Одри Ниффенеггер - Соразмерный образ мой

• Название: Соразмерный образ мой
• Автор: Одри Ниффенеггер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41481-9

Одри Ниффенеггер дебютировала с романом «Жена путешественника во времени», и эта книга буквально покорила мир: переводы на все языки, многомиллионные тиражи, покупка киноправ Брэдом Питтом и долгожданная экранизация в 2009 году.

В том же 2009 году Ниффенеггер выпустила не менее долгожданный второй роман — историю о призраках и семейных тайнах, о кишащем тенями прошлого мегаполисе, о любви, над которой не властна даже смерть (в самом прямом смысле).

Умирающая Элспет Ноблин завещает лондонскую квартиру своим племянницам — дочкам ее сестры-близнеца Эдвины, которая со скандалом уехала в США двадцать лет назад, и с тех пор сестры не общались. И вот Джулия и Валентина, тоже близняшки, переезжают из Мичигана в Лондон, в новый дом, который стоит у легендарного Хайгейтского кладбища. Кто оставляет им послания на пыльной крышке рояля, чье холодное дыхание ощущается в пустой квартире, кто заманил в дом Котенка Смерти?..

---

Мартин выгрузился из такси у подъезда Марики. Он стоял в кривом, узком переулке и пытался вспомнить, случалось ли ему бывать тут прежде. Решил, что нет. Шагнув к дверям, он нажал на звонок рядом с именем Марики. Ее не оказалось дома.

Мартина охватила паника. У него не было предусмотрено такой возможности. Он в деталях рисовал себе эту сцену, представлял, как и что будет, но не мог предвидеть, что придется какое-то время околачиваться на улице. Он подергал дверную ручку. Сердце бешено запрыгало. «Нет. Не будь идиотом… дыши ровно…» Присев на чемодан, oн стал дышать.

Марика свернула в переулок, ведя за руль велосипед; поглощенная своими мыслями и поисками ключей в сумочке, она не сразу увидела запыхавшегося человека, примостившегося у подъезда. Когда она подошла ближе, он поднялся и окликнул:

— Марика.

— Мартин… oh, goh… je bent hier! — Ей мешал велосипед; она поспешно прислонила его к стене и повернулась к Мартину.

— Ты приехал, — сказала она.

— Да, — ответил он и протянул к ней руки. — Как видишь.

Они поцеловались. Там, под лучами солнца и доброжелательными взглядами случайных прохожих, Мартин заключил Марику в объятия, и годы улетучились прочь. Он вновь нашел ее.

— Пошли в дом, — предложила она.

— Пошли, — согласился он. — А выйти-то мы сможем?

— А как же? — с улыбкой ответила Марика. — Конечно сможем.

КОНЕЦ ДНЕВНИКОВ

Эди и Джек провели в Лондоне две недели. Каждый день они появлялись в «Вотреверсе» еще до завтрака и увозили Джулию в гости к старым знакомым или в поездку по Лондону, каким Эди помнила его в ранней юности, на заре банковской карьеры Джека, во времена их романа. Джулия была признательна, что ее хоть чем-то занимают, хотя темп казался ей нарочито быстрым, и были моменты, когда она перехватывала удивленный взгляд отца, адресованный матери, как будто истории, которые та рассказывала, не совсем совпадали с его воспоминаниями.

Однажды, когда Эди и Джек заехали к дочери, к ним вышел Роберт и перехватил их в саду перед домом.

— Эди, — сказал он, — мне надо с тобой переговорить. Можно тебя — буквально на секунду.

— Я подожду наверху, — сказал Джек.

Роберт повел Эди к себе. Квартира оставляла впечатление пустоты и заброшенности; хотя особого беспорядка не было, Эди поняла, что часть вещей уже вывезена.

— Переезжаешь? — спросила она.

— Да, перебираюсь мало-помалу, — ответил Роберт. — Мне тут невмоготу оставаться — почему-то.

Он провел ее через всю квартиру в каморку для прислуги. Это помещение фактически пустовало, за исключением нескольких коробок, заполненных большими тетрадями, фотографиями и всевозможными бумагами.

— Это мне оставила Элспет, — показал он. — Не хочешь забрать?

Эди оцепенела. Она сложила руки на груди, будто защищаясь, и стала разглядывать коробки.

— Ты сам-то прочел? — спросила она.

— Частично, — ответил он. — Я подумал, тебе они больше понадобятся.

— Мне они не понадобятся, — произнесла Эди, глядя на него в упор. — У меня к тебе просьба: сожги их, ладно?

— Сжечь?

— Будь моя воля, я бы развела большой костер и спалила все разом. Вместе с мебелью. Элспет даже сохранила нашу с ней кровать; я глазам своим не поверила, когда вошла в ее спальню.

— Хорошая кровать. Всегда любил ее.

— Так ты сожжешь эти бумаги? — напомнила Эди.

— Сожгу.

— Вот спасибо, — улыбнулась она.

Роберт впервые увидел ее улыбку; она мучительно напомнила ему улыбку Элспет. Потом Эди развернулась к дверям, и он пошел ее провожать через всю квартиру. У порога он спросил:

— А Джулия останется тут?

— Похоже на то, — ответила Эди. — Мы думали, она захочет вернуться, но нет. Ей кажется, что она предаст Валентину, если съедет из этой квартиры. — Эди нахмурилась. — Она стала очень суеверной.

— Неудивительно, — сказал Роберт.

Эди помолчала.

— Еще раз спасибо; это большая любезность с твоей стороны. Могу понять, почему Элспет и Валентина были к тебе неравнодушны.

Роберт покачал головой:

— Прости…

— Все хорошо, — сказала Эди. — Все будет хорошо.

Позже, когда Пулы отправились по своим делам, Роберт вытащил коробки в сад за домом и сжег их содержимое, листок за листком. Наутро, заметив среди мха выгоревший круг, Эди порадовалась.

Унылым днем в середине июля Джек и Эди сидели в самолете, отправляющемся в Чикаго, и ждали вылета. Перед тем как объявили их рейс, Эди успела выпить пару рюмок, но даже это не помогло. Ее лицо, спина и подмышки были мокрыми от пота. Джек протянул ей руку, и она сжала его пальцы.

— Спокойно, — сказал он.

— Я просто ненормальная, — покачала она головой.

Джек пошел на осознанный риск:

— Ну что ты, Элспет, любимая.

Самолет тронулся с места. Ее настоящее имя прозвучало так неожиданно, что у нее от изумления отвисла челюсть. Но стоило им взлететь, как она почти позабыла о своем страхе, и Лондон остался позади.

— Ты давно знаешь? — спросила она, когда самолет выровнялся.

— Очень давно, — ответил он.

— Я думала, ты меня бросишь… — выдавила она.

— Никогда, — произнес он.

— Прости меня, — сказала Эди. — Я так виновата.

Она заплакала, размазывая по щекам слезы, икая и неудержимо всхлипывая — словом, так, как никогда себе не позволяла, — будто оплакивала всю свою жизнь. Джек смотрел на нее и гадал, что будет дальше. Стюардесса спешно принесла упаковку салфеток.

— Боже, стыд какой, — выговорила Эди.

— Ничего страшного, — успокоил ее Джек. — В самолете — одни американцы. Им все до лампочки. Они кино смотрят.

Он поднял разделяющий их подлокотник, и она прильнула к нему, чувствуя внутри пустоту и странное удовлетворение.

REDUX[121]

Джулия проснулась поздно, разбитая от мучивших ее кошмаров. Пару дней назад Эди и Джек неохотно уехали домой в Лейк-Форест. Их отъезд Джулия восприняла с облегчением, но сейчас в квартире было удручающе тихо; казалось, «Вотреверс» опустел. Было воскресенье, так что она натянула на себя вчерашнюю одежду (то есть ту, в которой ходила и позавчера, и три дня назад) и вышла в угловой киоск у автобусной остановки, чтобы купить «Обсервер». Вернувшись, она обнаружила большой мотоцикл, перегородивший подход к воротам. Джулия раздраженно пробралась мимо него. Она прошагала к крыльцу и вошла в дом, не догадываясь, что за ней наблюдают.

Заварив чай, она вскрыла пачку шоколадного печенья. Добавила в чай молока, поставила все на поднос, не забыв прихватить сигареты, и отнесла в столовую. Призрак Котенка, сощурив один глаз, лежал, свернувшись клубочком, на свежей газете. Опустив поднос на стол, Джулия протянула руку прямо сквозь Котенка, схватила газету и начала разбирать ее на рубрики. Посмотрев на нее с укоризной, кошечка принялась вылизывать у себя под хвостом, задрав одну лапу вверх. Она слегка напоминала виолончелистку, но Джулия ее не видела и потому не отпустила свою обычную шутку.

Развернув газету, Джулия жевала печенье. Подумала про Элспет — интересно, где она и чем занимается; вот уже пару недель Джулия не замечала ее присутствия, если не считать внезапных порывов холодного ветра и мигающих лампочек. Прочитав интересующий ее раздел, Джулия не стала возвращать его на место: Мышки не было; Мышка не собиралась читать газету и упрекать сестру в эгоизме. Джулия закурила. Котенок покривился и спрыгнул со стола.

Газета была прочитана от корки до корки; Джулия курила четвертую сигарету, когда вдруг услышала какие-то звуки. Вроде, шаги: она подняла голову и уставилась на потолок, откуда и доносился шум. «Мартин? Мартин вернулся?» Затушив сигарету прямо в чашке, Джулия выбежала из столовой на площадку и очертя голову ринулась вверх по лестнице.

Дверь в квартиру Мартина была приоткрыта. У Джулии заколотилось сердце. Она сделала шаг.

На пороге она замерла, прислушиваясь. В квартире было тихо. Джулия слышала щебет птиц за окном. В полумраке по-прежнему громоздились пыльные коробки и пластиковые контейнеры. Сперва Джулия подумывала окликнуть Мартина; но потом решила, что туда мог забрести неизвестно кто. Она стояла в нерешительности, вспоминая ту первую ночь, когда Мартин залил их квартиру и она застала его за мытьем пола в спальне. Это случилось так давно; тогда была зима. А сейчас лето. Джулия медленно и бесшумно пошла по комнатам. Все тихо. Окна по большей части все так же заклеены газетами. Там, где газеты были сорваны, сквозь оконные стекла проникал поток солнечного света; газетные листы валялись там, куда она их бросила. Джулия прокралась через гостиную и столовую. На кухонном столе кто-то оставил крышку от пивной бутылки и открывалку. Джулия не помнила, чтобы Мартин пил с утра, но тут же подумала, что, вероятно, уже и не утро; она ведь проснулась довольно поздно.