Ника Ракитина - Ясень

• Название: Ясень
• Автор: Ника Ракитина
• Жанр: Фэнтези

В этом мире ждут Избавительницу: одни — чтобы вместе одолеть врагов, другие — не позволить исполнить предназначение…

---

— Брезан, гони безоружных ко мне на склад! — кричу я отряду кузнецов. — Там на всех хватит!.. — Вскакиваю на парапет, чтобы лучше видели. Набираю воздуха.

— Керин на щит!!!

— На щит!!! — согласно ревут в ответ. Вежа снова разевает пасть.

— Лучники!

Слитный треск: тетивы разом бьют в рукавицы. Стража решает правильно: разом бросается на мост и начинает рубить препятствие. Благо, у них бердыши. Озлобившись от неудачи, лучники на этот раз стреляют в упор. Двое стражников запрокидываются: точно в глаз. Теперь обратного хода нет.

Скрежет и визг железа. Почему они не стреляют? На меня обрушивается бердыш. Брезан сбивает секиру в сторону. Пудовый молот шуршит мимо лица.

— Ве-ежа-а!!

— Керин! Ясень!

Достаю стражника по голове: с парапета, как с коня. Тот закрывается бердышом, но мой меч срубает древко и кисть.

— Брезан, вперед!

Кузнец лупит снизу вверх: удар страшен неожиданностью. Изломанного латника аж подбрасывает. На площадь перед Вежей вытекает конный отряд. Выбегающие из ворот латники разворачиваются, падают на колено и ставят бердыши против конной атаки. Над передовыми всадниками — значок Золотоглазой. Слитный вопль:

— Керин!!! — и на латников кидаются с утроенной яростью.

Из Вежи хрипит рог. Берут тоже узнал значок. Боится, возьмем кром. И потому приказывает страже как можно скорее убраться в стены. Латники неохотно подаются назад. Всадники еще не решили, что делать. Их предводитель пялится на меня, как на идолище. Между нами два десятка саженей, но я не узнаю его.

— Мэннор!

Голос пришивает меня к месту. Наири!

Отступающий латник мгновенно пользуется оплошностью. Понож вминается в ногу, и я лечу с парапета.

Надо мной плывет облако, похожее на сытого кота. Подо мной скрипит и раскачивается щедро выстланная сеном телега. Сбоку прижаривает солнце. Травой пахнет. Вереском. Полынью. Дома вот так же пахнет: едешь, едешь, а все степь, холмы, распадки, и запах травы из-под копыт…

Никак я к тесноте лесной привыкнуть не мог. Как ястреб в неволе. Болотистые дебри кругом, буреломные, озерца с коричневой водой, и вдруг вересковая пустошь. Туманы. Лето жаркое и короткое, зима долгая, морозная, снежная. Только в Ясене, почитай, ее нет. И реки, как жилы с синей кровью — здесь даже представить немыслимо, что может ходить водонос от ворот к воротам и чашками воду продавать.

— Пить…

Тяжело ворочается во рту распухший язык. Я клялся не забывать. Я думал, что не забуду. И желтые камни, и улочки в садах, где зреют груши, айва и персики. И акации, и софору. И пыльные дороги среди виноградников к окоему, где синеют в тумане горы, похожие на спящих витязей.

— … Битва ль была смертельна,

чары ли тяжелы —

но придавила тело

тяжесть незримых глыб.

Щит зарастает лесом,

меч рассыпался в прах…

Кто он был — неизвестно… — бормочу я сквозь сон.

— Что, Илло? Думаешь, меня придушить и бежать?

Чувствую себя, как ястреб, которому дали хлебнуть чистого неба… а теперь оторвали от добычи и под колпачок. И каменею: неужели проговорился во сне?

Морталь ехиден, аж скулы сводит:

— И помчишься, и в ноги девице падешь… навроде коврика.

Я давлюсь вином, которым он пробует меня напоить. Морталь снисходительно улыбается:

— Дурное дело нехитрое — не ты первый… А купчишку куда? Кистенем в висок и под мост?

Не будь в моей судьбе Ясеня, я бы подумал: братец-то не сильно меня жалел. Но я держал перетянутый лук в руках, и дышал гарью Брезанова пепелища, и стоял на мосту против стальной змеи городской стражи. После этого детские счеты — кто лучше — теряют вес.

— Ты на мосту Незримого увидел? — строжеет Морталь. — Как это ты — и дал себя сбить? Да кому!

Мне становится холодно. Вокруг хлюпает ночное болото. Раскачиваются черные ветки. Я лежу животом в грязи и всматриваюсь в муть передо мной. Только что в ту сторону ушел Мелден. Горт приказывал следить за ним. Я пытаюсь ползти дальше, но не могу…

Морталь от души шлепает меня по щекам:

— Илло! Илло! Очнись же, тварь дохлая!

Я изо всех сил мотаю головой:

— Девчонка права, Морталь… С Незримыми пора кончать… Герои приходят редко… Надо использовать случай…

Тут я понимаю, что сморозил, и меня трясет смех. Морталь обижается:

— За дурака держишь, наемник?

Проворачивается боль в ноге и где-то в груди, но я все равно смеюсь и смеюсь, и смеюсь… так же, как смеялся, когда Мэннор вышиб меня пинками из дому. Чтобы невесту его не целовал…

На меня льется водопад: Морталь переворачивает кожаное ведро.

— Жарко… — раздумчиво произносит соглядатай. — Сам высохнешь. Думаешь, тебя в петлю везу?

— А то нет.

— Говорю же — дурак! — Морталь шлепает вожжами. — Такой, как ты, возле Горта живой нужен. Чтобы рыцарь твою Керин не обидел.

— Я ее не видел никогда, — бормочу я. Морталь хмыкает.

Видел — не видел, а в небо она меня выпустила.

Глава 16

Горт охотился на правом берегу Ставы, на землях Мелдена. Впрочем, теперь стоило бы называть их землями Золотоглазой?

Он все еще не верил в Легенду, но эта девчонка, Керин, ломала все установления. Да и лучше, чем сто раз услышать, один раз увидеть самому. Охота была поводом — не хуже и не лучше других. И отличной возможностью растерять лишних людей. Так что к Сарту он подъезжал с десятком кнехтов: чтобы отбиться на раз, довольно, но и не так много, чтобы перед ним сразу затворили ворота.

Орга, вороной красавец, переступил натянутую через мост цепь, и остановился. За отвором, возле утопленной в стену дверцы на верхние ярусы, сытым ужом грелся на чурбаке кнехт в сагуме без герба, с ключами у пояса. Откинувшись к стене, подставив бледное лицо солнышку, вытянул перед собой толсто обмотанную полотном ногу. Рядом лежали две суковатые палки. Другой охраны на этих воротах не было.

— Здравствуй, — сказал рыцарь.

— И ты здоров, — хромец лениво открыл желтые, как у филина, глаза.

— Как мне увидеть Золотоглазую?

— А ты кто будешь?

— Рыцарь Горт.

— А-а, — странный воин сел прямее. На его лице даже нарисовалось любопытство. Он взмахнул рукой, указывая куда-то вглубь двора: — Тебя проводят. Фари!!… Но охрана твоя останется здесь. Можешь взять двоих, если трусишь.

В Горте колыхнулась злая досада.

— А ты кто таков, чтоб распоряжаться?

— А я, — хромец встал на свои костыли и вдруг оказался высоким, — я наместник Сарта волею Золотоглазой. Шатун, слыхал?

Прибежал запыханный парнишка Фари:

— Все ездиют, ездиют на мне, кому не лень, — бормотал он.

— Покажешь, куда коней поставить, — кивнул Шатун на свиту рыцаря. — И в трапезную отведешь. А пока рядно расстели.

Бравые воины покорно складывали на рядно оружие. Шатун насмешливо зыркал.

При себе Горт все же оставил двоих: что за рыцарь без свиты. Но и этим пришлось разоружиться тоже.

— Сейчас проведут, — ухмылялся наместник, — только, благородный рыцарь, не забудь засапожный нож вытащить. И вон тот, под ремешком сзади…

Он так подробно перечислял гостево вооружение, словно мог видеть сквозь одежду. Рыцаря разобрал смех:

"Что-что, а людей эта девочка выбирать умеет. Богатая невеста, взявшая свое приданое на копье. Наместник, надо же!"

Так Горт рассуждал, идя за Фари в глубь двора. Сама спина провожатого выражала недовольство. Оставив гостя дожидаться в деревянном переходе, прилепленном к стене, он нырнул в дверцы и сгинул. Рыцарь глядел во двор.

Эта особа двигалась по галерее так решительно и быстро, что прогибался настил, и едва не сбила его с ног.

— Кто вы? Что вам здесь нужно? — сурово спросила она.

— Мне нужна Золотоглазая.

— Я Золотоглазая.

Горт опешил. Не ясно, как до всеобщей любови, но ему она напомнила озабоченного потерей урожая владетеля. Одетая очень просто, худая, лет семнадцати на вид. Было удобно смотреть на нее сверху: она не доставала теменем ему до плеча. От воина в Золотоглазой были только меч у бедра и коротко остриженные, похожие на шлем волосы. Рыцарь учтиво поклонился и назвал свое имя.

"Отан, она обрадовалась!"

Можно загородиться ладонью от солнца. Но чем заслонить сияние, плеснувшее из-под вскинутых ресниц: словно заглянул в тигли с расплавленным золотом? Испуганно охнули телохранители. Этого не подделаешь, этому или веришь, или… выкалываешь глаза.

За трапезой Горт рассматривал Избранных, пытаясь по описаниям Морталя угадать, кто есть кто.

"Красавица с рыжей косищей толщиной в руку, то и дело стреляющая в него бериллами глаз — Леська. Не спутаешь. Если бы рядом не сидела Керин, так бы в охапку и на сено… Подле серые глаза на круглом лице — Мирна. Здоровила за плечом Золотоглазой смотрит хмуро. Велем! А хорошо, что нету этой… как ее… дочки Герсановой, которую Морталь назвал жесткой, точно кольчужная проволока. Вот, вспомнил: Наири! Нету Гино, Гента, Ратмы. Флены тоже не видно. Светлобровый и тощий, конечно же, Лаймон… Шатуна Горт уже рассмотрел внизу. Гротан, как донесли, с частью Избранных ушел к Фернаху. С одной стороны, это на руку: Фернах будет сговорчивее. С другой… если Шершень успеет раньше, то и сговариваться будет не с кем. Не разорваться же!"