Энн Маккефри - Город, который боролся

• Название: Город, который боролся
• Автор: Энн Маккефри
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26381-3

Капсульник Симеон, «мозг», управляющий космической станцией SSS-900, никак не желает принимать в качестве нового «тела»-партнера Чанну Хэп (согласно материалам досье — молодую, амбициозную, с твердым характером особу) и делает для этого все от него зависящее. Однако, когда на борт станции сходит деловая, обаятельная, образованная и чертовски привлекательная женщина, ему волей-неволей приходится пересмотреть свое к ней отношение. И вовремя, потому что буквально через несколько недель после кадровых перестановок SSS-900 оказывается втянута в хоровод невероятных трагических событий, когда ее обитателям становится не до личных разборок, когда жизнь каждого начинает зависеть от действий соседа и коллеги, а надежда на победу не умрет, только если ее поддержат руки всех. Вместе.

---

— Симеон-Амос, сюда идет Рашель. — Его голос был нейтральным, но Чанна с яростью подумала, что различает в нем едва сдерживаемый смешок.

— Что?! — бессильно вскрикнул Амос, в то время как они моментально сели, вытянувшись по струнке.

— Сюда? — переспросила Чанна. — Что ты имеешь в виду под словом «сюда»?

— Она в коридоре, снаружи, — жизнерадостно сообщил Симеон. — Впустить ее?

— Минуточку, — безнадежно изрек Амос, вскакивая с постели и спешно собирая одежду.

— Это мое, — заявила Чанна, вытаскивая из кучи свою рубашку.

Амос стрелой вылетел из ее комнаты, открыл дверь в свое жилье, бросил туда одежду и побежал к дверям гостиной. Поняв, что на нем надето одно белье, он бегом вернулся в свою комнату, схватил одежду и попытался натянуть ее через голову, врываясь обратно в гостиную. Рукава завязались и запутались настолько безнадежно, что ему показалось, что комбинезон ожил и начал ему сопротивляться.

Чанна закатила глаза, вздохнула и отправилась в ванную.

— Холодный душ и полотенце, — сказала она аппаратуре. «Все, что мне было нужно для полного счастья, так это Рашель под дверью», — подумала она.

Амос сделал глубокий вдох, наконец-то натянув на себя комбинезон.

— Почему я так нервничаю? — спросил он у самого себя. — Мне никому не надо отчитываться за свои поступки. Надо мной нет никакой власти. — С другой стороны, Рашель могла закатить ужаснейшую сцену. Но по крайней мере ее разгневанный отец, брат, дядя или кузен едва ли ворвутся сюда с охотничьими ружьями, чтобы разрядить их в него.

Он пошел открывать. Ему удалось отскочить назад как раз вовремя, чтобы избежать удара кулака Рашели, направленного в дверь гостиной.

— Рашель! — выпалил он.

Она остановилась, глядя на него. Она тяжело дышала: ноздри раздувались, на бледно-оливковой коже блестел пот.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Амос уставился на Рашель в изумлении.

— Тебе прекрасно известно, что я здесь делаю, — ответил он. Амос уже достаточно овладел собой, чтобы говорить с обычно присущей ему вежливой властностью, и теперь видел, что она дрогнула. — Я живу в предназначенном управляющему жилье, потому что являюсь одним из управляющих станцией. Я постоянно и очень усердно учусь, чтобы оправдать возложенную на меня честь. Я же говорил тебе об этом. Я рассказывал всем. — Его глаза слегка расширились — просто оскорбленная святая невинность.

Ее глаза, наоборот, сузились.

— Это правда, Амос, что ты говорил всем. Но ты не сказал мне!

— Ладно, — успокаивающе сказал он, — хорошо, заходи.

Он вежливо положил ладони ей на плечи и подвел ее к кушетке.

— Садись!

Она посмотрела вначале на него, затем на кушетку, словно подозревала в этом какую-то ловушку, перед тем как осторожно присесть на нее. Не отрывая от него взгляда, она похлопала ладонью по месту рядом с ней.

— Тоже садись, — настаивала она.

— Хочешь чего-нибудь из прохладительного?

— Нет. Я жду объяснений.

Он взял черный стул с прямой спинкой, поставил его перед ней и сел. Теперь ее глаза расширились, и она выпрямилась, выглядя еще более оскорбленной, чем прежде, если это еще было возможно.

— Я глубоко извиняюсь, — сказал он, — если обидел тебя, но я был очень занят. — Он не сказал то, что подразумевалось само собой — и она должна была работать, устраивая собрания среди бетелианцев, чтобы помочь им вжиться в свои временные роли. — Я рассказал Джозефу о наших планах и считал, что он должен будет все тебе объяснить.

— О! — иронично заявила она. — Ты рассказал Джозефу. Ладно, тогда, конечно же, было совсем не нужно просвещать меня! Он мог сказать мне о твоих планах все, что ему угодно, и этого было бы вполне достаточно. Значит, этой ночью я отправлюсь спать с мыслью, что ты переехал сюда не ради этой сучки, последней потаскухи.

— Рашель бинт Дамскус! — моментально прервал он. — Вы забываетесь.

Она подняла кулаки над головой и закричала:

— Это не я развлекаюсь с дочерьми язычников, что запрещено в каждой строчке Священного писания! И не Джозефу указывать мне, что делать. Тебе, только тебе! Разве мы не должны обручиться?

Он в изумлении уставился на нее.

— Нет, — ответил он искренне. — Как такая мысль могла прийти тебе в голову?

Рашель прищурилась.

— Нет?

— Нет, — повторил он, отрицательно качая головой.

Краска отхлынула от ее лица. Она вдохнула и выдохнула через нос, и этот звук напомнил Амосу звук раздираемого шелка. Рашель дрожала, пытаясь заговорить, но из горла вырвался лишь непонятный звук Потом ей все же удалось сказать скрипучим голосом:

— Она соблазнила тебя.

— Нет, — ответил он, снова отрицательно качая головой, но избегая встречаться с Рашелью взглядом.

— С первого дня, — хрипло сказала она, — когда мы встретились, я знала, что ты мой. Мой!

— Нет, — ответил он. — Ты предназначена Джозефу, который всегда любил тебя. Он сделает тебя счастливой, к тому же он хочет тебя. — Амос с трудом заставил свой голос звучать вежливо. «Она стала неуравновешенной», — в отчаянье подумал он. И случилось это в самое неподходящее время! Он считал ее более склонной к истерике, чем к сексу, но что-то заставило ее измениться: возможно, психологическая травма, полученная после нападения, возможно, слишком большая доза препарата, который они приняли во время полета.

Ее глаза расширились и заблестели. В них появилось безумное выражение. Амос слышал о подобных вещах, но никогда не видел их, за исключением одного случая, когда древний отшельник впал в транс и начал прорицать.

«Мне стоило бы уделять больше времени подготовке в области оказания первой медицинской помощи», — с горечью подумал Амос. Возможно, тогда он бы знал, что делать с ее неуравновешенностью. Но какими бы недостатками Рашель ни обладала, она пожертвовала всем, когда последовала за ним. Она оказала поистине бесценную помощь в хаотических схватках последних дней на Бетеле. «Дорогой друг, я не оправдал твоих надежд».

— Он хочет меня, — выговорила она тем же низким хриплым голосом. — А ты нет?

Ее рот искривился, и она закусила губу, повернув голову из стороны в сторону и кивнув несколько раз. Неожиданно она поднялась и вышла за дверь, прежде чем Амос успел встать со стула.

Он обеими руками схватил себя за волосы и резко рванул.

— А-а-а! Симеон, — спросил он, — что я наделал?

— Отбрил Рашель, я бы так выразился.

Амос вздохнул, а затем застонал.

— Нет, — в отчаянье констатировал он. — Я поступил еще хуже. Я позволил отговорить себя от того, что, по моему мнению, надо было сделать. В глубине своего сердца я понимал, что ее надо было эвакуировать, но Джозеф упросил меня позволить ей остаться. Возможно, я дал тебе сегодня неверный ответ, друг мой. Возможно, я не смогу играть твою роль, если меня так легко убедить сделать что-то, вопреки моим лучшим побуждениям.

— Ты считал, Джозеф сумеет держать ее в узде?

— Да. Я надеялся на это, потому что он должен быть рядом и думать о ней, чтобы она обращала больше внимания на него и меньше на меня.

— Неплохой довод, — искренне ответил Симеон. — Отослав ее отсюда, мы могли окончательно порвать ту нить, которая пока соединяет ее с реальностью.

Амос выглядел очень обеспокоенным и еще более несчастным, чем обычно. Возможно, он и был очень красивым мужчиной, но, без сомнения, обладал целой коллекцией самых грустных выражений лица.

— Сегодня вы довольно корректно напомнили мне, что старше меня и во многих отношениях мудрее. И мне стоило вести себя мудрее. — Он покачал головой и поплелся в свою комнату, сгорбившись, как старик.

«Да, — подумал Симеон, — интереснейший вечер! Вот какая она, настоящая любовь — вовсе не спокойная и безмятежная». Как замечательно можно подразнить Чанну. Просто искушает посмотреть, как она отреагирует. Нет! Ему надо заниматься более важными вещами. Например, Рашелью! Как она вылетела из комнаты после разговора с Амосом, словно он сорвал с нее одежду! «Лучше не спускать с нее глаз», — сказал Симеон самому себе. Этим займется и Чаундра, если у него останется время. Зачастую обострение душевных заболеваний носит химическую природу или может быть купировано с помощью нейтрализующих препаратов.

С усталым стоном доктор Чаундра сел за стол и, поставив кофейную чашку на не заваленный всякой всячиной участок, начал просматривать почту. Прошло уже два дня с тех пор, как ему выдалась возможность прочитать ее. Двадцать пять попыток самоубийства, четыре из них среди беженцев с Бетеля, выбравших отвратительно старомодные методы. Одна из них действительно повесилась! Хорошо хотя бы в одном отношении — проще было оживить ее, хотя возможна частичная потеря памяти из-за кислородного голодания, и ему придется применять нервное шунтирование. Чего стоил один вид раздувшегося синюшного лица с высунутым языком: оно все еще стояло у него перед глазами.