Анри Шарьер - Бабочка

• Название: Бабочка
• Автор: Анри Шарьер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

За убийство, которое он не совершал, взломщик сейфов Анри Шарьер приговорен к пожизненному заключению и отправлен на каторгу. Прозванный «Бабочкой» из-за того, что на его груди вытатуирован этот символ, Анри совершает несколько попыток побега. В наказание власти надолго сажают его в карцер, а затем отправляют во Французскую Гвиану на остров Дьявола, со всех сторон окруженный океаном.

Из этой самой страшной каторжной тюрьмы не удавалось бежать ни одному заключенному. Но ничто не может заставить Анри пасть духом и сломить его решимость вырваться на волю…

Вопреки всему Шарьер выстоял, достойно перенес страшные испытания судьбы. Он уверен: «Одно лишь имеет смысл в жизни — никогда не признаваться, что ты побежден, и научиться после каждого падения снова вставать на ноги».

Давид Титиевский: Эту книгу под названием «Папийон» можно увидеть на сайтах Альдебаран, Букс Ру, Фикшнбук. […] Это другой перевод, сделанный лет за двадцать до «Папийона» неизвестным переводчиком. Существенно ли отличается перевод этой книги от другой — не беремся сказать, мы не сравнивали текст от первой до последней страницы. Но, открывая наугад разные главы, мы убеждались, что эта же история рассказана другими словами. […] Со слов Эфраима Бауха в 70-х годах в южном Тель-Авиве некий Даниель Амарилис то ли с целью наживы, то ли с благородной целью пропаганды литературных новинок издал на русском языке целую серию под названием «Библиотека Даниэля Амарилиса». (©belousenko.com)

---

— Я хочу получить место управляющего играми.

Ему отвечают:

— Нет.

— Вы все говорите «нет»?

— Все.

— Ежели так, то я выбираю заключенного икс и хочу занять его место.

Человек, чье имя было произнесено, встает, идет в центр комнаты и начинается поножовщина.

Управляющий играми получает 5 % с каждого выигрыша.

Игры являются источником и побочных приработок. Некоторые занимаются натягиванием на полу одеял и изготовлением маленьких табуреток для картежников, некоторые продают сигареты. Они раскладывают на одеяле пачки французских, английских и американских сигарет, и даже цигарок — у каждого сорта своя цена, и игрок, берущий пачку сигарет, кладет плату в особую коробочку. Другой готовит керосиновые лампы и следит, чтобы они не коптили. Некурящие могут полакомиться конфетами и приготовленными особым способом пирогами. В каждом зале можно найти один или два котла с кофе обернутые арабской тканью. Всю ночь кофе остается горячим.

Здесь можно купить изделия из панциря черепах, которых ловят рыбаки. Мастер изготовляет из них браслеты, серьги, цепочки, мундштуки, расчески и щетки. Я видел шкатулку из светлого панциря — настоящее произведение искусства. Здесь делают фигурки из кокосовой скорлупы, бычьих рогов, различных деревьев и создают отличную мебель без единого гвоздя. Нельзя забывать и художников. Их излюбленная тема — Королевские острова, пролив и остров Сен-Жозеф. Садится солнце, отражаясь в море всеми красками, на воде лодка и в ней шесть заключенных с поднятыми веслами в руках, на корме лодки — трое надзирателей с ружьями. На носу двое мужчин поднимают гроб, и из него вываливается завернутый в мешок труп. Видны акулы, которые ожидают труп, раскрыв пасти.

Остатки товаров продаются морякам с кораблей, проходящих мимо островов.

Благодаря всевозможной торговле, на острова текут деньги, и надзиратели предпочитают закрывать на нее глаза.

Гомосексуализм стал здесь совершенно официальным.

Все, вплоть до коменданта, знают, что игрек — жена икса, и когда одного из них переводят в другое место, стараются туда же перевести и второго.

Самое интересное, что среди всех этих «ребят» не найдется и троих, которые искали бы пути для побега. Таких почти нет даже среди осужденных на пожизненную каторгу. Для того, чтобы бежать, необходимо быть посланным на континент — в Сен-Лорин, Коуроу или Кайенну, а посылают обычно только тех, кто осужден на определенные сроки. Для тех же, кто осужден на пожизненную каторгу, это возможно только в том случае, если он кого-то убил. Убийцу посылают на суд в Сен-Лорин, и перед отплытием он должен признать вину, что грозит ему пятью годами изолятора. В том, что он сумеет бежать в течение трех месяцев пребывания в Сен-Лорине, никто уверен быть не может и потому предпочитают не искушать судьбу.

Можно попытаться быть посланным на континент и из-за болезни. Если признают, что у тебя туберкулез, тебя посылают в спецлагерь «Новый лагерь», который находится на расстоянии восьмидесяти километров от Сен-Лорина. Можно «заболеть» и проказой или хронической дизентерией. Нужные результаты анализов получить относительно легко, но во всем этом кроется страшная опасность: в течение двух лет приходится жить в одном блоке-изоляторе с настоящими больными. От ложной проказы до истинной, от кашля до туберкулеза — один шаг. Дизентерией, например, не заразиться почти невозможно.

Итак, я нахожусь в здании А вместе со ста двадцатью заключенными. Мне приходится учиться жить среди этого разнообразного люда, где сразу определяется твое место. Надо, чтобы тебя уважали и боялись, все должны знать, что на тебя невозможно напасть, не подвергаясь опасности.

Мой напарник по группе Гранде, знаменитый взломщик сейфов — истый марселец. Ему около тридцати пяти лет, высок и худ, как щепка, но силы в нем много. Мы с ним были дружны еще во Франции и провели вместе не один день. Ко мне он добр, но может быть очень опасен.

Сегодня я почти один во всем этом огромном зале. Ответственный за «берлогу» (так зовется это здание на языке заключенных) подметает бетонный пол. Я обращаю внимание на человека лет тридцати и совершенно седого. Он сидит с деревянной лупой в глазах и чинит часы. Я усаживаюсь рядом и пытаюсь завязать разговор. Он не поднимает головы и абсолютно на меня не реагирует. Уязвленный, я выхожу во двор и усаживаюсь рядом с Тити ля-Белот, который занят изучением новой картежной игры. Его быстрые и ловкие пальцы перетасовывают тридцать две карты с невероятной скоростью. Не переставая творить с картами чудеса, он обращается ко мне:

— Ну что, дружище, все в порядке?

— Да, но я с ума схожу со скуки. Пойду поработаю немного. Хотел поговорить с часовщиком, но он мне не ответил.

— Этому парню наплевать на всех. Для него существуют только часы. По совести говоря, после всего, что с ним произошло, он имеет право быть сумасшедшим. Представь себе, этот молодой человек — ему нет и тридцати — был присужден в прошлом году к смертной казни за то, что якобы изнасиловал жену одного из надзирателей. Это было настоящим поклепом. Он работал долгое время у главного надзирателя, и всякий раз, когда надзиратель уходил на работу, он занимался его женой. Они совершили одну непростительную ошибку: красотка не позволяла парню заниматься работами по дому. Она стирала и гладила сама, и муж-рогоносец, который знал, что его жена страшно ленива, заподозрил неладное. Доказательства, однако, не было, и он разработал хитроумный и коварный план, чтобы застать их вместе и убить, но не учел реакции этой шлюхи. Когда он бесшумно открыл ворота, раздался крик попугая: «Вот хозяин!» Женщина тут же принялась вопить: «Спасите! Насилуют!» Надзиратели входят в комнату и видят женщину, вырывающуюся из рук застигнутого врасплох заключенного, который пытается бежать через окно. Муж стреляет в него. Тот получает пулю в плечо, а красотка царапает себе лицо и грудь и рвет на себе рубашку. Когда часовщик упал, бретонец готов был его прикончить, но второй надзиратель, корсиканец, отнял у него ружье. Этот корсиканец сразу понял, что рассказ об изнасиловании высосан из пальца, но сказать это бретонцу не мог и притворился, будто верит в изнасилование. Часовщика приговорили к смерти. Он сидел в камере смертников с еще четырьмя заключенными — тремя арабами и одним сицилийцем. Вся пятерка ожидала ответа на просьбы о помиловании, которые были посланы их адвокатами — надзирателями. Однажды утром открылась дверь камеры часовщика и вошли палачи. Они надрезали ножницами воротник рубашки часовщика и повели его к гильотине. Беднягу привязывают к бревну и уже собираются отрубить кусок бревна вместе с головой, когда появляется комендант, который обязан присутствовать на казни. У него в руках фонарь, и в полумраке он вдруг видит, что эти идиоты все напутали: они собирались снести голову часовщику, которого в этот день не должны были казнить.

«Прекратите! Прекратите!» — закричал Берро. Он был настолько взволнован, что не мог говорить. Он роняет фонарь, расталкивает всех — тюремщиков и палачей, освобождает часовщика и говорит: «Санитар, отведи его в камеру. Позаботься о нем и дай ему ром. А вы, идиоты, приведите Ренкассо. Сегодня мы казним его и никого другого». Назавтра часовщик весь побелел. Его защитник, тюремщик из Кальви, написал еще одно прошение министру юстиции, в котором описал весь случай. Часовщика помиловали и осудили на пожизненную каторгу. С того времени он занимается только починкой часов. Это просто сумасшествие: он проверяет часы очень долго, и потому на его полке накопилось столько часов. Теперь ты понимаешь, что он имеет право быть немного тронутым?

— Разумеется, Тити, после такого шока он имеет право не проявлять дружелюбия.

Каждый день я чему-то учусь в этой новой жизни. Берлога А — это действительно скопище очень опасных людей.

Сегодня на перекличке, при распределении людей на работу по посадке кокосовых пальм, назвали Жана Кастелли. Он вышел из ряда, и спросил:

— В чем дело? Меня посылают на работу? Меня?

— Да, тебя, — ответил надзиратель, ответственный за работу. — Возьми мотыгу.

Кастелли с пренебрежением смотрит на надзирателя:

— Слушай, оверниец, чтобы уметь пользоваться этим странным орудием, надо приехать из твоей деревни. Я же корсиканец из Марселя. На Корсике держатся подальше от такой работы, а в Марселе даже не подозревают о ее существовании. Держи при себе эту мотыгу и оставь меня в покое.

Молодой надзиратель еще не в курсе дел. Он замахивается мотыгой на Кастелли, и сто двадцать человек, как один, кричат:

— Трус, не трогай его, иначе будешь убит.

— Разойдитесь! — кричит Гранде. Входим в «берлогу», не обращая внимания на надзирателей.

Заключенные из зданий Б и В строем выходят на работу. Дюжина надзирателей возвращается и запирает зарешеченную дверь. Такое случается редко. Через час у дверей стоят, с ружьями в руках, около сорока надзирателей. Здесь заместитель коменданта, главный надзиратель, надзиратели — все, кроме самого коменданта, который в 6 часов утра отправился на Чертов остров. Заместитель коменданта говорит: