Инесса Ципоркина - Мир без лица. Книга 2

• Название: Мир без лица. Книга 2
• Автор: Инесса Ципоркина
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010

---

Вот и выбирай, кого уничтожать: орудие, которым дураки сами себя угробить норовят, или самих дураков, чтоб не мучились.

Видар выбрал второе, справедливо полагая, что это будет радикальное и окончательное решение проблемы. Чем время от времени спасать несовершенный мир «по-маленькому», лучше раз и навсегда спасти его «по-большому» — пусть помятым, побитым, Рагнарёком траченным. Зато у всех, кто останется в живых, будет одна мысль, одна мечта — выжить! Продлить срок своего существования! Примитивный, предсказуемый — тем и удобный мир.

Зато мы с Нуддом, откровенно говоря, ни к чему не склонялись. Вообще. Вытаскивать из запредельной мглы монстров Рагнарёка, натравливать их на местных богов и сидеть в партере, наблюдая за божественными боями без правил, пока не опустеет окровавленная арена, — слишком похоже на компьютерную игру. Незачем ради такого терпеть мытарства, перенесенные нами в дебрях этой плохо устроенной реальности. Мне, ее создателю, хотелось бы, чтобы она ЖИЛА. Не выживала, опустев на девяносто девять процентов, а жила. Чтобы созданные моим подсознанием образы не погибали, единожды сделав неверный ход в игре. Потому что жизнь — не игра. В ней верные ходы — редкость. Однако ж мы не гибнем, чего бы ни наворотили в недомыслии своем. Так только, переживаем слегка…

Словом, я собиралась дать богам время одуматься. Видар, смотревший на ситуацию с другой точки зрения, считал, что мы даем Фенриру время набрать силы, дабы распополамить повелителя Асгарда с одного укуса. А Нудд, у которого на все был свой взгляд, сильфийский, полагал, что мы просто развлекаемся как можем. И каждое воззрение имело право на существование. А вот решение имело право на существование только одно — мое. Я сказала, что мы идем к альвам. Но через племя наездниц. Dixi[72].

Единоличное принятие решений имеет один недостаток: после него невозможно просто-незатейливо пойти и воплотить избранные планы в жизнь. Идешь туда, куда сама себя послала, и всю дорогу мучаешься: а вдруг решение неверное? А вдруг в конце дороги и тебя, и тех, кто тебе доверился, ждет феерически красивый зверь песец? А вдруг они, жертвы твоей тупости, еще успеют напоследок смерить тебя таким презрительным взглядом, что жить с этим воспоминанием станет невозможно? Если вообще выживешь…

Норны провожали нас, стоя на пороге дома Видара и опасливо поглядывая на хозяина Ландвиди: а ну как взбредет чего в шальную голову? Но Бог Разочарования был хмур, погружен в себя и сам разочарован настолько, что не до пакостей ему было. Может быть, впервые бог-трикстер нарвался на трикстера похуже себя. На трикстера-демиурга. И теперь ему требуется время, чтобы привыкнуть к странностям нового напарника.

Больше всего Видара изумило, что я так и не спросила Скульд насчет последствий принятого мной решения. Сын своего отца предложил сходить на поклон к всезнайке Фригг, поинтересоваться о судьбах всего живого. Клялся уговорить мачеху ответить на три заветных вопроса. Я отказалась. И вообще посоветовала Видару забить на пророчества. Он так и не понял, почему.

Этот мир живет предсказаниями, исполнениями предсказаний и рассказами о том, как то или иное предсказание исполнилось, угробив всех действующих лиц. Не раз и не два окружающая действительность дала мне понять: здешние пророчества — самая забористая отрава. Если разок хлебнул — всё, можешь садиться за вышивание савана. Авось к похоронам поспеешь. Казнь твоя отсрочена, но неизбежна. Потому что положительных пророчеств не бывает. Вспомните хоть одну легенду, в которой не было бы никакого «но». Не получается? То-то. Уязвимая пята на несокрушимом теле, лист, приклеившийся к спине во время купания в крови дракона, противник, рожденный не женщиной, а черт его знает чем… Гибель неотвратимая и втройне обидная — из-за предсказанности — светит любому желающему сыграть наверняка.

Значит, и не нужно расспрашивать про будущее. Про прошлое Урд все как есть объяснила, и хватит с вас, дорогие соратники. А дальше пойдете куда скажу.

Откровенно говоря, нам бы надо отправиться прямиком к гномам мрака, сталеварам инфернальным. Но не могла же я оставить племя наездниц увязнувшим в Запруде Времени, точно стаю мух, каждая со слона размером? И зачем я ее создала, запруду эту? Где были мои мозги в тот момент? В каком неведомом краю? Наверное, захотелось козырнуть своей мощью перед подавленным и расстроенным Видаром: не дрейфь, мол, я великая и непобедимая, я побеждаю даже законы пространства-времени!

— Парни, шагайте швыдче! — не выдерживаю я. — Бильрёст, конечно, транспорт что надо, но какого черта вы тащитесь, словно клопы по балдахину? Резвее нельзя?

— Ты торопишься? — изумляется Нудд. — Куда? Зачем? Там, откуда мы ушли, все замерло… по слову твоему.

Насмешник. Все про меня знает и издевается. С другой стороны, чего я боюсь, куда спешу?

— Глядите! — раздается радостный вопль Видара. Чему это он так радуется?

Радоваться, действительно, нечему. Мое волшебство, как выяснилось, не безупречно, а мощь моя — уязвима.

Лента Бильрёста кинжалом вонзается в Запруду, словно в радужный купол. Отнюдь не нерушимый купол. В МОЕЙ Запруде зияют уродливые отверстия, будто гигантской молью проеденные. Какой… маг посмел разрушать чары великой норны Верданди?

Племя наездниц спиной к спине — или правильнее сказать «хвост к хвосту»? — отражает врага. Толпа хмельных от крови троллей лезет на моих подопечных с дубинками и палицами. Взгляд выхватывает замерших в неподвижности Маму с занесенным бичом, хвост его чуть заметно шевелится, точно змея, увязшая в смоле, Болтушку Ати с бессильно опущенным боевым топором — какой маленький, не больше моей ладони, разве таким свалишь ётуна в тяжелом боевом доспехе? По телам слоноженщин течет кровь, спины и плечи их блестят от пота — конечно, преодоление времени, ставшего ловушкой, требует немыслимых усилий, а тролли все прибывают и прибывают, огромными раскоряченными пауками взбираются по куполу Запруды, падают внутрь и повисают в воздухе, растопырив конечности.

И неподалеку на холме, воздев серые, как гранит, лапы, стоит ётун-волшебник. Давно, видать, стоит. Притомился, колдуя. Уже не до спецэффектов, не до файерболлов бедолаге. Только на то и хватает, чтоб удержать проломы в куполе, не дать им затянуться. Запустить время с нормальной скоростью не в его силах.

— Нудд, Видар — в Запруду! — ору я. — Я — к колдуну!

— ДРАКА!!! — с энтузиазмом выдыхает Бог Разочарования.

— Драка, мальчик мой, драка! — весело подтверждает сильф.

Так. Этим двоим есть что предъявить троллям, попавшим внутрь купола. А мне… мне есть о чем спросить этих, на холме и под холмом. Задержать дыхание… вспомнить самый страшный кошмар моего детства… слиться с ним до последней клетки мозга…

— Это что тут за шум?!! — интересуется с высоты своего нечеловеческого роста Соседка С Первого Этажа, Женщина, Не Терпящая Шума. Колдун смотрит в ее — мое — лицо и, икнув, валится навзничь.

* * *

Мореход ведет нас вниз. По едва заметной тропе — начало ее спрятано под обрывом, а конец тает в непроглядной тьме. Мореход пружинящим шагом идет по узкому выступу над провалом, насвистывая и всем своим видом показывая: эта дорога ничуть не опаснее ходьбы по вантам, хоть днем, хоть ночью, хоть в шторм, хоть в штиль. Я смотрю в его широкую спину и думаю: кто же он такой? Или ЧТО же он такое?

Во-первых, он гениальный проводник. Под насмешливым взглядом Морехода как-то поневоле начинаешь храбриться, словно сопляк, которого берут на слабо. И вот, пожалуйста, он ведет нас прямо в пасть Тласолтеотль, пожирательницы всех и вся. Или пасть мы уже миновали? Тогда в желудок. И никто из нас не повернул назад. Почему? Любопытство? Долг? Вина? Стыд?

Во-вторых, он объясняет вещи, которые словами не объяснишь. Каждый идущий за Мореходом идет по собственной воле и из собственных соображений. А какие это соображения, идущий сформулировать неспособен. Я, во всяком случае, неспособна.

В-третьих, он привык к тому, что кругом сплошные терра инкогнита. И никакого почтения к неизведанным землям не испытывает. Так что и мы, благодаря его непочтительности, перестали воображать себе всякие ужасные чудеса и двинулись следом, точно… стадо овец. Или, если учесть топографию местности, точно стадо коз.

Погрузившись в размышления о том, оскорбительно для фэйри сравнение с козами или козы все-таки могут считаться интеллектуалами животного мира, а мы, следовательно, можем считаться не самыми глупыми из разумных существ, я и не заметила, как вся наша команда благополучно спустилась вниз. На глубину не меньше километра. Здесь жарко. Если пройти еще километр-другой вглубь каменной толщи — люди не выдержат. А если больше — и мы, фоморы, не выдержим. Живым телам не место в Муспельхейме, в долине плавящихся камней. Хорошо, что перед нами не новый спуск, а плоская равнина, укрытая мраком, будто черным туманом. Хорошо, что мы не сгорим до того, как нижний мир проглотит нас, не разжевывая.