Артур Баневич - Где нет княжон невинных

• Название: Где нет княжон невинных
• Автор: Артур Баневич
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044271-3, 978-5-9713-5807-7, 978-5-9762-3508-3

Никогда не сворачивайте на дорогу, на которую лучше не сворачивать!

И зря забыли об этой старой мудрости чароходец Дебрен из Думайки, дева-воительница Ленда и лихой ротмистр Збрхл.

Вот и занесло их в трактир со странным названием «Где нет княжон невинных».

А трактирчик-то проклят вот уж 202 года — ибо именно тогда королевич и княжна двух враждующих государств так и не пришли в нем к единому мнению насчет условий своего брака, и придворный маг королевича наложил на злосчастное заведение проклятие аж по десяти пунктам.

По десяти?

Ну, по крайней мере так гласит официальная легенда…

---

— Господин Збрхл! — прошипела жутко покрасневшая Ленда.

— Ты сама начала.

— Я? Я только защищаю невинность госпожи Лелиции!

— С опозданием на двадцать лет, — буркнул он.

— Ты что-то сказал? — Она не вскочила на ноги, что явно говорило о их состоянии.

— Факт, Збрхл, — кивнул Дебрен, чтобы подавить ссору в зародыше. — Теперь-то ты уж перебрал. Солган должна была бы в пятилетнем возрасте…

— Пяти? — Ленда не остывала. — Ты хотел сказать, в колыбели? Ей сейчас двадцать первый год идет. Я много лет ее реляции читаю, так что знаю!

— Я же не сказал «тридцать», — спокойно пояснил Збрхл. — Уши надо было в мойне мыть, а не с Петункой сплетничать. Я сказал, что ты опоздала на…

— Знаю, что ты сказал. И знаю, что я говорю! Она о своем возрасте десятки раз мимоходом сообщала, потому у меня этот двадцать один год в памяти застрял!

— Читаешь много лет? — тихо повторил Дебрен.

Она раскрыла рот, намереваясь препираться дальше… и замерла. Он, конечно, не прокомментировал. Прикинулся, будто не заметил. Достаточно было того, что она поняла. К несчастью, они были не одни.

— Так она в хрониках утверждает, что ей двадцать годков? — рассмеялся командир воинского подразделения, славящегося своей деликатностью. — Вот шельма! И кстати, гляньте, как эта ложь оборачивается против врунов… Получилось, что она сама из себя гулящего грудничка сотворила, а ведь я-то имел в виду, что она разумная женщина и венок, как и полагается, до пятнадцатого годка доносила.

— Так ей тридцать пять? — удивился Дебрен.

— Старая скрипка, — покачал головой Збрхл. — Но скажу тебе, что именно такая в хороших руках…

— Знаю, — сказал магун. Совершенно сознательно.

Збрхл был прав: девушке следовало носить венок до пятнадцати лет. Бывало чуточку раньше, чуточку позже. Но тридцатилетняя девица, хоть венка никто от нее не требовал и — по крайней мере до конца ранневековья — за отсутствие такового не укорял, могла чувствовать себя не совсем уютно. Как и Солган, он до сего дня давал Ленде немного меньше лет. До сих пор не было случая прокомментировать ее признание на сей счет. Но он чувствовал, что она корила себя за свои слова, и решил воспользоваться представившейся возможностью.

И совершил ошибку. Она резко повернулась. Вопросительно глянула на него. Взгляд был какой-то… странный.

Чума и мор!

— Довольно болтать, — буркнул он, чувствуя, что еще больше раздражает ее, но у них не было времени, чтобы объяснить Ленде, как мало связывает его со знаменитой Лелицией Солган. К тому же он не мог не понимать, что каждое слово объяснений ему пришлось бы потом комментировать тремя другими. — За работу.

Они взялись за работу. Все трое. Оказалось, что рук вовсе не в избытке. Помощь Ленды пригодилась, особенно при снятии бригантины. Частично по вине Дебрена, который вначале с несколько мстительным послушанием прижимал обломок торчащего из бедра древка стрелы и стягивал через него узкие штанины брюк. Нож был острый, магун колдовал, но все равно все кончилось тем, что древко разбередило рану, причинив сильную боль и вызвав обильное кровотечение. Когда приступили к извлечению остатка стрелы, оказалось, что они перестарались с укорачиванием, и даже длинные ногти Ленды никак не могли крепко ухватить обломок. Пришлось снова кропотливо, осторожно работать ножом, проделывать сечения, позволяющие пальцам зацепиться. В результате Збрхл потерял слишком много крови и обезболил себя чересчур большим количеством водки. Когда дело дошло до снятия лат, он нарушил принцип Збрхлов и просто-напросто потерял сознание.

Дебрен с Лендой крепко потрудились, перенося его на ложе. Потом было еще хуже: пришлось выковыривать обломки стрел, которые на манер гвоздей прибили бригантину к ребрам, груди и спине. Ложе, чертовски изысканное и поэтому очень мягкое, проминалось под ним, интересное тело ротмистра перекатывалось с боку на бок, как плохо закрепленная бочка под палубой корабля, стрелы торчали по разные стороны туловища, и независимо от того, как они укладывали Збрхла, та, что была снизу и извлечение которой они откладывали на потом, вполне могла глубже войти между ребрами.

Короче говоря, операция была столь же тяжелой, как и пациент. Когда они закончили, с обоих ручьями лил пот. Ленда понемногу, осторожно выпрямляя ноги, сползла с ложа. Подошла к тазу, начала ополаскивать кровь с рук.

— Повезло мужику, — просопел Дебрен. — Три пробоя панциря, и все на ребрах. Правда, наконечники не вошли глубоко. Но два ребра треснули. У любого щита есть две стороны. Если его кто-нибудь посильнее в грудь саданет, то и сквозь латы может убить. Обломком собственной кости. Ну, однако, ему повезло.

Ленда медленно обмывала руки. Понадобилось некоторое время, прежде чем он понял, что она просто избегает его взгляда.

— Повезло? — буркнула она. — Они только казались деревенщиной. Наконечник, выкованный деревенским кузнецом, вообще не может пробить панцирь.

— Луки длинные, почти как анвашские. Ну и стояли они близко.

— Я не о том. Осмотри наконечники. Классический противолатный шип. Не просто армейский, а специальный, для пробоя хороших лат. — Дебрен наклонился, поднял с пола окровавленный конус, плавно переходящий в муфту для крепления древка. — Скверное оружие, если придется в зверя стрелять. Или в лесничего.

— Лесничего?

— А в кого, по-твоему, может стрелять из лука простой кмет?

Дебрен не ответил. Встал, обошел ложе, перекинул на него перину, накрывая раздетого до кальсон Збрхла.

— Даже если он грабежом подрабатывает, ему противолатные стрелы ни к чему. Знаешь, сколько такой наконечник стоит? А подсчитано, что он в три раза менее эффективен на охоте, чем плоский или трехгранный. Ну и что с того, что глубже войдет? Рана узкая, стрелу вырвать легче. Стреляешь в кабана или пьяного соседа, а он трижды тебя прикончит, прежде чем до него дойдет, что ему падать положено. Нет, скверное оружие. Слишком узкоспециализированное.

— Ты меня заговорить хочешь или к чему-то клонишь?

— Заговорить? — Теперь ей пришлось обернуться. Как он и предполагал, она была бледна. Слишком бледна.

— Не знаю, — признался он. — Может, чтобы в постель не идти, а может, чтобы не разговаривать о серьезном. Но чувствую, что то или другое — наверняка.

— Плохо чувствуешь, — спокойно отметила она.

— Но, разумеется, в постель ты не хочешь?

— Сейчас мы к этому перейдем. — Она присела на стульчик, наклонила голову, чтобы скрыть гримасу боли. Ногу сгибать было трудно. — Сначала разберемся с наконечниками. Как я уже сказала, они не крестьянские.

— Отсюда вывод?..

— Что кто-то их специально на такой случай изготовил. Также, как подготовил стрелков и медведеублюдков.

Дебрен по ее примеру тоже принялся споласкивать руки в тазу. Через крышу, а может, приоткрытые двери он слышал посвист ветра. И ничего больше.

— Грифон подготовился лучше, чем мы думали, — буркнул он, оглядываясь. — Ты это хочешь сказать?

— Мы не выиграем. — Он мог бы поспорить, что и она не глядит в его сторону. — Из боеспособных остались только ты и Петунка. Мы боялись драться с Пискляком, когда были вшестером и с арбалетом. Арбалет ты мне своей молнией раздолбал. Ты не виноват, но теперь у нас нет ни одного. Палочка, даже если ее никто не растоптал, черт знает где валяется. Збрхл ранен. Дроп куда-то запропастился. Йежин… — Она вздохнула. — На Петунку я бы рассчитывать не стала. Остаешься ты и холодное оружие, а какой из тебя фехтовальщик, мы оба знаем.

— И какой отсюда вывод? Ты же к выводу клонишь.

— Кто-то ведь должен. Вывод очень прост. Надо соглашаться на условия этого полосчатого уродца. Когда нас было шестеро на одного, мы раздумывали. Сейчас нас гораздо меньше, а их, когда они перестанут паниковать, возможно, будет трое. Если не больше. Не исключено, впрочем, что Пискляку достанется драться в одиночку. Может, те двое сбежали совсем. Только мы-то этого не знаем наверняка. Иначе говоря, кто-то должен тылы оборонять, прикрывать отступление.

Наконец их взгляды встретились.

— Себя ты считать перестала, — проворчал он.

Она одарила его взглядом, который так же походил на обычный, как оставшийся от костра пепел на бурно полыхающее пламя.

— Потому что на меня рассчитывать нельзя, — сказала она даже не очень горько. — Знаешь, почему умирает Йежин? Потому что я не сумела пролезть сквозь этот сраный частокол, хотя от двора, считая с поленницы, там едва пара стоп. Потому что я все время его наверх затаскивала. Потому что потом алебарду упустила на вашу сторону, и он остался без оружия. Потому что я свалилась, когда на нас тот урсолюд прыгнул. Потому что Йежину пришлось с голыми руками… — Она сглотнула. — Дерьмо я, а не солдат.

— Не твоя вина. — Вообще-то он верил в то, что говорит, только не мог выскрести из себя ни искры соответствующей пылкости. — Ведь у нас был конь… Грифон знал, что если мы вынуждены будем согласиться на его условия, то нам понадобится второй… Двое раненых… Он знал. Они с Дропом болтали долго. А с тактической стороны, раз уж он на борьбу поставил, ему тоже выгоднее было выпустить нас на тракт и вдали от Дома… Кто мог предвидеть, что так глупо?..