Василий Глотов - Наедине с совестью

• Название: Наедине с совестью
• Автор: Василий Глотов
• Жанр: История

---

Помощник командира роты Михаил Смугляк сидел в землянке и перечитывал газеты последних дней. Политрука в роту еще не назначили, и ему лично приходилось ежедневно проводить в подразделении политинформации. После гибели гвардии старшего лейтенанта Никитина и ранения политрука Скибы все заботы и вся ответственность за роту легли на плечи Смугляка. Ни одной ночи не поспал он спокойно. Проверял часовых, прислушивался к переднему краю противника, следил, чтобы не нарушалась связь с правым и левым соседями.

За недостатком людей разведрота выполняла теперь задачи стрелкового подразделения. Бывшие разведчики-следопыты превращались в первоклассных пулеметчиков, в искусных снайперов и просто отличных стрелков. Да и сам гвардии младший лейтенант постоянно совершенствовал личную военную подготовку. Он должен был не только хорошо знать противника, но и предвидеть все мелочи, предупреждать неприятности, одним словом, сделать свой участок обороны маленькой грозной крепостью, неприступным рубежом.

В полдень Смугляк вышел из землянки. Погода к этому времени разгулялась. В широкие разрывы туч выглянуло солнце, на землю упали золотые полосы света. Все как-то сразу преобразилось, ожило. И эта сила природы невольно передавалась человеку. Суровая обстановка фронта на какой-то миг забывалась, хотелось помечтать, вспомнить дорогие минуты жизни или сделать что-то приятное, нужное для страны, для людей, для себя.

И вдруг, словно из-под земли, на левом фланге траншеи вырвался задушевный перебор гармоники. Знакомый мотив переливами катился над лесом, то широко нарастая, то затихая. Откуда? Какая это разудалая душа бросала вызов смерти?

Смугляк прислушался.

Траншеи немцев находились на другой стороне лога, на зеленоватом увале. Это было так близко, что в ночное время противники хорошо слышали голоса друг друга и даже вступали в перебранки. Теперь этот задорный перебор гармоники долетал до неприятеля, и фашисты принимали его, как вызов, как издевательство. Озлобившись, они беспорядочно обстреливали передний край роты. Завывающие мины перелетали траншею, гулко гремели над сосняком, уродуя стволы молодых деревьев, обламывая их сучья и кроны.

Смугляк, не спеша, подошел к блиндажу наблюдателя и замер. Упираясь спиной в стенку траншеи, Янка Корень от плеча и до плеча разводил пестрые меха двухрядки. Возле него, на желтом уступе, пристроился всегда веселый и расторопный снайпер Коля Громов. Ухарски и беззаботно сдвинув шапку на ухо, он прижимал к губам согнутые дудочкой ладони и на всю силу горланил:

Мы смеемся от души:

Доедают Ганса вши.

Остаются от него

Кости, больше ничего.

Справа и слева траншеи слышались голоса:

- Руби, Коля, руби!

- Веселее, Янка, сто граммов своих отдам! - кричал пулеметчик Омельченко, берясь за живот. - А ну, Коля, еще частушечку!

Гитлер - злобный крокодил

В гости к барыне ходил.

Ум старушке закрутил,

Взял потом и... проглотил.

Обстрел усиливался. Немцы негодовали, забрасывая участок роты воющими минами и шелестящими снарядами. Нужно было срочно навести порядок. Смугляк приблизился к гармонисту, сердито сказал:

- Что за концерт, Янка? А ну, кончайте! Чего вы дразните фашистов?

- А черт с ними, - равнодушно ответил Янка. - Пускай разбрасывают металл, не жалко! - И, прищурив глаз, лихо запел:

Фриц орет:

- Капут, капут!

Яйки, млеко не дают,

Бьют нас в поле,

Жмут в лесу,

Ног домой не унесу!

Огромная мина ударилась в ствол сосны. Сизый дым гремящим фонтаном брызнул вверх, окутывая крону. Острый обрубок дерева просвистел в воздухе и, наискось распоров мех двухрядки, упал к ногам гармониста. Двухрядка замолкла. Янка крепко выругался, сжал кулак и сердито помахал им в сторону немцев.

- Так их, так! - давясь от смеха, выкрикивал Омельченко. - Сходи-ка к ним, Янка, набей поганые морды.

- Пошел к чертям! - огрызнулся Корень.

- А ты не злись, - улыбнулся Смугляк. - Хорошо, что мех, а не брюхо распороло. Думать нужно было.

- Жалко, гармонь покалечили, - бурчал Янка. - Ну, подождите, гады, я в долгу не останусь: все ваши губные гармошки перековеркаю. Надо же угодить прямо в мех. Идем в землянку, Коля!

Навстречу ему вышел Омельченко с балалайкой.

- Не сдавайся, Янка, - лукаво проговорил он. - Бери вот и наигрывай, чтобы никакого перерыва не было.

Янка рассмеялся.

В этот же день, под вечер, на переднем крае произошло еще одно необычное событие, восхитившее всех стрелков роты и воинов соседних подразделений. Янка Корень и Коля Громов несли дежурство на огневой точке. Они лежали возле пулемета под укрытием, наблюдали за поведением противника, изредка обстреливая его траншеи. Разговаривая, Янка вдруг заметил огромного кабана в самом низу лога. Животное с двумя черными пятнами на спине совершенно спокойно подходило к ручью, видимо, напиться. У Янки заблестели глаза.

- Смотри-ка, Николай, какое мясо гуляет! Пусти очередь... Вот жаркое будет!..

Громов поставил нужный прицел и дал короткую очередь. Кабан высоко подпрыгнул и упал. Это заметили не только соседи по переднему краю, но и немцы с противоположной стороны. Через несколько минут солдаты левого и правого флангов попытались проползти к кабану и уволочь его. Фашисты сразу же обнаружили их и открыли сильный прицельный огонь из пулеметов. Пехотинцам пришлось вернуться. Громов почесал нос.

- Попробуй-ка возьми его!..

- Возьмем, Коля! - заверил товарища Янка. - Как только потемнеет, и кабан будет у нас. Даю честное слово!

И действительно, утром кабан лежал уже возле ротной землянки. Рядом на пенечке сидел восторженный Корень, оттачивая нож, чтобы хорошо разделать тушу. В это время из штаба полка вернулся Смугляк, которого вызывали для отчета. Увидев огромного кабана и радостного Янку, он удивился: откуда такая добыча? Янка подробно рассказал ему все, как было, и начал разделывать кабана. Смугляк недовольно взглянул на него:

- Рискуете жизнью, герои!

Янка и Коля промолчали.

Но фашисты не могли простить советским солдатам вчерашнего вызывающего веселья и уноса кабана. Ровно в два часа ночи они организовали вылазку - решили захватить "языка". Оставив свои траншеи, вражеские разведчики обошли наше передовое охранение и направились к переднему краю роты, туда, где вчера так весело и задорно распевала гармоника. Ракеты тускло освещали местность. Сырая и туманная ночь сопутствовала фашистам. Они были уже в двадцати метрах от цели, когда часовой и наблюдатель роты Смугляка услышали шорох и одновременно дали сигналы тревоги:

- По-мес-там!

Фронтовики выскочили из землянки. Смугляк бессознательно схватил чью-то саперную лопату и очутился у ниши, где хранились противотанковые и противопехотные гранаты. Несколько фашистов уже спрыгнули в траншею. Завязалась жестокая борьба. Здоровенный немец с тесаком в руке бросился на Смугляка. Но гвардии младший лейтенант ловко уклонился от удара и со всего плеча рубанул долговязого фашиста по голове лопатой.

Дрались врукопашную, молча и жестоко. Смугляк слышал только храп и тяжелое дыхание. И тут в темное небо, словно золотые брызги, поднялись ракеты. Передний край осветился. В эту минуту Смугляк оглянулся. Недалеко от себя, внизу, он увидел Янку и фашиста. Они яростно избивали друг друга, падали, поднимались снова и снова дрались. Смугляк поспешил на помощь товарищу. Но Корень уже улучил момент, сорвал с пояса гранату и наотмашь с такой силой ударил фашиста, что вывихнул себе руку.

- Лежи, стерва! - почти прорычал он.

На флангах, слева и справа, послышались выстрелы и разрывы гранат. В бой вступили соседи роты. Фашисты не выдержали. Бросив убитых и раненых, они стали отходить к своим траншеям. Перестрелка нарастала. Несмотря на туманную ночь, пулеметчики роты Смугляка метким огнем сопровождали врага до самых его укрытий. "Языка" фашистские разведчики не захватили, но своих оставили.

Янка Корень вернулся в землянку окровавленный и злой. Рука сильно болела. Он ожидал насмешек со стороны товарищей, но все молчали, занимаясь своим делом: одни проверяли оружие, другие рассматривали ссадины на руках и на лицах. Янка пробрался в угол и притих, поглаживая огромную шишку на своей голове.

- Мужай, Янка, - вдруг проговорил неугомонный Коля Громов, - мех у гармошки залатаем, а шишка твоя сойдет.

И все рассмеялись.

*

На следующий день утром, совсем неожиданно, Янку Корня, не раз проявившего себя в боях, по распоряжению командира полка направляли в дивизионный дом отдыха. Смугляк радовался. Он любил Янку как человека и высоко ценил его как воина. Проводив товарища за пригорок, Михаил крепко пожал ему шершавую руку и сказал от души:

- Отдыхай, Янка, я очень рад за тебя!

- Не по душе мне этот отдых, - признался Корень. - Ребята будут в траншеях сидеть, а я физиономию наедать. Что за предпочтение мне? Но приказ есть приказ. Берегите себя, товарищ гвардии младший лейтенант. Фашисты опять что-то замышляют.