Джон Килленс - Молодая кровь

• Название: Молодая кровь
• Автор: Джон Килленс
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1959

Я горжусь тем, что мой народ, живя в столь бесчеловечных условиях, сумел сохранить свою человечность и свои дарования. Запомним, что действие романа «Молодая кровь» относится не к дедовским Временам, а к современности: в описываемый период негр Джо Луис стал чемпионом мира по боксу, а негритянский композитор Дюк Эллингтон получил широкое признание своего таланта. Вместе со старшим поколением наша молодежь горячо реагирует на все касающееся ее судьбы — это показали, между прочим, недавние события в Литл-Роке.

Пол Робсон

Москва, 1 января 1959 г.

---

Джон О. Килленс МОЛОДАЯ КРОВЬ

JOHN О. KILLENS

YOUNGBLOOD

Dial Press

NEW YORK, 1954

К СОВЕТСКОМУ ЧИТАТЕЛЮ

Книга молодого прогрессивного негритянского писателя Джона О. Килленса «Янгблад» («Молодая кровь») ярко освещает «негритянский вопрос» в Соединенных Штатах. Этот прекрасно написанный, потрясающий душу документ во многом объясняет ту дилемму, которая стоит в наши дни перед американским народом.

И местные власти в городах, и исполнительные органы штатов, и федеральное правительство США как прежде, так и теперь лишают негритянских граждан их законных прав; эта необъяснимая черта образа жизни южных штатов, противоречащая американской конституции, стала присуща образу жизни всей Америки. И это должно быть изменено не только в интересах негритянского народа, но и в интересах страны в целом, ради ее благополучия, ради ее будущего.

Многие люди, которые не могут лично ознакомиться с американским образом жизни, часто удивляются, что негры так пассивно относятся к своему положению.

Но, прочитав эту волнующую книгу, они узнают, что негры на Юге США мобилизуют все силы для борьбы с массовой, хорошо организованной, изощренной дискриминацией, которой их подвергают. Вся история негритянского народа насыщена фактами, свидетельствующими об его исключительной отваге; известно, что великолепное чувство долга особенно присуще женщине-негритянке, черты которой Килленс воплотил в Лори Ли Янгблад.

Я горжусь тем, что мой народ, живя в столь бесчеловечных условиях, сумел сохранить свою человечность и свои дарования. Запомним, что действие романа «Молодая кровь» относится не к дедовским Временам, а к современности: в описываемый период негр Джо Луис стал чемпионом мира по боксу, а негритянский композитор Дюк Эллингтон получил широкое признание своего таланта. Вместе со старшим поколением наша молодежь горячо реагирует на все касающееся ее судьбы — это показали, между прочим, недавние события в Битл-Роке.

Американские негры полны решимости не отставать от своих братьев и сестер, живущих в Азии и Африке, и добиться для себя теперь — а не в отдаленном будущем — действительного и полного равноправия. И миллионы людей всех цветов кожи в Соединенных Штатах и во многих других странах мира помогают приблизить наступление этого дня.

Пол Роб сон

Москва, 1 января 1959 г.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Перед началом

Разве господь не спас Даниила?

Почему же не весь народ!

На религиозной песни негров «Разве господь не спас Даниила?».

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Лори Ли Барксдэйл родилась в Типкине, штат Джорджия, в одну минуту с веком, темной морозной ночью первого января тысяча девятисотого года. В городе звонили колокола, стреляли из пистолетов, заливались свистки, и ровно в двенадцать раздался крик новорожденной. Но кричала она недолго. Мать улыбнулась отцу, взволнованно вошедшему в дом с кухонного крыльца. Старуха — повивальная бабка сказала: «Ох, и хороша же малышка!» Мать роженицы отерла потный лоб и вздохнула: «Слава тебе господи!» А сама роженица лежала и улыбалась. Отца звали Дэйл. Он поцеловал жену в лоб, шагнул к комоду, достал пистолет, вышел на крылечко и принялся палить в темное небо, пока не занемели пальцы и не начала дрожать сильная рука. А он все заряжал и заряжал пистолет. Он-то ждал мальчика, да уж теперь все равно! Ну и потешная малышка! Красная как рак. Никогда такой не видывал..

Теперь, Дэйл Барксдэйл, придется тебе работать за двоих! Ты должен дать дочке все то, чего ты сам был лишен в жизни из-за этих крэкеров.[1] Он надул щеки, шумно вздохнул, распрямил плечи. Робкий, беспомощный, запуганный, сейчас он почувствовал себя мужественным и сильным. Среди уличного свиста, колокольного звона и трескотни выстрелов он поднимал свой пистолет и палил вверх — трах, тах, тах! Но боже милосердный, как же назвать эту славную девчушку?

Летели годы; девочка росла крепенькая, красивая, здоровая, и Дэйл с Мартой не могли на нее нарадоваться. Куда бы они ни шли, люди говорили: «Смышленая девчонка! Вся в мать!» А на Дэйла, бывало, посмотрят и скажут: «А ты-то чего задаешься? Не в тебя пошла дочка! Вылитая Марта!»—«Ну и ладно, — отвечал Дэйл, — я и тем доволен!»

Когда Лори Ли было четыре года, она без запинки продекламировала на пасхальном утреннике в церкви что-то очень длинное и притом нисколько не смущалась. Тогда-то все начали предсказывать, что она будет учительницей.

В восемь лет девочка была хороша, как персик, — вся круглая, пухленькая, только ручки худенькие да пальцы длинные и тонкие. Люди говорили Дэйлу и Марте, что их дочка счастливица: ей на роду написано стать великой музыкантшей. И Дэйл поверил. В день, когда Лори Ли исполнилось девять лет, он привез домой старое-престарое, разбитое пианино и пригласил профессора Ларкинса давать ей уроки. До чего же любила Лори Ли перебирать клавиши! Через некоторое время она начала выступать на концертах в церкви и разных других местах. Проворные пальчики бегали по клавишам, и ее игра заставляла людей смеяться, петь, восторженно ахать и вытирать украдкой слезы.

Дэйл любил своих детей — Лори и Тима, работал на них как вол. Бывало кто-нибудь скажет: — Не иначе, сдурел ты, Дэйл Барксдэйл, какой был у тебя умишко от рождения, и тот растерял! Зря надрываешься. Посидел бы, отдохнул маленько! Нынешние дети не стоят таких жертв: выйдут в люди и отвернутся от тебя — это как дважды два!

— Ладно, пускай так, — отвечал им Дэйл. — Я не жду никаких наград. Хочу только, чтоб им жилось лучше, чем мне. Чтобы получили образование и не были рабочим скотом у белых. Это и будет мне самая лучшая награда. — Дэйл как думал, так и говорил.

Лори Ли Барксдэйл исполнилось сегодня одиннадцать. За завтраком насмешница бабушка сказала:

— Ишь птичка-невеличка, скоро уж и хвост начнешь задирать!

В этот день Лори Ли одна возвращалась домой из города. Во всем округе не было среди ее ровесниц девчушки красивее, чем она, — ни чернокожей, ни белой. Лори Ли, веселая, радостная, шла вприпрыжку по Удли-лейн. Солнце, озарявшее узенький переулок, припекало ей лицо, шею и плечи. Она думала о предстоящем воскресном концерте, и в эти мысли вплетались другие — о красивом мальчике из девятого класса, который всегда ей улыбался. Лори Ли прошла половину переулка и тут заметила, что навстречу ей шагает долговязый белый, — девочке-то невдомек, зачем он подходит, а он, не дав ей опомниться, приблизился и сгреб ее в охапку. Прямо средь бела дня, господи, господи!

— Пустите меня, пустите! — Девочка боролась злобно, испуганно, с какой-то неведомой ей силой. В отчаянии озиралась по сторонам, кругом — ни души, только на мусорном баке две большие бродячие кошки.

Это был хорошо одетый пожилой мужчина с косыми карими глазами, воспаленными от пьянства. Он схватил девочку за пухлые ягодицы. Лори чуть не обезумела со страху, кровь отхлынула от сердца, дыхание сперло. Господи, спаси и помилуй! Она брыкалась, колотила его ногами в пах, но он крепко держал ее, и она никак не могла вырваться.

— Да пустите!

Он нащупал детскую грудь — это чудо, которое она совсем недавно открыла в себе, — и пребольно стиснул.

— Ну-ну, желтая сучка, ты вкусненькая, я знаю! Что прятать такое добро? — Он рванул ее юбчонку и начал неловко расстегивать брюки.

Вдруг Лори Ли услыхала чьи-то голоса:

— Черт, черномазая девчонка с огоньком!

— Да, весьма недурна!

— Эй, мистер Хилл, оставьте вы ее, где уж вам, старому кобелю!

А он сопел и дышал ей в лицо, в уши, на шею. От него разило блевотиной пьяного. Задрал ей юбку и помочился на бедра!

Лори впилась ногтями в костлявое лошадиное лицо, исцарапала до крови; прокусила зубами его руку и наконец все-таки вырвалась. Вырвалась, слава тебе, господи!

— Ах проклятая! Ах ты, черная сучка!

— Воротись сейчас же, не убегай!

Лори слышала, как хохотали белые, пока она не завернула за угол.

Всю дорогу до самого дома она бежала и плакала — через центр Белого города, через железнодорожную насыпь и поле Такера. Вот и Черный город. Только здесь она перестала плакать и, прислонившись к ели, невидящими глазами уставилась на лачуги, разбросанные по балке.

— Что с тобой, Лори Ли?

— Ничего, мисс Сузи, спасибо.

Возле дома кое-как привела себя в порядок, чтобы родные ничего не заметили, — никому на свете она этого не расскажет! Тайком вдоль забора прокралась в сарай. Хмуро посмотрела на топор. Отрубить бы себе ноги! Так бы и отсечь их начисто до самого живота! Колючая дрожь пробежала по плечам и спине. Девочка сорвала с себя платье и белье, забралась в корыто, полное воды, и принялась тереть свое юное коричневое тело стиральным порошком и едким мылом. Стояла голая в корыте и дрожала, а ноги и бедра горели как огонь. Нет, она ничего не расскажет своим, уж это твердо.