Константин Пензев - Земли Чингисхана

• Название: Земли Чингисхана
• Автор: Константин Пензев
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9265-0369-9

Книга Константина Пензева «Земли Чингисхана» продолжает серию книг молодого, но уже хорошо известного читателю исторической литературы автора о взаимоотношениях народов, населяющих Великую степь и ее окраины. Эта книга посвящена истории русско-китайских отношений, тому, какие они были в прошлом и что можно ожидать от них в будущем. Надо ли бояться китайцев? Могут ли они вновь, как при Чингисхане, заселить и аннексировать российский Дальний Восток и южную Сибирь, а то и всю Евразию?

---

Последствия «Великой замятии» оказались весьма значительны. Если ранее русские воинские контингенты отправлялись в Китай для поддержания там юаньского режима, то, как следует полагать, с началом ордынской смуты данная поддержка закончилась. Читатель может воспринять мои слова с недоверием, однако стоит послушать на этот счет Г. В. Вернадского, который на основании изучения китайских документов и, в частности, «Юань ши», писал в свое время: «В 1275 г. на Руси прошла новая общая перепись и набор рекрутов. Вероятно, приказ об этом исходил в 1273 или 1274 гг. от великого хана Хубилая, который нуждался в пополнении войск для кампаний в Южном Китае и Индокитае» («Монголы и Русь»).

Что касается именно «приказа», то здесь есть определенные сомнения, поскольку известно, что династия Юань производила выплаты Золотой орде и соответственно нельзя утверждать, что сарайские цари находились в вассальной зависимости от Китая. Китайский историк Чхао Чху-чанг сообщает: «Известно, например, что в Пекине правителей Улуса Джучи всегда называли „Си-бэ-чжу-Вань“ („северозападные царевичи“). Поэтому на территории Китая они имели свои хуби, т. е. Уделы».[96] Так, например, «Бату… имел вложения в Китае, в провинции Шаньси. В XIV веке хан Узбек еще собирал свои доходы там».[97] Золотоордынские цари имели, кроме Китая, еще и доходы с Ирана, о чем сообщает Джузджани: «В каждой иранской области, подпавшей под власть монголов, ему (Бату) принадлежала определенная часть ее, и над тем округом, который составлял его удел, были поставлены его управители. Все главари и военачальники монгольские были подчинены ему (Бату) и смотрели (на него), как на его отца Туши».[98]

Российская историческая наука всегда, без каких-либо оговорок, говорила о тяжком «монгольском иге» и завоевании русских княжеств некими узкоглазыми и желтолицыми пришельцами из халхинских степей, между прочим совершенно забывая, что в русских княжествах не стояли оккупационные войска, в то время как «из улуса Джучи в Юаньскую имерию направлялись воины из русского, асского и кипчакского населения».[99]

Действительно, сейчас очевидно не совсем удобно вспоминать, что столицу Китая при Юанях охраняли русские войска. «В 1330 г., при правлении императора Туг-Темура было учреждено специальное управление командования русским гвардейским корпусом „проявляющих преданность“. Командовал корпусом темник. В начале 1330 г. было собрано до десяти тысяч русских, которым для самообеспечения было выделено 100 цин (около 600 га) пахотных земель. По давней китайской традиции русские солдаты и их семьи являлись военнопоселенцами, статус которых был похож на статус российского казачества. В 1332 г. русским поселенцам были выделены быки для пахоты, семена и сельхозорудия. По другим сведениям, пахотных земель было выделено 300 цин, т. е. примерно 1800 га. Русские военные поселения находились к северу от столицы Юань г. Даду (Пекина), в районе современного поселка Цзюйюныуань».[100] Здесь еще следует добавить, что, согласно «Юань ши», командир русского тумена получил титул «капитан десятитысячного соединения Охранников Жизни [с именем] Герольд Верности», имел статус офицера третьего ранга, согласно императорской системе рангов, и был напрямую подчинен Тайному Государственному Совету. В 1331 г. командир русского тумена получил звание «командира русских войск Охранников Жизни», с тем же титулом «Герольда Верности», и должностную серебряную печать.[101]

После падения династии Юань потомки вчерашних завоевателей Поднебесной оказались вытеснены на север, а в самой Монголии началась эпоха феодальной раздробленности. В годы империи существовала государственная собственность на землю и система условных пожалований — хуби, которая уступила место системе частной феодальной земельной собственности и безусловных пожалований — умчи. Умчи стали принадлежать представителям рода Чингисхана как наследственные владения, а политическая система Монголии слагалась из феодальных образований в виде ханств или княжеств (оток), которые остро нуждались в рынках для обмена скота на земледельческие и ремесленные товары Китая. Между ханами восточных и западных районов Монголии развернулась длительная борьба за гегемонию над торговыми путями в Китай.

Последние попытки как-то преодолеть раздробленность состоялись в XV в., сначала при ойратском правителе Эсен-хане (правил в 1440–1455), затем при халхинском Даян-хане (около 1479 — около 1543). Однако после их смерти новообразованные государства развалились. После смерти Даян-хана состоялось разделение Монголии на Южную и Северную, с пустыней Гоби в виде границы между ними, а затем и Северная Монголия разделилась на Западную (ойратскую) и Восточную (халхаскую) по линии Алтайских гор. В XVI в. все три части Монголии насчитывали более 200 ханств и княжеств, каковое обстоятельство создало все предпосылки для последующего в конце XVII века ее подчинения маньчжурской династии Цин.

Итак. До Чингисхана история Монголии является историей отдельных племен и народностей, преимущественно кочевого образа жизни. Далеко не все из этих племен и народностей можно считать за предков современных халхинцев, а современную этническую ситуацию МНР никоим образом нельзя назвать продолжением и развитием этнической ситуации восьмивековой давности. Вовсе не является безусловным фактом то утверждение, что древние моголы (монголы) есть предки сегодняшних халхинцев, как не является безусловным фактом утверждение, что сегодняшние итальянцы есть потомки древних римлян. Всякий человек, хоть сколько-нибудь знакомый с историей Монголии-МНР со времен Чингисхана до настоящего времени, может уверенно выделить в этой истории два последовательных и совершенно различных по содержанию периода: 1) с начала XIII века по конец XVII, 2) с конца XVII до начала XX века.

В 1-й период Монголию очень коротко можно охарактеризовать как «воинствующая страна», во 2-й — как «монашествующая страна». Контраст между ними столь разителен, что мы вправе решить, что здесь идет речь о смене этнической доминанты.

В настоящий момент МНР моноциональная страна, более 90 % населения которой составляют монголы-халхинцы и слившиеся с ними инородные группы, говорящие на монгольских диалектах. Халхинцы принадлежат к центрально-азиатскому типу большой монголоидной расы. Данному антропологическому типу присущи круглый массивный череп, резко уплощенное, широкое и высокое лицо, высокие глазницы, слабо выступающий широкий нос. К этому же антропологическому типу относятся проживающие в МНР буряты, урянхайцы и казахи.

Корректности ради следует сказать, что этногенез халхинцев следует вести с XVI в., именно в это время они и стали появляться в истории под своим именем. Так же необходимо отметить, что правящие халхинские роды изначально имели иноэтническое происхождение, в пользу чего свидетельствует резкая разница в погребальных обрядах правящего слоя и простой трудящейся массы.

Так, согласно монгольскому историку Майдару Дамгин-жавыну,[102] по обряду ингумации хоронили только знатных людей, например Сецен-ханов, Дзасакту-ханов и других князей Северной Монголии. Здесь следует полагать, что данные знатные роды были тюркского происхождения, на что, в частности, указывает и наименование их ханами, т. е. тюркским словом. Собственно монгольские иерархические названия иные. Кстати, ингумация (трупоположение) с конем являлась характерным способом погребения именно тюрков. Для захоронения знати (ханов и высших представителей ламаистской церкви) применялось также мумифицирование — «шарил» (от санскритского «шарира»). Для них сооружались субурганы.

Таким образом, можно полагать, что старинная родовая халхинская знать имеет двухчастное происхождение, как тюркское, так и, возможно, индоевропейское. Известно, что одними из активных проводников буддизма являлись тохары, именно на этом языке записаны многие буддийские тексты.

Погребальные обычаи кочевого халхинского простонародья резко отличались от обычаев знати и имели вид труповыставления (открытого захоронения). Открытое захоронение заключалось в следующем: «… покойник оставался на земле, а над его головой водружался шест, который венчался изображением древнего тотема — луны и солнца (Солнце в шаманской мифологии — мать, а месяц (луна) — отец) со стилизованным изображением огня, в знак того, что потомство его будет продолжаться… Место для покойников выбирали такое, чтобы в изголовье была гора, а в ногах — вода („ундур улыг дэрлулж, ургэн усыг ушгэлулэн худэлу-лэх“ — положить в степи так, чтобы имел изголовьем высокую гору, а у ног — широкую воду)».[103] С принятием халхинцами буддизма данный обряд принципиально не изменился, а лишь несколько усложнился.

Кроме монголов-халхинцев, в МНР проживают около 20 монгольских и немонгольских этнических групп, которые консолидируются вокруг халха, постепенно утрачивая отличия от них в языке и культуре. Так, практически полностью слились с халхинцами небольшие группы южных монголов (харчины, чахары, тумэты, узумчины) и обособленные в прошлом хотогоиты, сартулы, дариганга.