Энн Маккефри - Город, который боролся

• Название: Город, который боролся
• Автор: Энн Маккефри
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26381-3

Капсульник Симеон, «мозг», управляющий космической станцией SSS-900, никак не желает принимать в качестве нового «тела»-партнера Чанну Хэп (согласно материалам досье — молодую, амбициозную, с твердым характером особу) и делает для этого все от него зависящее. Однако, когда на борт станции сходит деловая, обаятельная, образованная и чертовски привлекательная женщина, ему волей-неволей приходится пересмотреть свое к ней отношение. И вовремя, потому что буквально через несколько недель после кадровых перестановок SSS-900 оказывается втянута в хоровод невероятных трагических событий, когда ее обитателям становится не до личных разборок, когда жизнь каждого начинает зависеть от действий соседа и коллеги, а надежда на победу не умрет, только если ее поддержат руки всех. Вместе.

---

В конце концов все поддались на уговоры, но девять капитанов все же выпросили несколько часов, чтобы вылететь в космос и поставить на бакенах свой груз, который никому не принесет никакого вреда.

— Фу, — сказал Симеон, как только капитаны ушли из гостиной. — Это было довольно неприятно.

— А будет еще хуже, — мрачно заметила Чанна.

— Что?

— Объявлять это жителям станции, — сказала она.

— Ох…

— Ты меня дуришь, Джоат, — заявил Селд Чаундра. — Пираты! За кого ты меня держишь? За молокососа из детского сада?

«Так оно и есть. Ты прав», — подумала Джоат.

— Я не вру, дерьмовые твои мозги, — сказала она.

Они сидели в комнате Селда, вдали от роскошного жилища его отца у главного шлюза Северной сферы. Комната была забита моделями кораблей и голографическими афишами, в основном из путеводителей, но было и несколько из приключенческих сериалов. Джоат особенно нравился один герой с безумными глазами, вопящий во всю глотку в челюстях трехголового монстра, который тряс его над развалинами горящего здания. Как ни странно, этот актер чем-то напоминал капитана, выигравшего её у дяди.

— Дай мне еще один батончик, — распорядилась она, не поднимаясь с места. Селд бросил ей шоколадку с софы, на которой валялся. Джоат поймала ее на лету и тут же бросила обертку на пол. Селд вздрогнул, но ничего не сказал.

— Как ты можешь есть так много этой дряни? — спросил он, пока она заглатывала его.

— Ешь, пока они есть, — ответила она с набитым ртом. Он вздрогнул вновь. «А он чистюля», — подумала она. — Во всяком случае, здесь скоро будут пираты.

— Уж без сомнения.

Неожиданно Селд, получив затрещину, шлепнулся на спину. Он как-то странно закричал, когда тонкие, но сильные кисти Джоат, отбросив его руки, схватили за джемпер под горлом. Костлявые пальцы болезненно вцепились ему в дыхательное горло. Он едва дышал, когда она уперлась коленками ему в живот.

— Знаешь что, трус…

— Я не трус! — прохрипел он.

— А я тебе не вру! Вот! — Она отпустила его, прошла к рабочему столу и вставила чип в разъем у экрана. Тот осветился, демонстрируя главную гостиную, колонну Симеона и ревущих капитанов, беснующихся вокруг нее.

Селд слушал, открыв рот.

— Пираты! — едва слышно выдохнул он. — Эй! Действительно сюда летят пираты, а вот ты украла этот чип!

— Я ничего не крала, а просто скопировала его, когда брала себе еду.

— Копирование без прав — это все равно что кража, Джоат. А подсматривать официальное собрание… — Селд умолк, не в силах сформулировать обвинение, хотя и прекрасно понимал, что обязан это сделать.

«Чертов нытик, — подумала она. — Когда он говорит такие вещи, то становится просто копией своего отца». И все же его отец был гораздо лучше её собственного. От воспоминаний об отеческой ласке она часто просыпалась ночью в поту. Правда, оставалась надежда, что его давно убил Джелеб Ночной Кошмар. Её дядя, забравший её к себе, оказался еще хуже, но она, по крайней мере, знала, что он уже мертв. Она выбросила эти мысли из головы, чтобы они не портили ей жизнь.

— Ладно, считай, что я вездесущая амбистома из системы Сонди и хакер, ворующий из базы данных, — но ты будешь слушать, что они говорят, или нет?

Селд часто заморгал, но так и сделал.

— Вот чертовщина, — прошептал он. — На нас действительно собираются напасть пираты. — Его глаза засияли. — Эй, Джоат, это все как настоящий голофильм.

Джоат сильно пнула его ногой.

— Почему ты это сделала? — спросил он, выходя из себя.

— Потому что ты мне нравишься, дурак, — ответила она.

— Я тебе нравлюсь? — сказал он, приводя себя в порядок, а потом снова задрожав. — Чертовски странный способ показывать это, черт тебя возьми.

— Это тебя черт возьми. Это не голограмма, Селд. Эти пираты, кольнари, они самые настоящие. Половина пришельцев с корабля, едва не разнесшего станцию, мертвы, тупица. Они ме-р-т-вы, с ними все кончено, они не оставили о себе даже воспоминаний, не выдержав свалившихся на них испытаний. Мы говорим о настоящем преступлении, Селд. Знаешь, нам всем может здорово достаться: тебе, мне, Симеону, твоему отцу.

— Да, — едва слышно выдавил Селд: он выглядел напуганным до смерти. — Но что мы можем сделать? — Эти слова он произнес дрожащим голосом, стараясь не показать Джоат, как напуган на самом деле.

— Садись сюда и слушай мамочку. У Симеона есть кое-какие задумки. Но у меня их побольше.

Рашель бинт Дамскус сидела и дрожала на краю кровати. Под этой койкой больше ничего не было. Даже ножек, на которых она должна стоять, никакого другого поддерживающего механизма, но тем не менее она не падала. Девушка задрожала вновь, опустив взгляд на таблетку, которую держала в руке. Странный смуглый человек, которого звали доктором Чаундрой, дал ей ее, сказав, что она почувствует себя лучше. Но ей не хотелось чувствовать себя лучше. Она хотела чувствовать боль, потому что боль позволяла ей понять, что она еще жива.

Рашель пробежала глазами по маленькой квадратной спальне. В углу была прикреплена раковина. Она рванулась к ней, бросила таблетку в канализацию и долго нажимала на незнакомые устройства, пока из крана не хлынул поток воды. Потом она бросилась обратно в постель, со стыдом думая о том, как тонка больничная рубашка, едва прикрывающая ее тело.

«Как бы мне хотелось оказаться дома», — печально подумала Рашель. Но дом был далеко, за много световых лет в Керрисе… А Керрис, вернее, его развалины были засыпаны радиоактивной пылью, плавающей в небесах Бетеля. «Там осталась мама, — подумала она. — Отец. Младшая сестренка Делия».

Большинство других бетелианских беженцев жили на землях Сьерра-Нуэвы. Члены семьи Амоса, происходившей от самого Пророка, входили в Синод Патриарха уже на протяжении жизни двадцати поколений. Они владели городом Элкор и десятками тысяч гектаров земель в его предместьях. Кроме того, они всегда были просвещенными людьми, выделявшимися на фоне всех остальных. Учение о Втором откровении уже широко распространилось там. Рашель стала его последовательницей слишком поздно. «Едва я услышала, как Амос говорит, — подумала она, пряча лицо в ладони. — Он был подобен Пророку, вновь вернувшемуся на землю. — Новый голос, начисто сметающий нетерпимое, навязываемое уже много поколений бремя обычаев. — И он был так красив…».

Дверь в комнату открылась. Первым вошел Джозеф, заложивший руку за полу жакета, как того требовали обычаи. За ним следовал Амос, и Рашель, бросившись в его объятья, прижалась к нему всем телом. Прошло несколько мгновений, чем она почувствовала его смущение, когда он похлопал ее по спине. Она отстранилась, вцепившись в его рубашку. Его поведение лишь подчеркивало, с каким пренебрежением он относится к ней, и она, покраснев, уставилась на пол.

— Извините, господин, — сказала она.

Он покачал головой.

— Не стоит думать о формальностях, Рашель, — сказал он. — С тобой все в порядке?

— Мне гораздо лучше, — ответила она. — Они удостоили только сказать, что вы вернетесь, но не сообщили, куда вас забрали и зачем. Где вы были? — Она подняла на него тревожный взгляд.

Какой-то миг он колебался.

— Мы с Джозефом были на встрече с руководством станции. Мы попросили похоронить тех, кто погиб во время полета.

Она отвернулась, чтобы не видеть, как он смущен.

— Им нельзя доверять.

— Что ты хочешь этим сказать, Рашель? — его голос был проникновенным, но в то же самое время и безразличным.

— Больше ничего, — мрачно сказала она, опустив голову. Потом она до боли сильно сжала его запястья, пытаясь встретиться с ним взглядом.

— Кто их знает? Они же мезамерины. Чужаки. По древним обычаям неверные.

— Рашель, не подражай Старейшинам последнего времени, — вспылил Джозеф. Но затем он нежно обнял ее за плечи. — Ты приняла лекарство?

— Да, — толкнула она его, сбрасывая руку с плеч. Затем, вздохнув, она вновь повернулась к Амосу. — Я виновата, милост… Амос.

Она снова все вспомнила: и переполненный отсек, и сладковатый привкус на задней стенке глотки, когда их вводили в анабиоз и инъекция начала действовать.

— Я… думала, что мертва, когда пришла в себя, — сказала она. — Мой отец… я рассказывала тебе?

— Нет, — ответил Амос, взяв ее за руку. Его большие голубые глаза неожиданно наполнились состраданием. — Он тебя проклял?

— Да. Когда я ушла из дома, чтобы последовать за тобой, он послал мне вслед Патриаршье проклятье: пожелание очутиться в преисподней, стать ничтожеством после нового рождения и остаться проклятой навечно.

Амос побледнел: хотя его отец и разочаровался в сыне, даже ужаснулся, узнав о его вероотступничестве, он так и не проклял его. Но это могло произойти, если бы он не умер, когда Амос еще был подростком. «А если бы меня тоже прокляли? Может быть, я и стал пророком Второго откровения потому, что не имею отца, — подумал он. — Как отважны были мои сторонники, раз пренебрегли ради меня даже проклятием!»