Майкл Муркок - Древо скрелингов

• Название: Древо скрелингов
• Автор: Майкл Муркок
• Жанр: Фэнтези

Ульрика похищают индейцы, и Оуна отправляется на его поиски. Эльрик в то же время ищет в альтернативной средневековой Европе человека, который создал первый Черный клинок. В своих странствиях он встречает инкарнацию Гейнора и отправляется вместе с ним в Северную Америку. Оуна также перемещается в Америку, где встречает Айанавату – индейского вождя, которого Лонгфелло воспел в своей поэме под именем Гайавата. Постепенно все дороги сходятся у мирового Древа, и там начинается битва, определяющая, будет дальше существовать Мультивселенная или нет… Также в романе: Клостерхейм, Сепирис, принц Лобковиц, мировой змей и другие…

---

Преодолевая наши дороги, мы учимся сдержанности. Учимся жить и постигать неведомое. Каждый изгиб лунного пути, ветви великого вечного Древа ведет нас к новым знаниям, пониманию самих себя. Это увлекательная, бесконечная жизнь. Однако у тех, кто, подобно мне, не похищает чужие сны, как это делала моя мать, она со временем вызывает чувство неудовлетворенности. Ульрику удалось вернуть мне ощущение цели, сосредоточить мое внимание на нравственных ценностях. Я научилась бороться с невзгодами в одной крохотной сфере, отказавшись от участия в великом извечном противостоянии Закона и Хаоса.

Лунные пути более не влекут меня. Иногда меня одолевает желание взмыть в воздух и парить над своим домом в серебристо-алых вихрях, слышать музыку, которая возникает, когда пересекаются две определенные сферы, создавая свою величественную гармонию. Но больше всего я жаждала возвращения моей старой жизни с мужем и детьми.

Дни становились все короче и холоднее, но с ходом времени в моей душе крепла надежда. Вскоре мы должны были оказаться в землях какатанава.

Я знала, что отыщу там Ульрика. Но смогу ли я спасти его? Какую цену потребуют за его свободу?

Первые признаки того, что нас вновь преследуют, появились вместе с порывистым ветром, который принес мокрый снег, затянув серой пеленой равнину и скрыв от наших взглядов предгорье. На несколько секунд пелена расступилась, показав нам небольшой холм, поросший остроконечной степной травой и клевером, красочные пятна которого выделялись в скудном свете. Холм находился позади нас и справа. Я оглянулась на него через плечо, и мне почудилось, что я вижу стоящую на нем фигуру, серые одежды которой трепал ветер, а серое лицо казалось воплощением зимней стужи.

Клостерхейм! Упорство этого человека не знало границ. Обрел ли он свои прежние размеры? Я слишком давно не встречалась с ним, чтобы сказать наверняка. Покуда Бес стоически продвигалась сквозь ледяной дождь, я продолжала вглядываться поверх плеча, но так и не увидела Клостерхейма вновь.

Было ясно, что вместе с ним идут пигмеи и его приспешник Два Языка. Я рассказала спутникам о том, что видела. Мы решили возобновить дежурство, когда станем лагерем.

Мы регулярно давали Бес отдохнуть. Белый Ворон сказал, что ее уже несколько лет назад следовало бы отправить на покой. Потом он заговорил о своем сне, о том, что ему было предписано взять с собой мамонта. Бес охотно отправилась в путь.

– Она считает, что это путешествие пойдет ей на пользу, подготовит ее к загробной жизни,- объяснил юноша.

Нам сопутствовала удача. Вечером дождь прекратился, и акварельные лучи солнца высветили рощу массивных старых дубов. Из всех лесов, которые мы миновали, этот был самым густым и древним. Стволы и ветви так тесно примыкали друг к другу, что о лучшем укрытии нельзя было и мечтать.

– Отлично,- сказал Айанаватта, расхаживая по образованной сплетенными ветвями пещере, в которую проникал одинокий луч солнца, освещая нежный побег дерева в центре.- Это самое подходящее место для нашего колдовства. Это мир внутри мира, с крышей, четырьмя углами и деревом в середине. Он усилит наши чары, заставит их работать как положено.

Еще некоторое время он продолжал высказываться на эту тему, но ничего нового не добавил. Мы развели в горшке маленький огонь – точно так же, как вы разжигаете очаг в своем доме. Портить землю в этой древней пещере показалось нам кощунством. Многие ветви здесь были толще стволов, Вероятно, они прожили тысячи лет. Быть может, прежняя цивилизация оставила нам несколько участков нетронутого леса? Или природная катастрофа уничтожила все, кроме двух-трех рощиц деревьев, неподвластных времени?

Айанаватта сжег немного пищи, принеся ее в жертву пещере за то, что она дала нам кров. Деревья обладают особым разумом. За уважение они воздают добром. У меня возникло отчетливое ощущение, что этой ночью я спала в святом приюте, в храме.

Мне снились сны, а ведь такое бывает со мной очень редко. Дерево, под которым я спала, превратилось в мультивселенную, по которой я бродила. Мне снились родственники. Мне снился мир, в котором меня звали Илианой Гаратормской. Она была могучей воительницей, инкарнацией Вечного Воителя, духовной сестрой моего отца. Ее мир целиком состоял из старых деревьев. К северо-западу росли большие красные деревья, к северо-востоку – гигантские дубы и березы. На юге он граничил с мангровыми зарослями и другими, еще более экзотическими растениями. Все они принадлежали к единому сообществу переплетенных ветвей и корней. Буйно цветущие магнолии и рододендроны, громадные хризантемы и розы образовывали мир, в котором Илиана мирно уживалась с всевозможными птицами и чудовищными насекомыми. Она передвигалась по ветвям своего мира точно так же, как я ходила лунными путями.

В моем сне Илиану терзала тревога. Она предвидела закат своего мира.

Смерть всего сущего. Гибель дерева, служившего ей домом, и вместе с ним – свой собственный конец. Она взывала к своим пращурам и к духам своего мира, прося их поддержать ее в последней схватке. Она обращалась к созданиям, которых называла сереброкожими, и, просыпаясь, вспоминала историю Пьеля Д'Аргента из Ле Курбуазье Блан, серебряного человека, принца волшебной страны, которого какатанава именовали Белым Вороном.

Когда я очнулась, мой сон ускользнул от меня. Я всеми силами старалась удержать его, поскольку в каком-то уголке моего сознания брезжила назойливая мысль, связывавшая Белого Ворона с кем-то или чем-то – смутное воспоминание, вероятно, сохранившееся с детства. Я все меньше сомневалась в том, что мы родственники.

Я посмотрела в лицо спящего светловолосого юноши. Он пребывал в состоянии абсолютного покоя, но я знала, что ему достаточно нескольких секунд, чтобы полностью прийти в себя. Я была бы рада прекратить дышать из опасения, что он по ошибке примет издаваемые мной звуки за сигнал тревоги. Что в моих грезах было связано с Белым Вороном? Какие островки памяти пробудила во мне встреча с ним? Я придвинулась к огню. Выдыхаемый мной воздух превращался в бледный пар. Я плотнее закуталась в свою накидку из бизоньей шкуры и вскоре согрелась.

В конце концов я опять погрузилась в сон. Утром я увидела, что прошел снег. Переплетение дубовых ветвей защитило нас от него. Теперь мы находились во дворце из замерзшей зелени и золота с многими залами.

Выглянув наружу, мы видели прерию, которую первый снегопад этой зимы превратил в девственно-чистый ковер. Сидя подле весело трещавшего маленького костра, любуясь необъятными заснеженными просторами, Белый Ворон радостно посапывал трубкой, а, заметив, что мы проснулись, достал маленький барабан и затянул песню.

За всю свою жизнь, проведенную в странствиях между сферами, я слышала очень мало голосов, способных сравниться красотой с голосом Белого Ворона. Звук его песни лился среди ветвей и ледяных кристалликов, гармонично отражаясь эхом, пока вся роща не подхватила ее. Они вместе пели о древних дорогах, о горьких истинах, о величественных образах. Они оплакивали погибших, воспевали утро и каждый час дня, пели о месяцах и преходящих временах года. Красота песни до такой степени очаровала меня, что я не могла сдержать слез.

Айанаватта стоял выпрямившись, скрестив руки на груди и полностью обратившись в слух. Его наряд состоял лишь из татуировок, раскраски, драгоценностей и штанов из мягкой расшитой бусами кожи. Его медная кожа поблескивала в восхитительном свете, грудь вздымалась, мускулы были напряжены. Он целиком отдался песне.

Бес, украшенная боевыми перьями, тоже взволновалась при звуках песни, как будто та сообщала ей чувство безопасности. Но, кроме успокоения, в песне ощущалась сила. В ней слышалась цель.

Сквозь окружавший нас лед я увидела, как у горизонта что-то шевельнулось. Постепенно я начинала различать детали. Существо быстрым шагом приблизилось к нам и остановилось как вкопанное в десяти ярдах от Айанаватты и Белого Ворона, который продолжал петь.

И вновь я не могла точно определить размеры, но создание, привлеченное голосом юноши, казалось громадным. Опять пошел снег; сквозь его пелену на нас серьезным любопытствующим взглядом смотрела могучая самка бизона, живой тотем, воплощение богини какатанава. Ее глаза в окружении красных век, излучавшие горделивое сознание власти, встретились с моими, проникая мне в душу. Животное признало меня. Оно ударило копытом в снег; из его ноздрей валил пар.

Бес подняла хобот и издала громкий трубный звук, от которого вздрогнул лес, а льдинки начали отламываться и падать. Белая бизониха встревоженно тряхнула головой, повернулась и исчезла, торопливой поступью скрывшись за стеной падающего снега.

На лице Айанаватты отразилась радость. Он тоже заметил бизониху. Его переполняло возбуждение. Он сказал, что все события разворачиваются именно так, как следует. Бес предупредила бизониху о грозящей нам опасности, и та вняла ее предостережению. Могучие чары защищают земли какатанава, которые, в свою очередь, защищают их город, а тот – вечное древо.