Сергей Герасимов - Изобретение зла

• Название: Изобретение зла
• Автор: Сергей Герасимов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Машину на большой террирории, требовалось перекопать эту территорию на десяток километров в глубину, перемолоть и обезвредить каждый малый кусочек вещества - а иногда и перемолоть земную кору на всю её толщину. Все это могла сделать

Мельница.

Мельница обычно имела шестнадцать ножей, каждый из них десять-двенадцать километров в длину. На самом деле ножи не существовали, они лишь выстраивались из атомных цепей тогда, когда Мельница включалась в работу. Работающая Меньница напоминала ползущее и вращающееся колесо, до самой оси погруженное в грунт.

Бесконечно твердые ножи перемалывали все, что встречали на пути дома, людей, скалы, горные хребты и конечно, Машину. Сразу же после взрыва в Антарктике все двенадцать Мельниц, построенных на Земле, были активированны и принялись за работу. Приводим достоверное свидетельство очевидца - одного из двух, видевших работающую Мельницу вблизи и сумевших выжить. Очевидец прожил очень долго и следующее описание сделал в возрасте девяноста четырех лет.

Я вначале услышал, что загудела земля. Она загудела сразу со всех сторон, и стало страшно, потому что я не знал в какую сторону бежать. То, что бежать надо, я не сомневался. Я вначале подумал, что это землетрясение, но я знал, что о землетрясениях обычно предупреждают. Марта проснулась, но не поднялась; она вцепилась в землю и молчала. По выражению её лица я понял, что она боится подняться. Я испугался, что она так и останется немой. Я ударил её по щеке, но она не прореагировала. Она смотрела на озеро, мы ведь лежали на берегу. Я взглянул туда же и увидел, что озеро исчезло, что оно вытекло и его дно поднималось. Я сказал Марте, что боятся нечего, и подошел к бывшему берегу озера. Там деревья не мешали смотреть. Деревья раскачивались, но не с той частотой, в котором их качал ветер. Казалось, что они хотят выкопаться из грунта и убежать. Мне так казалось. Сначала я не увидел ничего особенного, кроме деревьев и исчезающего озера. Торчащие ножи я принял за трубы какого-нибудь завода. Но потом я увидел, что эти трубы растут. Я стоял и смотрел как завороженный. Я бывал в горах знаете, чем привлекают горы? - своей огромностью. Но горы это ничто по сравнению с таким зрелищем. Ножи росли и уже поднялись выше облаков и продолжали расти. Облака обтекали эти дьявольские штуки - как сор на воде обтекает ветку. Это чувство невозможно передать словами - когда ты видишь, как такие штуки растут, просто так, рядом с тобой, сразу за лесом. Я позвал Марту, но она не поднялась. Я ещё не знал, что это Мельница, ведь Мельница была секретным оружием.

А потом ножи начали двигаться. Они покатились прямо на нас. Это было примерно так, как будто плуг поднимает землю, только плуг был десятикилометровой высоты. С одной стороны Мельница оставляла пропасть, а с другой взлетала туча перемолотого грунта. Знаете, глаз этого просто не воспринимал. Вот так бывает, когда в первый раз в жизни поднимаешься на двухсотый этаж и оттуда все люди кажутся маленькими как мошки, зато люди на другом берегу озера кажутся обычными людьми - иллюзия из-за непривычной точки зрения. Тут было то же самое: фонтан вздымающегося грунта взлетал, я думаю, километров на двадцать семь в высоту, день был не то чтобы совсем ясным, но с переменной облачностью, мы все видели и видели хорошо, но казалось, что земляной столб наклонно висит в воздухе и не падает. Конечно, потом были подняты такие тучи пыли, из-за которых половина планеты стала ледяной пустыней, но кто же мог подумтаь о таком тогда? Да, эта туча мелкой пыли уже тогда тянулась над бороздой, но мы не обратили на неё внимания. То есть, я не обратил. Бедная Марта!

Это колесо шло шлишком быстро, чтобы думать о каком-то спасении. Все стало так безнадежно, что я даже перестал боятся. Я просто сел и начал смотреть, как она приближается. Мельница шла примерно как скоростной поезд. Я видел пробегающих людей, видел машины и животных, никто из них не уцелел, никто кроме меня. Мне просто повезло.

Мельница крутилась по ходу - так, что ножи падали сверху и вгрызались в грунт. Мне очень повезло, потому что как раз перед тем, как очередной нож собирался опуститься на мою голову и превратить меня вместе с берегом озера в атмосферную пыль, она закончила борозду и повернула назад. Нож вышел из-под меня и приподнял меня вместе с берегом и деревьями. Я видел грань ножа вблизи - вы не можете представить себе как она остра. Понимаете, в чем дело, ножи обычно не поднимают грунт, а перерубывают его, из-за большой скорости движения. Концы ножей вращаются со сверхзвуковой. Но когда она остановилась и стала поворачивать, нож только приподнялся и замер. Он был очень гладким и чистым.

Потом меня прижало к металлу. Просто как космонавта в ракете. И я потерял сознание. Скорее всего меня выбросило на мягкий склон горы перемолотого грунта и я остался жив. Знаете, с этой горы я спускался четыре дня. Но если уцелел я, то ведь и Машина могла уцелеть, правильно? Она могла сохраниться хотя бы в зернах.

Так что я думаю, что Машина ещё появится. Ждите.

Большое облако, возникшее из антарктических снегов, к вечеру первого дня войны накроет почти четверть Африканского континента. Встретив сушу, облако замедлит свое движение. Черная стена пара будет ползти так низко, что погрузит в себя верхушки высоких строений. Нижний край тучи будет ровным, будто отрезанным под линейку. Люди будут стоять в дверях домов и смотреть, как исчезает далеко на севере светлая часть неба, как уже и уже становится светящаяся полоска, и вот её уже нет и только догорает последний закат, опустившийся не на западе, а на севере, вопреки законам природы. И закатов больше не будет. Под тучей будет холодно. К утру температура упадет до нуля.

Дети, никогда не видившие настоящего снега и льда, будут бродить с фонариками и подбирать искристые пластинки. После того заката уже не наступит рассвет. Лед будет намерзать на ветвях деревьев и тропические красавцы будут вянуть и жухнуть от его смертельных прикосновений. Воздух станет так влажен, что сами собою начнут расплываться чернила на записях многолетней давности и сейфы с документами придется поместить в прорезиненные мешки. Не деревьях будет намерзать все больше льда, деревья превратятся в большие узорные сосульки; каждый лист станет ледяным комком. Густые леса станут непроходимы, а редкие превратятся в красивейшие стеклянные джунгли, куда дети будут бегать с фонариками, но фонарики будут едва-едва пронзать влажный и черный как смола воздух.

Потом начнутся болезни. Люди, непривыкшие к холоду, станут болеть и умирать. Поврежденная Машина перестанет поставлять энергию. В больницах и домах станет так же холодно, как и на улице. За рукав старого пальто станут убивать в собственном доме. Одежда будет означать жизнь. Старые запасы дерева так пропитаются влагой, что станут несгораемы. Экспедиции смельчаков будут отправляться в глубины стеклянных лесов, чтобы рубить ледяные деревья, сбивать с них лед и внутренность прятать в непромокаемые мешки. Но этого будет мало, очень мало. Сдуревшие от несчастий правительства объявят всеобщую мобилизацию и будут быстро свергнуты. Змей граджанской войны поднимет голову и поползет по замороженной земле. Воюющие протянут дольше всех: у них все же будет возможность грабить. Когда грабить станет нечего, прекратятся и войны. Так на планете появится новая разновидность пустынь пустыни, накрытые Тучей.

- Но ведь он же так уйдет! - возмутилась Магдочка. - Останови его!

- Не могу, что-то с Машиной.

- С Машиной ничего не может быть. Это же Машина.

- С программой.

- Но до сих пор же работала?

Манус нажал несколько кнопок и игра пошла снова.

- Смотри, - сказала Магдочка, - он все-таки перепрыгнул. А если он убежит через чердаки?

- Не убежит. Я ему что-нибудь подстрою.

- Например?

- Подкину тигра или льва.

- Это банально.

- Тогда ещё что-нибудь. Сейчас просмотрю файл.

На экране замелькали картинки. Манус задержался на динозаврах, но подумал, что такие большие не поместятся ни в одном помещении. И глупы они слишком - всегда бросаются не на того, на кого нужно.

- Вот этот хорош, - скзала Магдочка. - Это кто?

- Саблезубый кот.

- Почему он саблезубый?

- Видишь, как зубы торчат? Он у меня перекусывает стальной прут в два пальца толщиной. Все будет отлично, лишь бы программа не забарахлила снова.

- А когда программа барахлит, они что-нибудь чувствуют?

- Они или ничего не видят или видят черные искры.

- Черные искры? Это должно быть красиво. Хорошо бы посмотреть. В жизни это совсем не то, что на экране.

38

Пыльные деревянные пирамиды чердаков не удерживали тепла. Я шел быстро, иногда пробовал бежать, спотыкаясь, но согреться не мог. Халат был совсем мокрым на спине. Первыми замерзли руки и пальцы перестали сгибаться. Мороз стоял градусов десять или сильнее. Множество серебрянных иголочек боли жалили открытытую кожу. Боль наплывала и отступала почти непереносимыми волнами. Я старался не думать о боли. Врачи обьясняли нам когда не думаешь, меньше болит.