Иван Гребенюк - На далеких рубежах

• Название: На далеких рубежах
• Автор: Иван Гребенюк
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

-- Это одно соображение, -- продолжал Телюков. -- Но следует ведь подумать и о судьбе марсиан. Они, быть может, внешне и не похожи на людей, но все-таки люди. Для них, как для нас, дорога свобода, независимость... Они, быть может, еще больше нашего ненавидят войну. Ведь на Марсе немало крови пролилось. Не случайно ведь эта планета красного цвета. Возможно, что во время капиталистического строя не такие еще войны обрушивались на марсиан. И вот представьте себе, что на Марсе приземлился, вернее, примарсианился тип, вооруженный бесшумными пистолетами и ядовитыми булавками. Он сразу же начинает действовать, как заправский бандит... А что, если на этой планете появятся десятки таких бандитов? Начнут устанавливать там свои, капиталистические, порядки, начнут внедрять американский образ жизни, строить военные базы, ковать атомное и водородное оружие, душить налогами, линчевать марсиан. А то еще, подражая далеким своим предкам, построят пиратские корабли и будут возить марсианскими каналами невольников и продавать их, как продавали негров. Подумайте, какая это была бы величайшая трагедия для целой планеты. Колониализм в масштабе Солнечной системы!

Фантазии Телюкова не было предела. С Марса он неожиданно переключился на Венеру, склоняясь к гипотезе, что Венера -- это сплошной океан. И по его представлению, люди там живут на огромных плотах, едят рыбу и раков и гонят из водорослей самогон. Что касается женщин, то они плавают, как русалки, и украшают себя бриллиантами, которые тамошние мужчины добывают со дна морского.

И пусть это была шутливая болтовня, но Поддубный понял: летчик всерьез увлекся романтикой космических полетов. Подведи его сейчас, сию минуту, к ракете, готовой взмыть в небо, -- он без раздумья сядет и полетит.

Ну что ж, он, Поддубный, не станет возражать. Пусть Телюков будет космонавтом. Полеты -- его стихия. Кто-кто, а такой, как Телюков, не растеряется в полете и, не раздумывая, ступит ногой на какую угодно планету.

Глава восьмая

В конце марта на материк обрушился циклон и разразился снежным шквалом. Пурга не прекращалась несколько дней. Позаметало дороги и рулежные дорожки, в снежные сугробы превратились капониры, в которых стояли самолеты. Бетонная взлетно-посадочная полоса, по которой дни и ночи ползали бульдозеры и скреперы, бурлила поземкой и походила на взбаламученную речку. Ночью, когда загорались стартовые огни, эта снежная река дымилась, сверкала и переливалась всеми цветами радуги.

Без устали носился Сидор Павлович Рожнов по аэродрому, всеми имеющимися в его распоряжении средствами стараясь поддерживать боевую готовность полка. То на СКП замаячит его козлиная бородка, то вынырнет за углом какого-нибудь строения.

Расчисткой аэродрома занимались не только солдаты тыла и авиационные специалисты, но и все летчики, свободные от дежурства. И все же Сидору Павловичу казалось, что работают они из рук вон плохо. Он без конца пререкался с летчиками, называя их безнадежными лодырями и барчуками. Особенно доставалось тем из них, которых старик заставал за шахматами или играющими в домино. Тут он не скупился на самые соленые словечки. Ухитрившись, он выкрал шахматные фигуры, и летчики, узнав об этом, грозились оборвать старику полы кожуха и в свою очередь запрятали его рукавицы.

-- Сколько лет служу в авиации, а таких белоручек сроду не видывал, -сокрушался Сидор Павлович, ища сочувствия и поддержки у командира полка. Он просил наказать капитана Телюкова, глубоко уверенный, что именно он похитил рукавицы.

Поддубный не мог не заметить, что Рожнов напрасно упрекает летчиков в безделье, и относился к воркотне своего тылового коллеги без должного внимания. Только и сделал, что приказал летчикам возвратить рукавицы. Они немедленно оказались в кабине его "газика".

В эти дни и ночи капитан Телюков дневал и ночевал на аэродроме. Ему, как будущему космонавту, пурга была нипочем. Он соответственно и к полетам подготовился: носил при себе, как некогда в Каракумах во время полетов на Ту-2, баклажку со спиртом, сумку с ракетницей и ракетами; в этой же сумке лежали сухари и сало. При нем был также компас, карта-двухкилометровка и все то, что может пригодиться перехватчику при вынужденном катапультировании. Он придерживался правила: "Идешь на лисицу -- готовься к встрече с тигром".

И однажды ночью -- это случилось на третьи сутки бушевавшей метели -его подняли по сигналу с КП дивизии.

Самолет выпускал в воздух техник-лейтенант Максим Гречка. Сняв с сопла фанерный куржок-заглушку, он не устоял против ветра, повалился на землю.

-- Вот это дует, дьявол его забери! Ну, куда вас несет нечистая сила? -- ворчал он, снаряжая летчика в полет.

У Телюкова не было времени на лишние разговоры.

-- Заглушки и чехлы сняли?

-- А как же.

-- Проверьте подогрев трубки...

-- Проверю, проверю, -- ворчал техник, помогая летчику привязываться ремнями. -- Ну, а если придется спускаться на парашюте в такой пурге? Занесет кто знает куда, а не то об землю ударит.

-- Не каркайте! -- рассердился Телюков.

-- Я и не каркаю, -- не унимался Гречка. -- Только на душе у меня неспокойно.

-- К запуску!

-- Есть, к запуску!

Запуская двигатель, Телюков услышал характерное урчание. Это возник так называемый помпаж. Двигатель не набрал нужного числа оборотов. Но летчик знал, как бороться с этим злом. Быстрым движением перевел он рычаг управления стоп-крана в положение пускового упора -- сделал отсечку. Урчание прекратилось. Тогда летчик плавно перевел рычаг в положение полного открытия. Двигатель заработал нормально.

-- Отключить аэродромное питание! -- подал сигнал капитан и проверил генератор. Работает -- красная лампочка тут же погасла. Включил авиагоризонт, подождал две-три минуты и, как только линия горизонта сферической шкалы установилась в горизонтальное положение, передал на СКП:

-- 777 к вылету готов!

Через минуту самолет, освободившись от цепких объятий тормозов, тронулся с места.

Работяга и труженик, Максим Гречка отличался одним существенным недостатком: он был немного суеверен. Внезапно возникший помпаж (да еще в такую ночь!) показался ему недобрым предзнаменованием, и он, бедняга, не без тревоги в душе наблюдал за самолетом, едва мерцавшим вдали аэронавигационными огнями.

Самолет нырнул в облачность, уже и грохота не доносилось, а Гречка все стоял у заглушки и на чем свет стоит проклинал тех, кто придумал "эту дурацкую "холодную войну".

А Телюков тем временем преспокойно набирал высоту, не спуская глаз с многочисленных приборов и лампочек сигнализации. Он сидел в кабине, словно читая раскрытую книгу: "Шасси убраны", "Обороты двигателя -- нормальны", "Скороподъемность -- заданная". Достигнув определенной высоты, включил радиолокационный прицел. Отрегулировал на экране яркость. Потом потянулся к рукоятке "Фокус". "Достаточно -- изображение линий электронного авиагоризонта четкое".

Он готовился к бою спокойно, методично, последовательно. Это была работа летчика -- необычная, своеобразная. Она поглощает человека всего без остатка. Ноги у него заняты педалями, руки -- ручками управления, рычагами и тумблерами, уши прислушиваются к эфиру, глаза следят за приборами и лампочками сигнализации.

Летчик как бы срастается с машиной, превращаясь в ее мозг и нерв.

Тяжела его работа, ни с чем не сравнишь!

Самолет пробил облачность -- над кабиной горохом рассыпались мерцающие звезды. И в то мгновение, как Телюков увидел звезды, самолет неожиданно вздрогнул, подпрыгнул, будто попал в безвоздушное пространство.

"Что это значит?" -- недоумевал летчик. Он бросил беглый взгляд на вариометр -- скороподъемность как будто увеличилась, хотя обороты двигателя оставались прежними. И тут его осенило: баки... Баки с горючим сорвались... Отсутствие подвесных баков подтвердили и лампочки сигнализации... Сорвался, собственно говоря, один бак, другой слетел автоматически...

Облегченный самолет стрелой понесся к созвездиям. Неудержимо подвигалась вперед стрелка барометрического высотомера. Наконец прибор показал десять тысяч метров. Это уже была заданная штурманом наведения высота.

Об аварии с подвесными баками Телюкову надлежало доложить на КП. И он уже нажал было на кнопку радиопередатчика, но неожиданно передумал и решил промолчать. "Еще завернут назад и подымут кого-нибудь другого, -- подумал он. -- Хватит и того горючего, которое находится в основных баках".

До сих пор он шел взлетным курсом, выполняя команды штурмана-оператора "Валуна", то есть КП дивизии. Потом "Вулкан" передал перехватчик "Робинзону". Сквозь шум и трескотню в наушниках Телюков услышал голос майора Гришина:

-- Я -- "Робинзон". Слушай мою команду, 777!

-- Вас понял, -- ответил Телюков. Он уже перезарядил пушки и был готов к атаке.

-- Я -- "Робинзон". Цель одиночная, реальная.

-- Ясно.

-- Разворот вправо, девяносто.