодовольных богачей, счастливых-супругов-с-милыми-детками. «Это у меня от моего сурового папочки-солдата», — думала Шарлотта. Обычно она ограничивала своё упрямство сферой работы, не отступая, пока не завершит реставрацию произведения, сделав всё, что в её силах, не считаясь со временем и экономическими ограничениями. «Прокопио, — подумалось ей, — был прав, назвав меня неизлечимым реставратором».
— Договаривайте, Шарлотта! У вас такой таинственный вид!
— Не смог бы ты попросить своего дедушку написать имена всех, кого он помнит из людей, входивших в группу вместе с Энрико Бальдуччи и Теодоро Мадзини? Если сам не вспомнит, может, друзья подскажут. А я пойду в университет и поищу, не сохранились ли сведения о тех, кто жил в Сан-Рокко в то время, когда его уничтожили.
— Вы хотите, чтобы я поспрошал по кафе, хотите посмотреть, что мне удастся узнать о тех, кто дожил до нашего времени? Старики скорее разговорятся со мной, чем с вами. По крайней мере, старые коммунисты. Из-за моего деда.
— Узнаешь? Но… будь осторожнее. Не спрашивай ни о чем таком, что… может навлечь на тебя… или на Прокопио беду… ещё большую беду.
ЧУДО № 38
РЕЦЕПТ СЭНДВИЧА «ВИКТОРИЯ»
Чтобы собрать сведения об Урбино военных годов, Шарлотта сначала отправилась в университет на кафедру генеалогии, а затем в публичный архив. Перебирая фотографии красивых мужчин и женщин, выдавших ближайших друзей и многих других, которые умерли, спасая совершенно посторонних людей, она начала задаваться вопросом, на что похоже предательство. Как можно его изобразить в портрете? Оставляет ли оно след в выражении или чертах лица?
Она нашла много фотографий и газетных вырезок, относившихся к отцу графа Маласпино, человеку, чьё привлекательное неулыбчивое лицо заставило её вспомнить пресловутый ланч на вилле «Роза», постройки и экзотические блюда, похожие на что угодно, только не на то, чем они были на деле. «Старый граф», по-видимому, всегда был хамелеоном, человеком, который менял окраску в зависимости от политической конъюнктуры. Как второстепенного политика в области Марке в пятидесятые и шестидесятые годы его регулярно цитировали в местной печати, но язык политики, который он и дру' гие итальянские политические деятели употребляли, как и язык Католической церкви, у которой он по большей части был заимствован, представлял собой зашифрованную форму обращения главным образом к собратьям на местах. Чтобы пробраться сквозь дебри «клаузул возможного отказа» и ловушек, которыми изобиловал этот непостижимый жаргон, требовалась шифровальная книга, отсутствовавшая в архивах. Британцы и американцы жаловались на отсутствие политической ясности, искренности и примирения, но, как увидела Шарлотта, стремление к этому стало лишь поводом ещё больше всё затемнить. Конкретные соглашения, заключённые союзниками (гарантировавшие неприкосновенность таким фашистам, как старый граф, в обмен на информацию), часто нигде не упоминались, нигде не фиксировались. Тем не менее удалось собрать по крохам достаточно материала, чтобы ей предстала весьма удручающая картина. Если где-то в глубине её сознания жило понимание того, что целью Британии и Америки сразу после окончания Второй мировой войны было не искоренение фашизма в Италии, а, скорее, предотвращение новой революции — краснорубашечников[127] вслед за разгромом чернорубашечников, то масштаб, с которым это осуществлялось, стал для неё шоком. Как и то, до какой степени и как долго сама она не замечала итальянского настоящего, пряча голову в песок итальянского искусства и культуры четырёхсотлетней давности.
— Carta canta, — сказал Паоло, когда она показала ему фотокопии своих скудных находок в архиве.
— Бумага поёт?
Шарлотта не была в этом уверена. Единственным найденным ею реальным свидетельством была записка, подтверждавшая, что человеком, кому союзники рекомендовали расследовать «инцидент» в Сан-Рокко, являлся сам же старый граф.
— Что-то такое отец говорил об этом несколько лет назад. Папаша Маласпино должен был убедиться, что не оставил никаких следов.
— И следов почти не осталось. Ничего, что свидетельствовало бы о бесчестности его расследования. — Она с интересом посмотрела на сияющее лицо коллеги, — Паоло, в чем дело? Тебе повезло больше, чем мне?
Летучие сны, паутина по углам заваленной хламом памяти Nonno — так Паоло всегда относился к дедовым историям о войне, которые он давно уже слушал вполуха. Они принадлежали ему не больше, чем картины и статуи, которые он реставрировал, — пока он не занялся поисками ключа к тайне Сан-Рокко. Сопровождая Nonno от одного кафе, заполненного ветеранами, к другому, слушая людей, говоривших о подвигах деда, Паоло почувствовал, что впервые война в Италии становится для него конкретной реальностью, её участники обретают вес, объём и цвет. Худые усатые старики рассказывали о своих возлюбленных, юных женщинах, носивших носки, поскольку не было денег на чулки, а вместо сумочек на плече у них висела винтовка. В те дни не нужна была никакая диета — многие из них и так ходили голодные, если буквально не подыхали с голоду.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Пробуждение Рафаэля"
Книги похожие на "Пробуждение Рафаэля" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Лесли Форбс - Пробуждение Рафаэля"
Отзывы читателей о книге "Пробуждение Рафаэля", комментарии и мнения людей о произведении.