Виктор Усов - Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века

• Название: Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века
• Автор: Виктор Усов
• Издательство: «ОЛМА-ПРЕСС»,
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-03414-0

Книга рассказывает о становлении советской внешней разведки, особенно ее части, связанной с Дальним Востоком, и разведывательной работе в Китае в 20-е годы, которая дополняет картину взаимоотношений с Китаем, показывает всю сложность и многогранность этой работы, ее успехи и провалы. Автор обобщает уже имеющийся в нашей стране и за рубежом доступный материал по этой тематике.

---

Политика М. Бородина и особенно полученное Чан Кайши известие о готовившемся его аресте, несомненно, подталкивала последнего на более радикальные методы борьбы. И это уже показали события в Шанхае.

КПК решила подготовить новое восстание в Шанхае. Были восстановлены и пополнены рабочие дружины, насчитывающие 5 тыс. человек, созданы городской и районные штабы восстания. Для руководства восстанием ЦК КПК образовал тройку во главе с секретарем Шанхайского комитета партии Ло Инуном. Коммунисты действовали в контакте с гоминьдановцами и местной буржуазией. 21 марта, когда части НОА были уже на подступах к городу, 800 тыс. рабочих начали всеобщую забастовку, которая сразу же переросла в вооруженное восстание. К вечеру 22 марта город оказался в руках восставших. Части НРА под командованием генерала Бай Чунси, по приказу Чан Кайши задержавшего наступление на Шанхай, надеясь на разгром рабочих, вступили уже в освобожденный город. На следующий день другая группировка войск Чан Кайши заняла Нанкин. Это была крупнейшая победа революции, ставшая, однако, и началом ее поражения. Войска под командованием Чан Кайши сразу же попытались лишить восставших Шанхая плодов победы, введя военное положение. Чан Кайши, прибывший в Шанхай 26 марта, через четыре дня после войск Бай Чунси, быстро установил связи не только с находившимися там после изгнания из Уханя правыми гоминьдановцами: богатым торговцем Чжан Цзиньцзяном, бывшим анархистом У Чжихуем, видным деятелем в области просвещения Цай Юаньпэем, теоретиком национализма Чэнь Гофу и Дай Цзитао, но также и с китайскими деловыми кругами Шанхая. Определенную роль в подготовке переворота сыграли старые связи Чан Кайши с шанхайским уголовным миром.

Только главари шаек, например Хуан Цзиньжун, главарь Синего братства (Цинбан), или Ду Юэшэн, тесно связанный с французским генеральным консульством в Шанхае, могли представить необходимые для операции отряды. Чан Кайши, который, по некоторым данным, сам вступил в Синее братство за 10 лет до описываемых событий, когда он был лишь незаметным маклером шанхайской биржи, вновь связался с Хуаном и его подручными.[870] В конце марта и начале апреля именно с их помощью он завербовал несколько сот хорошо вооруженных головорезов, организовал из них Общество всеобщего прогресса, временная резиденция которого была расположена на территории французской концессии в доме Хуан Цзиньжуна. Видимо, Чан Кайши даже не старался сохранить в этом смысле полную тайну, по крайнем мере, от международной полиции, в одном из рапортов которой (от 7 апреля) упоминаются «подготовительные меры Общества всеобщего прогресса с целью произвести внезапное нападение на помещение городского совета профсоюзов и разоружить находящихся в нем. Это нападение должно производиться членами Синего братства, поддержанных переодетыми в штатское солдатами».

Определенную финансовую помощь Чан Кайши оказали финансовые банкиры Шанхая. Так, на IV съезде профсоюзов называлась цифра — 15 млн. юаней. «Банкиры содействовали своими фондами антикоммунистической кампании», — писала «Политик де Пекин» 10 апреля 1927 г., не называя цифр. Другие источники говорили о двух выплатах в начале апреля — одна в 7 млн., другая в 3 млн. юаней.[871] Используя эти финансовые средства, Чан Кайши вооружает и финансирует отряды шанхайской мафии (из состава тайных обществ Цинбан — «Синее братство» и Хунбан — «Красное братство). С их помощью разоружаются рабочие дружины 12 апреля 1927 г. В помещении их главного штаба в Чжабэе было найдено и конфисковано 20 пулеметов, 3 тыс. винтовок, 200 револьверов системы «маузер», 1 млн. патронов, 2 тыс. пик.[872]

В этот критический момент была предпринята попытка открытой империалистической интервенции. В территориальных водах Китая было сконцентрировано более 170 военных кораблей Англии, США, Японии, Франции и других стран, на китайской территории высаживались все новые и новые контингенты иностранных сухопутных войск. В это время Чан Кайши активизирует связи с правыми гоминьдановцами и с консулами империалистических стран. В ночь на 12 апреля войска империалистов в Шанхае арестовали более 1000 коммунистов и революционных рабочих, передав их в штаб Чан Кайши.[873] В 4 часа утра 12 апреля наемные банды гангстеров, финансируемые и вооруженные чанкайшистами на деньги шанхайских капиталистов, повязавшие в качестве отличительного знака нарукавную повязку с иероглифом «гун» (труд) и одетые в синюю форму, провоцируют вооруженные столкновения с рабочими пикетами, неожиданно напав на 20 с лишним пунктов в Чжабэе, Пудуне, Наньши и Западном Шанхае при поддержке армии и полиции. Им удалось за несколько часов разоружить все дружины и захватить нескольких рабочих руководителей, в частности, председателя Совета профсоюзов Ван Шоухуа.[874] Массовые митинги протеста в городе были разогнаны пулеметами и подавлены вооруженной силой, рабочие пикеты разоружены, около 300 пикетчиков были убиты и ранено. Число убитых и раненых резко возросло, рабочие организации разогнаны, коммунисты вынуждены были срочно уйти в глубокое подполье. М. Бородин и другие советские советники скрылись в доме мрусского коммерсанта В. Е. Уланова во Французской концессии.[875]

Одновременно контрреволюционные перевороты были совершены реакционной военщиной в столицах провинций Гуандун, Фуцзянь, Гуанси, Чжэцзян и Аньхуй. Она демонстрировала, кто является подлинным хозяином в этих районах. Эти события обычно в нашей литературе назывались «контрреволюционным переворотом».

18 апреля 1927 г. в Нанкине Чан Кайши провозгласил образование своего, в отличие от Уханьского, «Национального правительства», что означало оформление раскола гоминьдановского режима.

Все эти события не на шутку встревожили руководство в Москве. 12 мая 1927 г. собирается особое заседание Политбюро ЦК ВКП(б), где заслушивается вопрос о Китае, по которому докладывали Ворошилов и Карахан. Были приняты специальные пункты постановления следующего содержания: «г) Поручить комиссии в составе тт. Косиора, Ягоды, Литвинова и Берзина пересмотреть все инструкции НКИД, ИККИ, РВСР и ОГПУ по вопросу о порядке хранения архивов, рассылки и хранения шифровок и др. конспиративных материалов, посылаемых за границу, в направлении максимального обеспечения в конспирации. Срок работы комиссии — двухнедельный. Созыв за т. Косиором. д) Обязать тт. Литвинова и Карахана в двухнедельный срок представить в Политбюро проект постановления в связи с процессом арестованных советских работников в Пекине. ж) Считать необходимым посылку специального человека в Китай с целью обеспечить уничтожение всех, сколько-нибудь компрометирующих, документов и предотвратить возможность провала остальных. Обязать ОГПУ выделить для этой цели ответственного работника, согласовав его кандидатуру с НКИД и Секретариатом ЦК. з) Поручить ОГПУ и НКИД отправить с указанным работником в Китай специальные инструкции всем товарищам, работающим в Китае, на основе настоящего решения Политбюро, к) Послать по линии ОГПУ шифротелеграмму о принятии срочных мер по соблюдению конспирации в работе и уничтожении компрометирующих документов».[876]

То, что такие директивы вскоре были посланы, подтверждает в своих мемуарах советский разведчик 20-х годов в Персии, Турции и Афганистане А. Агабеков.

«В середине 1927 года, после обысков, произведенных китайской полицией в советских консульствах в Шанхае и Кантоне, — вспоминал он, — пришла циркулярная телеграмма для полпредства, торгпредства, Разведупра и ОГПУ с предписанием просмотреть архивы этих учреждений и уничтожить документы, которые могли бы компрометировать работу советской власти за границей. Полпредство и торгпредство немедленно приступили к разбору архивов. Отобрали колоссальные кипы бумаг, подлежащих сожжению. Целую неделю эти бумаги жгли во дворе полпредства. Пламя поднималось так высоко, что городское управление, думая, уж не пожар ли в советском полпредстве, хотело прислать пожарных.

Мы получили более строгое распоряжение. Москва предписывала уничтожить вообще весь архив и впредь сохранять переписку только за последний месяц, но и ее предлагалось хранить в таком виде и в таких условиях, чтобы в случае налета на посольство можно было немедленно уничтожить весь компрометирующий материал. По этой спешке можно было заключить, насколько велика была паника в Москве».[877]

Когда после вторжения китайской полиции в советские дипломатические учреждения в Китае встала опасность аналогичных вторжений в других странах и перед Наркоминделом вырисовывалась опасность закрытия некоторых советских посольств, Литвинов потребовал, как вспоминал советский дипломат Г. Беседовский, в категорической форме от Политбюро немедленного запрещения дальнейшей работы агентур Коминтерна при посольствах и добился такого запрещения. «Когда некоторые члены Политбюро указывали ему, что контакт в работе посольств с коммунистическими партиями совершенно неизбежен, ибо он вытекает из основной установки на мировую революцию, — писал Г. Беседовский, — Литвинов ответил, что ему поручено не руководство мировой революцией, а руководство Наркоминделом, и он хочет спасти от окончательного разгрома органы Наркоминдела за границей. Если его перебросят на работу в Коминтерн, он будет, конечно, заботиться об интересах мировой революции, а пока он в Наркоминделе, он должен заботиться о советских посольствах».[878]