Вероника Кузнецова - Горбун

• Название: Горбун
• Автор: Вероника Кузнецова
• Жанр: Современные любовные романы

---

— Жанна, вы не устали?

— Нет, — сказала я, хотя всё тело у меня затекло. — А вы, Леонид?

— Тоже нет, — ответил Дружинин без энтузиазма.

Ира захихикала, а Нонна деликатно опустила голову.

— Всё. Конец! — объявила я, ожидая бурю восторга.

Горбун вскочил и с любопытством взглянул на рисунок. Вместо улыбки на его губах появилась и тут же исчезла болезненная гримаса.

— Из вас получился бы прекрасный художник, — бесстрастно сказал он и отошёл.

От его ровного голоса веяло холодом, и я потеряла уверенность в своём шедевре. То, что мне показалось хорошо, другим может быть расценено как мазня. А каково больше часа просидеть неподвижно и получить вместо портрета детские каракули!

Мой рисунок уже пошёл по рукам, причём почти на всех лицах появлялось смущение.

— Н-да, — протянула Ира, передавая листок Нонне.

— Портрет тебе не удался, — мягко сказала та. — Ты, наверное, устала, рисуя Ханса.

Ларс ухмыльнулся не без злорадства.

— Теперь я убедился, что лучше не давать себя рисовать. Разве я не прав, Леонид?

Горбун промолчал. Я растерянно оглянулась на него, но он был совершенно спокоен, на меня не смотрел и что-то говорил Марте, причём девочка весело смеялась в ответ.

Ханс молча передал портрет брату. Петер сначала поднял брови, потом присмотрелся внимательнее, долго рассматривал изображение, сравнивая с оригиналом, покачал головой и что-то сказал.

— Что он говорит? — шёпотом спросила я у Иры.

— Что он удивлён, — ответила она тоже шёпотом.

Было от чего придти в отчаяние. Я ещё раз взглянула на рисунок, но не обнаружила в нём ничего особенного. Горбун был на нём как живой, не хуже и, как я теперь поняла, не лучше, чем в действительности.

— Ничего не могу разобрать, — призналась я. — Завтра увижу недостатки, а сейчас не вижу.

Я села на диван, всё ещё держа рисунок в руке, а Марта перебралась ко мне, завладела портретом, рассмотрела его во всех подробностях и что-то сказала, от чего горбун сделал вид, что смотрит в окно, а Ханс шикнул на девочку.

— Давайте выпьем чай, — предложила Нонна. — Я его давно включила, боюсь, что уже остыл.

Она быстро внесла чайник и стала разливать чай.

— Был бы рад остаться, но должен идти, — сказал горбун. — Мне ещё нужно заехать к редактору. До свидания. Спасибо за рисунок, Жанна, он мне очень понравился.

Этому я не поверила, тем более, что он не выразил желания взять его с собой.

— До свидания, Леонид, — попрощалась я, причём так старалась скрыть неуверенность, что мой голос прозвучал на удивление спокойно и даже весело. — Заходите почаще.

— Как-нибудь зайду, — сдержанно ответил горбун, не глядя на меня.

Когда его машина отъехала, все обернулись ко мне.

— С ума сошла? — осведомилась Нонна. — Зачем ты его нарисовала таким… Это же оскорбительно!

— Да, он еле сдержался, чтобы не уйти сразу же, — подтвердил Ларс. — Вы специально решили его поддеть?

Ира пожала плечами.

— Ну и хорошо, что так получилось, — сказала она. — Пусть помнит о своей внешности.

Я была так огорчена, что не нашла в себе сил даже оправдываться.

Петер о чём-то заговорил, и Ларс с Ирой вновь занялись исследованием моего рисунка.

— Что там опять? — устало спросила я.

— Петер говорит, что у Леонида очень добрые глаза, а внимание он на это обратил, только увидев портрет.

— Вы ему польстили, Жанна, а он этого не оценил, — соболезнующим тоном сказал Ларс.

Нонна заинтересовалась рисунком.

— Да, действительно. — согласилась она. — Но зачем ты нарисовала эти рубцы?

— Куда я их дену? — огрызнулась я. — Кстати, откуда они у него?

— С детства, — ответил Ларс. — Он попал в аварию чуть ли не в младенчестве, и только чудом выжил. Родители погибли, а его, совершенно изувеченного, извлекли из-под обломков. Его вылечили, но он остался уродом.

— А кто его вырастил? — заинтересовалась я.

— Дядя по материнской линии. Англичанин.

— Значит, у него мать англичанка? — спросила я.

— Англичанка.

— А отец точно русский? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Русский.

Я соображала.

— Если его вырастил англичанин, то откуда же он знает русский язык? — не понимала я.

— А откуда я знаю русский язык? — спросил Ларс. — Выучил, вот и знает.

Я, конечно, не стала указывать Ларсу на то, что его акцент сразу выдаёт иностранца, а Леонид говорит, как настоящий россиянин, и ему ведомы все тонкости нашего сложного языка.

Мне предоставили достаточно пищи для размышлений, и эту ночь я спала плохо, вновь и вновь переживая и общее впечатление от моего рисунка и последующие разговоры. Утром я первым делом бросилась к портрету. Теперь, когда забылся сам процесс творчества и восприятию изображения не мешали раздумья о живом лице, я уже могла попытаться понять, в чём моя ошибка. Лучше было бы подождать несколько дней, но у меня не хватало терпения. Я с опаской поглядела на рисунок и должна была признать, что прежде всего он бил по нервам слишком выразительным изображением неправильных черт лица и лишь потом читались чувства, спрятанные за этими чертами. Мне, создателю портрета, легче было проследить изгиб бровей, форму рта, взгляд, а от стороннего зрителя требовались прежде всего выдержка и терпение.

— Любуешься? — усмехнулась Ира, неслышно войдя в комнату. — Вот не ожидала, что ты его так крепко съездишь по морде! Я еле удержалась, чтобы тут же при нём не пожать тебе руку. Это было великолепно!

Я не решилась даже оправдываться. Грубая прямота Иры яснее, чем укоры Нонны, показали мне, до какой степени я обидела и без того несчастного человека.

— Хансен не звонил? — уныло спросила я, чтобы переменить тему.

Ира оживилась.

— Вот что я придумала, — деловито сказала она. — Тебе надо его увлечь!

— Такое могла придумать только ты, — заметила я.

— Но ведь он тебе нравится? Нравится? Признайся.

— Он мне нравится, но я в него не влюблена, — ответила я.

— Этого и не требуется. Главное, что он тебе не противен, а остальное приложится. Я заметила, что он считает тебя интересной девушкой, поэтому остаётся совсем малое. Ну, Жанночка, сделай это для меня!

— Что сделать?

— Пусть он в тебя влюбится.

— Мне-то к чему его любовь? — возражала я, уже воображая приятное зрелище красавца-полицейского, склонившегося к моим ногам.

— Просто так. Это будет твоей практикой. Потом, когда влюбишься сама, пустишь в ход испытанные на нём средства. Соглашайся же, а то становится скучно.

— У меня не получится, — уверенно заявила я.

— Получится. Очень даже получится. Мы вместе разработаем тактику и заставим его сгореть от любви. Мы обратим его в дым, в пепел, в горстку пылающих углей.

Мне стало весело.

— Давай попробуем, — согласилась я. — А что для этого нужно делать?

— Пленять, — объяснила Ира.

— Обворожим его и оставим в дураках, — засмеялась я.

— Займёмся туалетом. Примерь-ка вот это, а потом это…

Я примерила все многочисленные платья, юбки и блузки Иры и обнаружила, что вполне могу их носить.

— Чудесно! — одобрила Ира. — Сегодня наденешь эту блузку и вон ту юбку. Не забудь цепочку с кулоном. Душка будет в отпаде.

После этого моя причёска подверглась серьёзным изменениям, так что я с удивлением обнаружила в зеркале незнакомую и довольно симпатичную девушку.

— Без очков было бы лучше, — отметила Ира. — Но они тебя не очень портят.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Без них я бы не видела выражения лица Душки.

— Почему бы тебе не заказать контактные линзы? — спросила Ира.

Меня даже умилила её наивность. "Почему бы тебе не заказать контактные линзы?" Просто, ясно и не поверишь, что она сама из Советского Союза. Ну, как говорить такому человеку о финансовых возможностях?

— Я им не доверяю, — сказала я. — Мне кажется, что они вредны… всё-таки постоянное давление на глаз…

— Зато не портят внешность.

— Внешность, может быть, и не портят, но я их заказывать не буду. К тому же даже королева Англии носит очки, а уж она-то может заказать самые лучшие контактные линзы.

Ссылка на королеву поколебала убеждённость Иры в достоинствах контактных линз.

— Она носит очки? — всё-таки переспросила она.

— В новостях показывали. Она должна была что-то зачитать, надела очки, зачитала и опять их сняла. И видела бы, какие очки! Даже мои лучше, хоть и… то есть, я хочу сказать, что они советские, поэтому и лучше.

Иру одолело неудержимое веселье.

— Ты стала настоящей патриоткой, — заметила она, отсмеявшись. — На тебя так подействовала заграница?

— Нет, это уже давно. То есть это врождённое. Я всегда любила Россию, но с перестройкой она словно возродилась. Какие речи звучали! Русские! Россия! Великая русская культура! Прекрасный русский народ! Знаешь, появилась какая-то гордость за то, что я русская. Представляешь: не советский человек, а русский человек. Звучит? Сейчас нас опять принижают. И работать мы не умеем, и ленивы, и привыкли кормиться с тёплой руки государства… Это наш-то народ, который обобрали до нитки!