Вероника Кузнецова - Дневник штурмана

• Название: Дневник штурмана
• Автор: Вероника Кузнецова
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Нашла! — крикнула я.

Мне пришлось тщательно отряхиваться, потому что пыли на полу при излишне близком рассмотрении оказалось больше, чем я ожидала.

Немец ждал меня безропотно и терпеливо, но при моём появлении насторожился.

— Вы здоровы, мисс? — спросил он.

Я и без него знала, что очень бледна.

— Я плохо спала ночью, — объяснила я.

Когда командир обернулся при нашем появлении, мне стало нехорошо. Спокойные ясные глаза привычного серого цвета, чёткие черты лица, хранящие печать бесстрастия. Неужели этот человек крался ко мне, пригнувшись и сжимая в руке нож?

— Вам не надо сходить к доктору, мисс Павлова? — холодно спросил мистер Уэнрайт.

— Нет, сэр, не надо. Я отлично себя чувствую.

— Вы опоздали, мисс, — отметил первый штурман.

— Да, сэр. Я не могла найти ключ.

— Вы неважно выглядите, — добавил мистер Форстер.

Благодарить за комплимент мне не хотелось.

Когда нас отпустили на завтрак, я хотела остановить бортинженера на привычном месте за углом, но не решилась. Знаю, что поступила глупо, но ничего не могла с собой поделать. Сейчас, в спокойной обстановке я пытаюсь понять, как бы прошёл наш разговор, и чувствую, что желаемого результата я бы всё равно не достигла.

— У меня к вам не совсем обычная просьба, мистер Гюнтер, — сказала бы я.

— Я вас слушаю, мисс, — насторожился бы тот.

— Мистер Гюнтер, вечером я передам вам ключ от своей каюты. Когда в коридоре никого не будет, вы заприте мою дверь снаружи, а утром незаметно отоприте.

— Мисс!!!

— Я бы не обратилась к вам с этой просьбой, сэр, если бы у меня не было к тому оснований. Поверьте мне, что это очень важно. Если хотите, можете считать меня сумасшедшей, но сделайте, как я сказала.

— То есть, вам надо, чтобы вы оказались заперты в своей каюте и не смогли оттуда выйти, — сообразил бы он, а если бы сам не сообразил, то мне пришлось бы натолкнуть его на эту мысль.

— Именно.

— А почему, мисс?

Я бы поняла, что он всё равно не отстанет от меня, да ещё расскажет командиру о моей странной просьбе.

— Хорошо, сэр, я вам объясню, зачем мне это понадобилось.

Я рассказала бы ему ровно столько, сколько нужно, умолчав о способе борьбы с таинственной силой и приуменьшив её власть надо мной (я-то знаю, как бы я рассказала).

— Я не знаю, что это, может быть, гипноз, но я не хочу под его влиянием выйти из каюты и встретиться с убийцей.

— Понятно, — кивнул бы бортинженер. — Вы должны всё рассказать командиру, мисс.

— Нет, мистер Гюнтер, я не только никому об этом не расскажу, но и вас прошу молчать. Со мной и без того слишком много всего происходит.

— Да уж, — согласился бы немец, а может, и ухмыльнулся бы. — Но всё равно обо всех происшествиях мы обязаны докладывать командиру.

— Но только не об этом! Я обратилась к вам с этой просьбой как к человеку, как к… другу. Мне больше некого попросить об этой услуге. Если бы я знала, что вы сразу же побежите к командиру, я бы предпочла проверить, так ли уж сильно действует на меня этот гипноз.

По-моему, на него произвело бы впечатление, что к нему обратились как к другу, но вряд ли он умолчал бы о моей просьбе.

Нет, не могла я последовать методу Одиссея. У него были гребцы, на которых он полагался, а мне положиться было не на кого. К тому же, если рассудить, то поступок мой был бы труслив и эгоистичен, ведь я хотела лишь обезопасить себя от действия таинственной силы, не думая, что и другие могут подпасть под её власть. Не станут же все друг друга запирать. Нет, если уж я участвую в этой экспедиции, то и опасности я должна делить со всеми на равных. Но не следует ли предупредить об опасности такого рода? Но кого?

— Мистер Гюнтер, — обратилась я к немцу, — вы, и правда, думаете, что мисс Хаббард не запирала дверь на ночь? Мне кажется, что она её кому-то открыла.

— Возможно, мисс, — согласился бортинженер. — Командир не исключает действия гипноза.

Оказалось, что предупреждать об опасности ни к чему: о ней уже подумали.

Мистер Георгадзе и мисс Фелисити вели себя так же, как вчера: были подчёркнуто любезны с мистером Гюнтером и чрезмерно сухи со мной. Кстати, вчера за обедом они перенесли свою любезность на командира, правда, с гораздо меньшим результатом, потому что у мистера Уэнрайта не было такого потрясающего аппетита, как у бортинженера, и на вопиющую разницу в обхождении он совершенно не реагировал, не то что немец, который продолжал наслаждаться моими гонениями.

Ловлю себя на том, что всё ещё пишу о командире, как о порядочном человеке, каким он представлялся мне прежде. В сознании не умещается открывшаяся правда. Неужели мне и дальше предстоит испытывать эту мучительную раздвоенность? Он убийца, преступник, замышляющий новые злодеяния, и я обязана его ненавидеть, а во мне живёт лишь страх, когда мы останемся одни, и желание проникнуть в его тайну. Может, он, как герой Стивенсона, страдает раздвоением личности, и мы все его знаем как мистера Джекила, а мне он открылся ещё и мистером Хайдом?

В рубке нас ждала новость, очень неприятная, но не имеющая касательства к мистеру Уэнрайту. Сперва я заподозрила худшее, но командир, совершенно спокойно глядя на нас, ровным голосом произнёс:

— Мисс Босеву пришлось изолировать. У неё началась паническая боязнь людей и, к сожалению, её страх постоянно растёт.

— А в чём это выражается? — спросил мистер Гюнтер.

Командир замялся.

— Ей кажется, что её хотят убить, — объяснил мистер Форстер. — Она от кого-то отбивается и кричит, что на неё нападают и пытаются растерзать, как…

— Пожалуй, нам пора идти, мистер Форстер, — перебил его командир.

Мне было о чём подумать. Прежде всего, мистер Уэнрайт не дал первому штурману закончить фразу: "… пытаются растерзать, как…" Как мисс Хаббард, очевидно. Значит, неспроста от меня попытались скрыть способ, которым убили негритянку, она, действительно, погибла страшной смертью. Не дай Бог, чтобы я попалась в руки такому садисту! Лучше уж умереть от быстрого и точного удара ножом, чем неизвестно как мучиться.

Но это ещё не всё. Сведения о болезни мисс Босевой посеяли в моей душе сомнения в собственном душевном здоровье. Уж не привиделось ли мне, что на меня напал мистер Уэнрайт? Я бы ни на минуту не усомнилась в нападении, если бы не странно изменившийся цвет его глаз. У живого человека цвет глаз не может меняться, но у видения может измениться и всё лицо, не то что глаза. Привидеться может любое чудовище, была бы фантазия. И нож, который держал в руке командир, тоже могло нарисовать моё воображение. Я знала, что Серафима Андреевна убита длинным и очень тонким ножом, поэтому и представила его в руке у мистера Уэнрайта, а командир ни о чём не подозревает и, приняв мои призраки за чистую монету, пытается разобраться, кто же мог на меня напасть. Мистер Форстер был отравлен, но неизвестно кем и где. Может быть, кто-то вошёл в столовую и налил ему снотворного в посуду. Может, ему лично, а может, в первую попавшуюся чашку. И таинственная сила была направлена не извне, а шла из моего мозга, показывая, что на мою жизнь покушаются.

Нет, так нельзя. Я твёрдо уверена, что видела командира с ножом в руке, готовящегося меня убить, а что до цвета его глаз, то в этом заключается какая-то тайна, и я до неё докопаюсь.

После своего дежурства я решила не изнурять себя ненужными бдениями, а отдохнуть. Если уж ночью меня окружают кошмары и вызывает таинственная сила, то днём ничто не помешает мне выспаться. И я выспалась, да ещё как чудесно! И хорошо сделала, что подкрепила свои силы, потому что я, и отдохнув, чуть себя не выдала, а если бы весь день промучилась без сна, то не сумела бы сдержаться. Я как раз сидела перед экранами и, зная, что бортинженер учится на штурмана где-то рядом, не смотрела на дверь. Мы были в рубке одни. Вдруг я почувствовала, что кто-то стоит за моей спиной, обернулась и еле удержала крик, потому что это был мистер Уэнрайт, а бортинженера поблизости нет. Меня спасло лишь то, что я обратила внимание на цвет его глаз (они были серыми), и что командир стоял, спокойно глядя на экраны. Надеюсь, что он не заметил моего смятения. А немец, как и следовало ожидать, отошёл к очередному прибору.

Обед вновь показался мне кошмаром. Не столько обед, сколько дорога из рубки в столовую и из столовой в рубку. Однако никаких агрессивных намерений командир не проявлял и даже ни о чём со мной не говорил.

Сейчас, закончив записи в дневнике, я начинаю жалеть о своей нерешительности. Что мне стоило попросить мистера Гюнтера запереть мою дверь снаружи? Была бы я сейчас спокойна, потому что чувствовала себя в безопасности. Правда, этот служака немедленно доложил бы обо всём командиру… А вдруг этот убийца, узнав про мои трудности, сумеет ими воспользоваться? Ладно, раз дело сделано, то отступать поздно. Как-нибудь переживу и эту ночь.