Юрий Кудрявцев - Три круга Достоевского

• Название: Три круга Достоевского
• Автор: Юрий Кудрявцев
• Жанр: Научная Фантастика

Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Московского университета

Монография (1-е изд. — 1979 г.) представляет собой попытку целостного рассмотрения мировоззрения Достоевского, одного из наиболее сложных художников-мыслителей. Автор анализирует проблемы событий­ного, социального и философского плана, поднятые Достоевским. Ориги­нальное прочтение произведений Достоевского, новая трактовка наиболее важных художественных образов дают современное понимание многих идей писателя, его философии человека.

Для философов, филологов, всех интересующихся проблемами твор­чества Достоевского.

Научное издание

КУДРЯВЦЕВ Юрий Григорьевич

ТРИ КРУГА ДОСТОЕВСКОГО

Зав. редакцией Н. А. Гуревич

Редактор Ю. С. Ершова

Оформление художника Е. К. Самойлоза

Художественный редактор Л. В. Мухина

Технические редакторы М. Б. Терентьева, Н. И. Смирнова

Корректоры Е. Б. Витю к, С. Ф. Будаева

Сдано в набор03.08.90. Подписано в печать 17.12.90.

Формат 60X9016. Бумага офсет.

Гарнитура литературная. Высокая печать.

Усл. печ л. 25,0 

Тираж 20 000 экз. Зак. 329. Изд. № 1254.

Цена 3 р. 50 к.

Ордена «Знак Почета» издательство Московского университета.

103009, Москва, ул. Герцена, 57.

Типография ордена «Знак Почета» изд-ва MГУ.

119899, Москва, Ленинские горы

ISBN 5 — 211 — 01121 — X

© Издательство Московского

университета, 1979

© Ю. Г. Кудрявцев, 1991 дополнения

---

В иных, частных применениях Достоевский признает мысль о влиянии среды верной «до гениальности», но он не принимает ее как всеобщий принцип. Человек сам отвечает за свои поступки.

Существует нравственная ответственность человека перед дру­гим человеком, перед обществом, перед самим собой.

Нравственная ответственность одного человека перед другим может проявиться в разных ситуациях. В своем пределе она прояв­ляется в невозможности одному человеку распоряжаться в любой жизненной ситуации жизнью другого человека. Жизнь человечес­кая самоценна. И не сопоставима ни с какой другой жизнью. Ее вообще нельзя оценивать. Нравственно ответственный человек всегда начинает с себя, распоряжается прежде всего своей жиз­нью. Но нравственно ответственный человек далеко не всегда мо­жет распоряжаться и своею жизнью. Если от его существования зависит существование или благополучие других людей (дети, сла­бые, близкие и т. п.), то такой человек не может сам распоряжать­ся своею жизнью. И как предел этого распоряжения — самоубий­ство — будет в такой ситуации явно безответственным актом, сим­птомом нравственно безответственной личности, т. е. безличности. Примером нравственной ответственности в такой ситуации явля­ется жизнь Сони Мармеладовой, понимающей, что она не имеет «права на омут».

Это в пределе. Но нравственная ответственность и безответст­венность проявляются и в ситуациях будничных. Так, сестра Рас­кольников ради благополучия брата готова жертвовать своим бла­гополучием. Без сомнения, это есть проявление нравственной от­ветственности перед другим человеком. Это же проявление и у са­мого Раскольникова — он. жертвы не принимает.

Предельно развито чувство нравственной ответственности у Мышкина, Шатова, Алеши Карамазова, Зосимы. Примером нрав­ственной ответственности для Достоевского были встретившие пе­трашевцев в Тобольске жены декабристов. «Мы увидели этих ве­ликих страдалиц, добровольно последовавших за своими мужья­ми в Сибирь. Они бросили все: знатность, богатство, связи и род­ных, всем пожертвовали для высочайшего нравственного долга, самого свободного долга, какой только может быть. Ни в чем не­повинные, они в долгие двадцать пять лет перенесли все, что пе­ренесли их осужденные мужья» [1895, 9, 175]. Этот пример есть одно из самых ярких доказательств свободы выбора, относитель­ной независимости человека от среды (а попутно и неверности сте­реотипности в подходе к явлениям действительности: дворянская семья, браки по расчету и т.-п.).

Нравственная ответственность перед другим человеком есть од­новременно и ответственность перед обществом в целом. Ибо это есть утверждение своим примером истинных ценностей в обществе.

У Достоевского есть немало замечаний относительно нравст­венной ответственности человека перед социальной общностью. Как пример такой ответственности Достоевский приводит стрем­ление восемнадцатилетней девушки пойти сестрой милосердия к борющимся славянам.

Как общий принцип нравственной ответственности перед чело­веческой общностью и перед каждым, в эту общность входя­щим, — слова старца Зосимы, сказанные им незадолго до смер­ти: «Ибо знайте, милые, что каждый единый из нас виновен за всех и за вся на земле несомненно, не только по общей миро­вой вине, а единолично каждый за всех людей и за всякого че­ловека на сей земле. Сие сознание есть венец пути иноческого, да и всякого на земле человека. Ибо иноки не иные суть чело­века, а лишь только такие, какими и всем на земле людям быть надлежало бы» [10, 9, 205].

Это завещание остающимся жить человека нравственно от­ветственного в высшей мере. Сам он умирает легко, ибо совесть его чиста, он всегда чувствовал себя ответственным за все.

И прежде всего он был ответственен перед самим собою. Этот вид ответственности, пожалуй, самый главный. И самый труд­ный. Это есть основа ответственности перед другим человеком и обществом. Если человек не способен испытать чувство сты­да за никем не замеченные поступки, то он не проявит и ответ­ственности перед другими и обществом.

«Кто требует от другого всего, а сам избавляет <себя от всех обязанностей, тот никогда не найдет счастья» [П, 1, 404], — писал Достоевский в одном из писем. Относительно счастья он, может быть, не так уж и прав, ибо безличностный человек как раз и найдет счастье в том, что берет с других, ничего им не да­вая. Но личностью этот нравственно безответственный человек не является. Это определенно.

Это не значит, однако, что этот человек не может стать лич­ностью, приобрести нравственную ответственность. Может. Та­ков у Достоевского Ставрогин. Совершив ряд поступков, не толь­ко нравственно безответственных, но и преступных (если учиты­вать исповедь героя), этот человек обнаруживает позднее в себе чувство нравственной ответственности. И мечется, мечется, ме­чется. До петли.

Нравственная ответственность перед собою может привести человека к поступкам, которые именуют героическими. Люди жер­твуют жизнью за идею, за сохранение своего достоинства, чего никогда не сделают люди нравственно безответственные, безлич­ностные. Последние порою даже понять не могут первых. А по- рою даже считают такие поступки «невыгодными» для общества. Я уже говорил об отношении Смердякова к героическому поступ­ку Фомы Данилова. По смердяковым, Даниловы просто дураки. "Притворился бы, слукавил бы — жил бы. А коль жил, то создал бы за свою жизнь что-то, принес бы пользу обществу.

Польза здесь понимается слишком примитивно, ее видят лишь в чем-то, выходящем за пределы личностности. Но фактически боль­шей пользы обществу, чем принес Данилов, никто принести не сможет. Любое действие, любые созданные духовные и матери­альные ценности могут быть превзойдены. Положим, что Дани­лов был бы самым крупным ученым, создал бы какую-то весьма фундаментальную теорию. Но и она бы со временем была прев­зойдена. Но его пожертвование жизнью превзойти нельзя. Его поступок в лучшем случае можно лишь повторить. Ибо это предел. И в этом-то высшая польза, выгода для общества, если послед­нее собирается жить.

Данилов создал больше чем теорию. Он создал- непревзойден­ный пример нравственной ответственности человека перед собой, перед другими людьми, перед обществом. Этим живо человечест­во. Без ответственности перед собою нет других видов нравст­венной ответственности. На подвиг способна только личность.

Нравственно ответственный человек не сможет забыть своего проступка, как бы давно он ни был совершен. Одна из героинь Достоевского говорит: «Ничего нет лучше для исправления, как прошлое с раскаянием вспомнить» [8, 203]. Это более всего при­менимо к тем, кто покидает путь нравственной безответственно­сти. Вспомнить можно «про себя», можно и публично, как это думал сделать Ставрогин. Но идущий на такой шаг должен иметь мужество. Ибо он может быть освистан людьми, хотя и более, может быть, безнравственными, но на самоосуждение неспособ­ными. Не случайно знающий жизнь Тихон говорит о реакции на обнародование исповеди Ставрогина: «Ужас будет повсеместный и, конечно, более фальшивый, чем искренний. Люди боязливы лишь перед тем, что прямо угрожает личным их интересам. Я не про чистые души говорю: те ужаснутся и себя обвинят, но они незаметны будут. Смех же будет всеобщий» [11, 26]. Но лич­ность должна перенести и такое и выйти из положения с досто­инством.

Человек с нравственной ответственностью — это то, чего дол­жно желать общество. Но удел таких далеко не самый лучший. Они, как правило, живут на износ и рано уходят из жизни. На­много раньше, чем люди нравственно безответственные. Земля более приспособлена для жизни безличностей, хотя и жива лич­ностями.

Вся беда в том, что общество, его идеологи очень часто го­ворят об ответственности личности и значительно реже о нрав­ственной ответственности общества перед человеком.

Нередко общество восхищается «героическими поступками», в результате которых погибают их совершающие. Восхищаются нравственной ответственностью человека. Но у этих «героических поступков» есть еще и другая сторона: нравственная безответ­ственность общества перед человеком. Неизбежна ли была жерт­ва? — вот вопрос. Разные бывают ситуации. В некоторых же об­щество просто обязано было остановить героя, способного на жертву. От гуманности, от ответственности, да и от выгоды: нрав­ственно ответственные люди — это костяк общества и относиться к ним надо бережно.

Достоевский предъявляет к обществу, ждущему от человека ответственности, свои требования. Четко свое понимание тако­го общества Достоевский дает в «Зимних заметках...».- Оно дол­жно сказать нравственно ответственному человеку подобное сле­дующему: «Ты слишком много даешь нам. То, что ты даешь нам, мы не вправе не принять от тебя, ибо ты сам говоришь, что в этом все твое счастье; но что же делать, когда у нас беспрестан­но болит сердце за твое счастие. Возьми же все и от нас. Мы все­ми силами будем стараться поминутно, чтоб у тебя было, как можно больше личной свободы, как можно больше самопроявле­ния. Никаких врагов, ни людей, ни природы теперь не бойся. Мы все за тебя, мы все гарантируем тебе безопасность, мы не­усыпно о тебе стараемся, потому что мы братья, мы все твои братья, а нас много и мы сильны; будь же вполне спокоен и бодр, ничего не бойся и надейся на нас» [5, 80].