Владимир Околотин - Вольта

• Название: Вольта
• Автор: Владимир Околотин
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Книга представляет собой научно-художественную биографию выдающегося итальянского ученого Алессандро Вольты (1745–1827) — физика и физиолога. А. Вольта создал первый в мире источник постоянного тока, Вольтов столб, — прообраз нынешних электрохимических элементов. Он занимался электростатикой и другими направлениями науки об электричестве. Увлекательна сама история жизни А. Вольты — выходца из бедной семьи, ставшего сенатором и графом империи Наполеона.

---

В последний день уходящего 1792 года откликнулся Альдини. Этот умен, трезвая голова. Коротко и ясно молодой болонский профессор от себя и дяди благодарил Вольту на хорошие отзывы об их трудах. Наконец-то поняли, что за Вольтой — Истина!

После Нового года ажиотаж спал, появилась возможность подумать о себе. Брат беспокоился насчет женитьбы, но с Парис все кончено, Антониетта Джовьо в жены не годится (очень уж беспокойна), может вернуться к Чичери?

Но вдруг пришла жуткая новость из Парижа: 21 января 1793 года королю Людовику XVI отрубили голову! Вольта потрясен, павийские и комовские обыватели остолбенели, виданное ли дело? Впрочем, виданное: в 1649 году та же участь выпала Карлу I, королю Англии. Но что это? Разрыв между кровавыми событиями составил 144 года! Так вот она, дюжина дюжин, о которой кричал безумный монах, приплясывая и зазывая перед матерью в год рождения Алессандро! А сейчас ему как раз четыре дюжины. Нет ли здесь какого-то зловещего резонанса? То Пифагор, то Лихтенберг, то Хладни — все они и еще многие другие загадочно прикасались к ритмике, пронзающей Вселенную.

Вольта напряженно думал о жуткой власти чисел, не зря он их не любил и опасался. Но вот пришло письмо с лондонским штемпелем от 11 февраля: секретарь общества Джузеппе Планта извещал, что письмо к Кавалло собираются печатать под названием «Об эффектах, производимых в мускулах посредством электрических проводников».

В тот же день и Кавалло выразил удовольствие за то, что столь ценная статья косвенно прославит его имя. До чего ж интересно читать, писал старый товарищ, но до чего трудно переводить. Вольту тронули похвалы. «Вперед, кавалерия!» — захохотал он.

Свой день рождения Вольта встретил в нелегких, иногда утомительных, а временами страшных раздумьях об уже сделанном, о предопределенности, небесных скрижалях, видимости свободы и силе дисциплины. Он прожил 48 лет, сколько в них скрыто труда, горя, счастья, волнений! Начинался новый виток его жизни, что-то он принесет ему, уже кое-что знающему, побитому, уставшему, но достигшему? Но грядущее не радовало, очень уж разыгрались политические бури. Хватало своих личных и профессиональных забот, своих неурядиц, а тут еще наваливались штормы со стороны. Как бы выплыть?

Глава пятая (1793–1805). «ВОЛЬТАИЧЕСКИЙ ФУРОР»

До смены столетий Вольта успел жениться, обзавестись тремя сыновьями и «победить» Гальвани, животное электричество которого порождалось касанием двух металлов. Соединить несколько металлических пар в цепочку оказалось делом техники, а в итоге вольтов столб прославил профессора, ученые Лондона, Парижа, Женевы, Брюсселя удостоили Вольту высокими почестями. Столб оказался последним изобретением Вольты, его жгучее желание продолжать научные поиски воплотить в жизнь не удалось по трем причинам: во-первых, Ломбардию захлестнули наполеоновские войны, народ стонал от грабежей и контрибуций; во-вторых, новые власти загрузили ученого почетными должностями, съедавшими уйму времени; в-третьих, с помощью столба ученые разных стран наперебой получали так много необычной информации о свойствах движущегося электричества, что одному человеку, даже если его звали Вольтой, осмыслить ее было непросто.

1793 год.

С австрийцами дела обстояли неважно. После смерти Леопольда II занявший престол Франц I с головой погрузился в дела антифранцузской коалиции. В Европе гремели войны, сражения еще миновали миланский край, но жителей уже лихорадило.

Беспокойство накатывалось из Франции. Пока ею правил наш соотечественник Мазарини — шепелявили старцы про дела столетней давности, — там был порядок. Потом зазнайка Людовик XIV разогнал оппозицию Фронды, повесил краснорубашечников-камизаров, отнял у испанцев Бельгию, но Австрия, Англия и Голландия не дали ему проглотить Испанию. Следующего, Людовика XV, самого поработили, ха-ха, женщины, он успел по инерции захватить Лотарингию и генуэзскую Корсику, но крах в Семилетней войне лишь подчеркнул его слабости. А Людовик XVI довел дело поистине до конца!

Действительно, Монтескье и Вольтер преуспели, они раскачали привычные идеалы абсолютизма, потом физиократы и энциклопедисты привили массам вкус к технике и размышлениям, Руссо и Мабли так красочно запели о природе, что сентиментальные выбыли из политических игр, тут-то Мелье и Морелли воспитали истинных разрушителей, атеистов, а сдержать их было некому. Сам король, своими несообразными поступками, словно нарочно поощрял расплодившихся возмутителей спокойствия. То призвал на помощь Тюрго, то позволил его убрать. Затем алогичный договор с Англией, из-за которого прогорели мануфактурщики Франции, да и ломбардским пришлось нелегко. Теперь сверхсрочный сбор и столь же поспешный роспуск нотаблей, коль они не захотели облегчить жизнь введением новых налогов.

А Неккер, убедивший короля собрать Генеральные штаты, поистине открыл дорогу революции, ибо на 300 дворян и 300 попов пришлось 600 представителей третьего сословия. Могли ли они, а потому и штаты, взвалить себе ж на голову новые налоги, к тому же без гарантии каких-то радикальных реформ? Тысячу раз «нет»!

Чего ж удивительного, что такие штаты взбунтовались и назвали себя Национальным, а потом Учредительным собранием. Летом 1789-го пала Бастилия, с 1790 года монархия стала конституционной. Муниципалитеты снизу поддержали депутатов-буржуа, крестьяне бунтами вырвали у феодалов земли и свои провинности, но лишь один житель Франции из каждых пяти получил право стать «активным гражданином», а остальные, обделенные, просто за компанию поддержали церковь, на права и доходы которой покусились пошло законодатели.

Потом покатилось под гору само собой. Неудавшееся бегство короля и расстрел на Марсовом поле, конституция, восстание в Бельгии и ее разгром Габсбургами, лагерь именитых беженцев в Кобленце и поход революционеров в бой на Австрию! Итог естественный: свержение короля, заключение в Бастилию, суд, казнь.

Франция будто проснулась, иные рыдали, большинство ликовало, ее армии казались непобедимыми. Бельгия, Савойя, Ницца, земли до Рейна и Альп вошли в состав новой республики — так решили голосованием заграничные коммунары! Блок из войск Англии, Австрии, Пруссии, Испании, королевств Сардинии и Неаполя, мелких княжеств Германии пытался противостоять французской заразе, но куда там, В марте 1793 года коалиции удалось сгоряча выбить республиканцев из Бельгии, а республиканский генерал Дюмурье перебежал к австрийцам. В Лионе, Бордо, Марселе восстали роялисты. Но в ответ в Париже образовалась якобинская диктатура, появилась новая конституция, заработал Комитет общественного спасения.

Грянул террор, максимум цен обуздал перекупщиков, дехристианизация пыталась покончить с церковью. Появились культы Разума и Верховного Существа, 70 тысяч аристократов разбежались по соседним странам.

На юго-восточных границах Франции крепло Сардинское королевство со столицей Турин, Венеция и Генуя освободились от власти австрийцев, Тоскану с Флоренцией удерживали Габсбурги, Рим оставался папским, и уже год как Франция, воевавшая с Пьемонтом, теперь бросила вызов Неаполю. В самом Париже летели головы то роялистов, то жирондистов, 16 октября в зловещей тишине провезли к гильотине Марию-Антуанетту, за ней настал черед королевской сестры Елизаветы.

Вольта смотрел, слушал, думал, но кто мог видеть историческую правду? Одно было ясно: вздыбились прежде до того тихие волны, возопило чудище с именем «народ», но сколь противоречивыми были действия этого многоголового монстра! Головы то росли, то хирели, ссорились, а то сшибали друг друга. Мы пролетаем под созвездием Скорпиона, кричали астрологи, торгуя секретами неба; и точно, как скорпион, народ жалил сам себя.

Сколько уже пролилось крови, сколько выкрикнуто то пламенных, то опрометчивых слов! Впрочем, Вольту не очень поражали чудовищные силы новообразования, разбуженного заклинаниями людей, казавшихся книжниками, он профессионально свыкся с поражающими буйствами природы.

Что можно сделать? Пока везло, он зритель, а не статист, в кровавой драме. К тому же дел с него никто не снимал! В марте политическая канцелярия магистрата предложила передать из физического кабинета университета пневматическую машину школе Комо. Вольта в мае ответил, что насос ветхий, лучше купить новый, типа Смитона, в Англии или Голландии всего за 50–60 цехинов. Канцелярия испугалась расходов, а потому известила в сентябре, что вопрос передается на рассмотрение Вольты и падре Карпани, в октябре, согласовав проблему с Барлетти, добавила, что надо срочно выступить с лекцией о машинах для математиков, инженеров и землемеров, а демонстрирует эти машины пусть помощник Вольты механик Ре.

Будни перемежались маленькими праздниками. В марте с гастролями в университете появилась поэтесса Тереза Бандеттини, больше известная под псевдонимом буколического звучания Амарилья Этруски. Студент Арривабене с сарказмом писал своему приятелю, что «внимать ей собралась почти вся профессура, которая разделилась на гвельфов и гибеллинов. Ради простой импровизаторши засидевшиеся академики вели себя как на именинах. Они льстили актрисе, а та холодно их слушала. Были и такие метры, как Спалланцани, он, как обычно, отпускал шуточки из истории пауки, а Вольта, тот словно электричество источал!». Впрочем, передышки выпадали редко. Уже с год Вольта интенсивно переписывался с Кавалло, рассуждая о биметаллах, о течении флюида по нервам через мышцы и глаза, требовал обещанный прибор Вульфа и умолял прислать китовые усики для гигрометра. В ответ Кавалло клялся, что аппарат Вульфа вышлет первой же почтой, что кальцинированную ртуть не отдают дешевле 12 шиллингов за унцию, что в Кембридже участвовал кое в каких опытах, что публикацию полученной в августе рукописи о животном электричестве затянул до декабря не по своей вине: то начальства нет, то дел невпроворот, то адрес меняли. А 20 декабря сам Бэнкс, чтобы Вольта не слишком огорчался, поручился за объективность оправданий Кавалло: «Ваш материал по Гальвани встретили с большим удовлетворением и сейчас же напечатаем, общество оценивает его очень высоко. Уверен, что именно Вам присудит медаль за этот год, хотя поступление работ на конкурс еще не закончено. Задержки в рассмотрении случились из-за моих вакаций и перевода рукописи, но сейчас дело ускорилось. Ждем продолжения, запишите новый адрес. С высокой оценкой Ваших талантов и с почтением, Ваш слуга…»