Джон Килленс - Молодая кровь

• Название: Молодая кровь
• Автор: Джон Килленс
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1959

Я горжусь тем, что мой народ, живя в столь бесчеловечных условиях, сумел сохранить свою человечность и свои дарования. Запомним, что действие романа «Молодая кровь» относится не к дедовским Временам, а к современности: в описываемый период негр Джо Луис стал чемпионом мира по боксу, а негритянский композитор Дюк Эллингтон получил широкое признание своего таланта. Вместе со старшим поколением наша молодежь горячо реагирует на все касающееся ее судьбы — это показали, между прочим, недавние события в Литл-Роке.

Пол Робсон

Москва, 1 января 1959 г.

---

— Фу ты, из головы вылетело, что хотел сказать. Должно быть, ничего важного.

— Ты начал говорить о том, что сегодня случилось…

Рэй лишь покачал головой:

— Не помню, честное слово.

Конечно, обмануть Лори было нельзя, но она решила больше не приставать к нему. Она посмотрела на детей.

— Ну, ребята, пора. Ступайте в кухню, наливайте воду и начинайте мыться. Робби, иди первый. А ты, Дженни Ли, побудешь здесь!

— Пусть она сначала, мама! Лори строго взглянула на него.

— Я что сказала?

— Ладно, мама, — подчинился Робби.

Как всегда в субботу, дети вымылись в большом жестяном корыте, потом еще посидели в комнате, пока мама не приказала им идти спать. Они помолились и, перецеловав взрослых, пожелали им спокойной ночи.

Дядя Рэй сказал:

— Желаю вам спокойно спать, клопов к себе не подпускать!

Дети засмеялись:

— Постараемся!

Когда они ушли в кухню, Лори Ли откинулась на спинку стула и спросила:

— Ну как, Рэй, вспомнил, что ты собирался рассказать?

Лицо гостя оставалось непроницаемым.

— Что именно? — Рэй покосился на Джо.

— Ну небось знаешь. Ты было начал, а потом притворился, что не помнишь.

Рэй покачал головой.

— Ведь вот начисто вылетело из головы! Сижу и никак не вспомню. Да это, право, пустяки, как перед богом говорю.

Спокойный вид Рэя Моррисона все же и на этот раз не убедил Лори, но она перестала расспрашивать. Рэй еще посидел, поговорил о том о сем и собрался уходить.

— Почему ты так торопишься? — спросила Лори.

— Почему тороплюсь? Да я уж с каких пор у вас сижу! Мне еще хочется прогуляться — ведь суббота сегодня, а завтра утром в церковь.

— Рэй Моррисон, стыдись, бессовестный, говорить неправду накануне святого дня. Ты уж столько времени не был в церкви, что забыл, как там и дверь-то открывается!

Гость улыбнулся.

— В ближайшее воскресенье обязательно соберусь. Вот увидишь. А что, пойду, может мне и в самом деле повезет.

— Молиться надо, Рэй!

— Что толку молиться? Сколько ни молись, от белых добра не дождешься! Вот в чем загвоздка! Помнится мне, есть такой рассказ: один человек собрался в путь, а идти ему надо было густым лесом, где водились громадные злые медведи. Ну, парень, конечно, боялся. А священник ему и говорит: «Как увидишь медведя, становись на колени и читай молитву, тогда он тебя не тронет». Ну вот, в чаще леса парень увидел громадного старого медведя. Он сразу бух на колени и давай молиться. А медведь как ударит его лапой по заду, а парень как покатится кувырком, так и катился до самого дома. После священник ему говорит: «Вижу, ты жив и здоров, значит, послушал меня и молился». А верующий брат отвечает: «Знаете, ваше преподобие, молиться-то, может быть, хорошо в церкви, а в лесу, среди медведей, ни черта это не помогает».

Лори и Джо смеялись до упаду, но Рэй даже не улыбнулся.

— Язык-то у тебя без костей! — сказала Лори, не желая поощрять зубоскальство над религией, хотя в душе отчасти разделяла его скептическое отношение к церкви.

Рэй кивнул на Джо и засмеялся.

— Пусть тебе дьякон Янгблад расскажет, что он думает насчет молитвы и наших белых. Белый человек— все равно, что полярный медведь! Вот заведу себе ружьецо…

Джо вышел проводить Рэя и закрыл за собой дверь. Ночь была темная, пасмурная — ни луны, ни звезд, сырость и холод пронизывали до костей. Джо спустился во двор вместе с гостем и, положив ему руку на плечо, задержал его.

— Я не хотел, чтобы Лори знала про историю с Маком, — сказал он.

— Я так и понял, но почему?

— Не хотел волновать ее, она бы испугалась.

— Нет, не испугалась бы. Ты за нее не бойся. Твоя жена никому спуску не даст — ни белому, ни черному. Она действительно смелая женщина.

Шея Джо вдруг покрылась испариной, несмотря на холод.

— Так-то так, но все равно расстраивать ее я не хочу. Ты понимаешь…

— И нисколько она не расстроится, наоборот, гордиться тобой будет. Ну, это уж твое дело. А мое дело — пойти отпраздновать субботу. Увидимся в церкви! — И Рэй пошел со двора.

— Погоди минутку! — крикнул Джо, и Рэй обернулся.

— Я… я хочу поблагодарить тебя и ребят за то, что поддержали меня сегодня.

— Да ну, чепуха! — ответил Рэй и зашагал по темной улице.

Джо смотрел ему вслед, пока он не миновал единственный фонарь, тускло горевший на углу, и не скрылся во мгле. Джо хотел позвать его обратно — о многом надо было еще поговорить: и о том, что хорошо бы всегда так стоять друг за друга, и о том, что занимало сейчас его мысли, — не слышал ли Рэй, как белый сказал: «Здорово, Джо!» — и не Оскар ли Джефферсон это был, а если Оскар, то что бы это могло значить?

Когда Джо вернулся в дом, Лори молча взглянула на него. Пошла в кухню, проверила, спят ли дети, Услышав, как скрипнула дверь, Робби заворочался. Он уже засыпал, и ему чудилось, что потолок падает на него, хоть он и знал, что этого не может быть. В сонном мозгу вставали события дня — он видел мать, отца, старшую сестру, Рэя Моррисона, мистера Майлза и Айду Мэй, и суд мистера Кросса, и Скотти, которого давно уже след простыл, и рыбу, приготовленную папой. Счастливое успокоение овладело мальчиком, сон все больше и больше тяжелил веки, в комнате стоял ночной холодок, пахло спальней и кухней, пахло жареной рыбой — когда рыба съедена, не так уж приятно после нее пахнет. Клубок сонных мыслей мальчика разорвал гулкий бас отца:

— Сил нет терпеть, как этот проклятый кассир вечно меня обжуливает!

Вглядываясь во тьму, Робби присел на тюфяке и, словно заяц, навострил уши. Мама что-то ответила, но он не разобрал, что именно.

— Как получка, так непременно обжулит меня!

— И не стыдно ему, ведь грех, господи! — сказала мама.

Робби это отчетливо слышал, приложив ухо к замочной скважине и боязливо всматриваясь в темный угол, где на кровати неясно вырисовывался силуэт спящей сестры.

— Я до того взбесился, что готов был на все. Если бы он не отдал мне этих денег, сегодня в городе было бы два покойника, а то и больше, — я бы не стерпел, что бы там ни было…

Робби видел в скважину отцовские ноги, отблески пламени, мать, сидевшую в качалке.

— Теперь остерегайся этого кассира, Джо! Он тебе житья не даст.

Взволнованный Робби широко раскрыл глаза и весь насторожился; сон куда-то пропал.

— С тех самых пор, как я родился, белые мне житья не дают, — говорил отец. — Горше жизни не бывает. Плюют в глаза и говорят божья роса! Осточертело мне это! После того как ты и Робби были в полиции, я решил, что не стану больше терпеть ни от одного белого. Жив останусь или нет, но я должен быть человеком!

Мамина качалка ходуном заходила.

— Ты прав, Джо. И знай — я за тобой в огонь и в воду. Но все же будь осторожен!

Никогда еще отец не говорил так много.

— Господи, господи, — воскликнул он, — ты там настрадалась в полиции, а я пришел и ляпнул: «Ты накажешь его розгами и спасешь душу его от преисподней!» Да меня за это из дому надо было выгнать! Я потом только об этом и думал целый день, а спать не мог целую неделю!

Отец стоял спиной к камину, заложив руки назад. Мама поднялась и подошла к нему.

— Давай забудем об этом, Джо! Отец хмыкнул.

— Знаешь, — сказал он, — на меня прямо как свежим ветром подуло, когда наши негры — Рэй, Чарли и балагур Джек вышли меня защитить. Тут нужна была смелость, ведь их-то дело сторона. У них могли быть всякие неприятности из-за этого. Весь век буду их помнить.

— Когда негр попадает в беду из-за белого, это всех нас касается. Конечно же, они молодцы, тут действительно нужна смелость. Вот так и надо всегда поддерживать друг друга. Об этом говорил и учитель нашего Робби.

Отец сказал:

— И еще случилась одна странная штука. Очень странная. Когда мы шли к воротам, кто-то из белых рабочих крикнул: «Здорово, Джо!» Я могу побожиться, что это мне крикнули. И по голосу будто Оскар Джефферсон. Тут я вспомнил, как учитель говорил нам, что среди белых у нас есть друзья. Конечно, в очереди было немало и других Джо, не один только Джо Янгблад. А все-таки я призадумался.

Мама сказала.

— Оскар Джефферсон неплохой человек.

С мальчика уже окончательно слетел сон — в голосе матери он слышал счастливые взволнованные нотки.

Папа нагнулся и поцеловал маму в губы, а Робби почувствовал, будто это его поцеловали, и смутился, что подглядывает за родителями.

— Да ну, — сказал папа, — а этот неплохой человек может человека сделать?

Робби невольно улыбнулся, глаза его оживились, повеселели, гордость за отца охватила его — папа, папа, папа, — он выпрямился и пошел спать. Лег на тюфяк, но сна не было. Робби глядел в потолок и размышлял о папе и маме, о дяде Рэе и других папиных товарищах, и об Оскаре Джефферсоне, но больше всего — о папе. Вот если бы мама стала опять такой, какой была прежде, а папа был бы всегда таким, как сейчас… Всю ночь — мысли, мысли, мысли… Но вот, наконец его одолевает сон, склеивает веки, темный потолок спускается ниже, ниже… Повернись на живот. Спи…