Владимир Бабенко - Записки орангутолога

• Название: Записки орангутолога
• Автор: Владимир Бабенко
• Издательство: ООО «Эклибрис»
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-9900699-1-х

Владимир Григорьевич Бабенко, доктор биологических наук, профессор кафедры зоологии и экологии Московского педагогического государственного университета, член союза писателей России, автор более 500 научных, научно-популярных, учебных и художественных публикаций (в том числе свыше 60 книг).

«Записки орангутолога» (2006) продолжает серию книг В. Г. Бабенко «Люди, звери и зоологи» (1991), и «Лягушка на стене» (1998). В предлагаемой книге также рассказывается о людях, посвятивших себя профессии зоолога и о невероятных приключениях которые случаются почему-то именно с ними.

О научной работе зоологов сами за себя говорят монографии, книги, статьи, тезисы и отчеты. А вот как этот материал добывается и что остается «за кадром» и вообще откуда вырастают, как воспитываются, где учатся люди этой редкой и замечательной профессии, известно немногим.

Все истории, написанные в этой книге — подлинные, все они случились с автором, его друзьями, приятелями или знакомыми. Автору оставалось только «сшить» разрозненные эпизоды в единое повествование.

---

— Туркмены, — ответила Юля. — Из города Мары. Мы его им на зиму напрокат давали. А там взял и ударил мороз. Ночью — минус пятнадцать. Туркмены почти всеми имеющимися в городе одеялами укрыли — слон-то дорогой! А под его брюхом небольшой костер развели. Животное умное, оно все сразу поняло. Ноги расставило и простояло над костром всю ночь. А к утру получился копченый слон, — Юля опять кивнула в сторону животного. — А если бы, кстати дурной слон был, он бы всех туркмен поубивал, одеяла раскидал, а сам бы в конце концов замерз. Даже у этого мирного слона на счету один покалеченный есть. От большой любви, — и Юля со значением посмотрела на Корнета.

— У этого слона был любимый служитель, — продолжала сериал слоновьих историй Юля. — Однажды этот рабочий то ли чесал слона, то ли играл с ним. Наконец человек решил, что надо бы заняться и другими животными и собрался уходить из вольера. Слону же, наоборот очень хотелось еще пообщаться и для того, чтобы его любимый друг не исчез, слон попридержал его, слегка (по слоновьим понятиям) прижав к стенке. После этого служитель месяц пролежал в больнице с отдавленной ногой и поломанными ребрами.

— Очень интересно, — заметил Корнет и добавил: — Дай телефончик, Юля.

— Пойдем Ваня, побродим по зверинцу, а потом и к птичкам, — сказал через минуту Корнет (получивший все, что пока хотел) своему коллеге.

Когда они проходили мимо слоненка, оказалось, что ведро было опрокинуто, хотя и стояло вне досягаемости его хобота.

Ваня и Корнет отошли в сторону и стали наблюдать за детенышем хоботного. Слоненок подошел к щелястой стене своей клетки и высунул наружу хобот, но не дотянулся до лакомства. Потом хобот исчез внутри клетки. Оттуда послышалось, сопение, кряхтенье и легкие толчки зашатали клетку. А затем хобот появился вновь, но у самого пола. На этот раз он был длиннее — сантиметров на 30 — и дотягивался до ведра! Ваня тихо подкрался и заглянул в клетку. Оказалось, что слоненок просто лег на пол. В этой позиции он мог орудовать хоботом дальше.

Ваня поднял с пола последнюю морковку скормил ее слоненку, и они покинули слоновник. Ничего не говоря, Ваня вопросительно посмотрел на Корнета.

— Ну что ж. Твоя взяла, — с грустью сказал Корнет. — Пошли за птичками.

В это время начали впускать посетителей. На аллеях и дорожках зоосада стало многолюдно. Ваня заметил, что в первых рядах оказались глазеющие из-за ограды любители природы. Один стал смотреть на насилие, которые устроили кряквы на пруду, двое прилипли к клетке с павианами, где продолжением рода занимался могучий самец с одной из гаремных самок.

— Весна, — сказал, закуривая сигарету Корнет и задумчиво наблюдая за активно интересующимися сексуальным поведением обезьян другими представителями отряда приматов. — Весна, — повторил он. — Вот и полезли в зоосад вуйаеристы. Мужики свихнулись совсем. Сколько баб кругом, — Корнет проводил взглядом еще одну симпатичную сотрудницу зоосада. — А они, — и Корнет кивнул на мужчин, — получают удовольствие от вида совокупляющихся мартышек. Не пойму я их. Я имею в виду мужиков.

— Это не мартышки, а павианы, — уточнил Ваня.

— Все равно, наши женщины лучше — безапелляционно сказал Корнет.

И даже Ваня с этим согласился.

— Мой приятель года два работал в одном из зоопарков Ближнего Востока. И рассказал, что там к этому, — и Корнет указал сигаретой на приматов у обезьянника, — проще относятся, без такого ажиотажа. В тамошний зоопарк одна семья приводила совершенно беспомощного древнего старца. Родственники усаживали его в кресло-качалку, в тени дерева, прямо напротив клетки с павианами. Оставляли ему бутылку воды, кальян, а сами уходили на пару часов — по своим делам. А старец все это время кайфовал, глядя на павианов, которые вовсю эксплуатировали основной инстинкт. А потом старика домой отвозили. Восток — дело тонкое.

Корнет докурил, бросил окурок в урну и не торопясь двинулся к ветлечебнице. Холодильник с птицами находился там. В это время навстречу им пробежал небольшой отряд «омоновцев». Так подумал Ваня, потому, что у всех молодых людей в одной руке была резиновая дубинка, а в другой — большой прозрачный овальный щит, уже знакомый приятелям по журавлиной корриде.

Один из «омоновцев» на бегу оглянулся на Ваниного спутника.

— Корнет! — крикнул служитель правопорядка таксидермисту. — Опять за дохлятиной приехал? Потом ее заберешь, а сейчас, давай помогай. Тарас сбежал! Щит и дубину возьмешь у замдиректора и двигай за нами.

А через пять минут вооруженные Корнет и Ваня догнали взвод, ловящий таинственного Тараса.

Потом, после завершения операции «омоновцы» зоосада рассказали сотрудникам кунсткамеры биографию зэка по имени Тарас. На нем можно было колоть самые крутые лагерные татуировки — «отрицала», «чрезмерно агрессивен и беспощаден», «противник режима», «рецидивист», «сопротивление администрации».

Тарас был обезьяной. Точнее — самцом шимпанзе. Тарас был невероятно силен. Однажды сотрудница одного из зоопарков, где уже «мотал срок» Тарас убирала его клетку и попросила своего коллегу — рослого и очень объемного мужчину — ее подстраховать. Мужчина зашел внутрь. Тарас забрался под самый потолок клетки: видимо габариты телохранителя уборщицы произвели на него впечатление. Сотрудница начала убирать клетку, ее коллега стоял на страже, направив в сторону шимпанзе швабру. Тарас сидел, сидел, а потом, решив проверить силу соперника, вытянул руку, схватил швабру и слегка потянул к себе. И служитель полетел к обезьяне, как воздушный шарик. К счастью для людей, это происшествие окончилось мирно. Тюремная жизнь Тараса началась после того, как он как участвовал в эксперименте с вольным выпасом стада шимпанзе на одном из островов на озере в Псковской области. Там он однажды загнал всех экспериментаторов в озеро и не выпускал их на берег около двух часов — до того, как к ним не прибыла подмога.

Научным сообществом Тарас был осужден и по этапу сослан сначала в Сибирь, в Иркутский зоопарк, затем в Казахстан — в местный зверинец, а потом после частичной реабилитации, очутился в столице. Естественно, в заключении.

Но и здесь он был под особым контролем, так как, кроме огромной физической силы, он еще отличался и чрезвычайной злопамятностью.

Как-то раз один уже немолодой рабочий ихтиологического отдела зоосада ласково поговорил с самкой Тараса. Тарас это услышал, выбежал из своего угла и грудью бросился на прутья клетки, пытаясь руками достать соблазнителя. И случилось так, что однажды именно этого рабочего попросили подежурить одну ночь в инкубаторе, где должны были вылупиться фазанята. Ихтиолога закрыли снаружи (по другому замок просто не запирался). И он стал ждать появления птенцов. Но фазанята все не вылуплялись. Рабочий в полночь побродил по инкубатору и подошел к единственному закрашенному белой краской окну и из любопытства раскрыл его. Выяснилось, что окно снаружи было забрано толстенной решеткой. Кроме того, оказалось, что это окно выходит непосредственно в тыл обезьянника. Ихтиолог что-то нежно прошептал. За решеткой сначала показалась знакомая самка шимпанзе, а затем и Тарас. А потом Тарас всю ночь ломал решетку, пытаясь добраться до запертого в инкубаторе и насмерть перепуганного соперника.

А сегодня, в день визита в зоосад сотрудников Кунсткамеры случилось ЧП. Тарас как-то сумел открыть засов своей клетки и выбрался наружу. Первым делом он отворил соседнюю клетку, в которой сидели его подруги — самки шимпанзе. Две недели назад их от него отделили, так как он их нещадно бил. Перво-наперво он поочередно занялся любовью с обеими женами, а потом пошел гулять по зверинцу с удовольствием наблюдая, как от него шарахаются люди. Потом обезьяна забралась в аквариумную, но ничего там не разбила, лишь с удовольствием погоняла волосатой рукой стайку макроподов, и не поймав ни одной рыбешки, выдернула все водоросли.

Гвардейцы зоосада и добровольцы Кунсткамеры (всего 8 человек) взяли омоновские щиты и резиновые дубинки, построились шеренгой и стали теснить Тараса от гуляющей публики. Обезьяна обнажала клыки и делала мгновенные выпады то на одного, то на другого, щелкая зубами и вереща. А потом забралась на дерево.

Тем временем рядом с деревом поставили клетку-западню полную бананов. Перед бананами Тарас устоять не мог. Он спустился с тополя, посидел у входа в клетку, подумал, попробовал рукой настороженную дверцу, понял что это ловушка, вздохнул и залез внутрь. Он взял банан, и, как настоящий мужчина, даже не вздрогнул, когда за его спиной с грохотом упала решетка.

— Это сейчас он вегетарианец, бананы ест, — сказал один «омоновец», Корнету, когда они уже неторопливо возвращались сдавать инвентарь. — А две недели назад этот гад капуцина сожрал. Обезьяну. Из Южной Америки. Она вот так же из клетки выскочила. Бегала-бегала по всему зоосаду и мимо Тарасовой клетки на свою беду прошмыгнуть хотела. А он руку вытянул и поймал ее. И все. Слопал.