Виктор Корчной - Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца

• Название: Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца
• Автор: Виктор Корчной
• Жанр: Биографии и Мемуары

В книге «Антишахматы» и автобиографических «Записках злодея» выдающийся шахматист современности Виктор Корчной рассказывает о своей драматической судьбе. В центре повествования — многолетнее единоборство с Анатолием Карповым, преследования со стороны советских властей, вынужденное бегство за рубеж, борьба за справедливость в шахматном мире. Книга дополнена уникальными документами и свидетельствами.

Рассчитана на широкий круг читателей.

---

А. Карпов: «Если рассуждать, как у нас говорят, по-простому по-рабочему, следовало воспользоваться тем, что соперник дрогнул и потерял равновесие, и давить, давить — добивать...» («Сестра моя Каисса»).

ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ В МАНИЛЕ

Состояние мое было ужасное. Я взял два своих последних тайм-аута и вместе с фрау Лееверик уехал в Манилу, чтобы хоть немного отдохнуть и прийти в себя. Кроме того, я решил провести пресс-конференцию и рассказать обо всем, что происходит в Багио. А буду ли я еще играть? Черт его знает, посмотрим...

Перед отъездом я оставил Кину письменное поручение представлять меня в жюри на время нашего отсутствия. Речь шла только об этом, но Кин, получив мою записку, сделал далеко идущие выводы. Англичанин провел совместно с Батуринским пресс-конференцию, заявив, что отныне он — руководитель группы. Тут же была послана телеграмма в Австрию, президенту второй европейской зоны ФИДЕ Доразилу:

«Убедительно прошу Вас связаться со Швейцарской федерацией на предмет удаления Петры Лееверик с поста главы делегации Корчного. Матч на первенство мира находится в опасности из-за ее сомнительных действий и вызывающих политических заявлений. Если она сохранит свою должность, матч может иметь скандальный исход. Голомбек».

Пусть подпись «Голомбек» никого не вводит в заблуждение. Гарри Голомбек этой телеграммы в глаза не видел!.. Что мог ответить Доразил самозванному руководителю? Он сообщил, что не считает себя вправе лишать группу Корчного, которая и так малочисленна, еще одного человека. А вы, читатель,— не могли бы вы одним словом квалифицировать этот поступок Кина?

Между прочим, одним из первых шагов Кина в качестве моего представителя в жюри была отправка букета цветов госпоже Кампоманес — в качестве извинения за напряженные отношения, сложившиеся у четы Кампоманес с фрау Лееверик и Корчным. Как мило! Господин Кампоманес бьется как тигр, отстаивая советские интересы, а господин Кин дарит цветы его супруге... Как оказалось, этим букетом Кин положил начало «укреплению дружбы» и весьма плодотворному «культурному сотрудничеству между странами».

Пока я готовил в Маниле пресс-конференцию, мои помощники тоже не теряли времени даром. Они искали какой-нибудь компромисс. И нашли! Накануне пресс-конференции они сообщили мне по телефону из Багио, что достигнута договоренность с советской стороной, и попросили ни в коем случае не устраивать встречу с журналистами. Наивные люди: они верили в уступчивость советских! Конечно же я и не подумал отказаться от своего намерения.

После этого заседание жюри, на котором решено было обсудить возможность компромисса, перенесли на более позднее время — когда пресс-конференция должна была уже закончиться. «Конгрессменов», видите ли, интересовало, как далеко я зайду в своих требованиях!

Кстати, незадолго до моего приезда в Манилу Кампоманес посетил известного на Филиппинах профессора психологии, священника-иезуита отца Булатао с целью узнать его мнение о Зухаре. Отец Булатао, не знакомый ни с ситуацией, ни с фактами, все же указал, что психологическое воздействие из зала возможно и помешать ему трудно. Навестил профессора накануне пресс-конференции и я. Он высказал мне примерно то же самое и добавил, что единственный способ борьбы — это установить на сцене зеркальный экран, чтобы участники не видели зрительный зал.

Неплохо придумано! Пришлось бы бедняге Зухарю на пару месяцев раньше отправиться «на заслуженный отдых»!

Б. Црнчевич: «Несколько прекрасных дней в Маниле и дружба со священником вернули эмигранту драгоценную веру в себя. Виктор Львович уверенно, час за часом, выходил из тяжелой тени Зухаря, кем бы тот ни был и чем бы ни занимался. Угнетенность Корчного таяла быстро — как мороженое на жарких улицах Манилы. Он начал есть с аппетитом, энергия и язвительность вернулись в его еще совсем недавно вялые и безвольные фразы; заранее наслаждался впечатлением, которое произведет его пресс-конференция здесь, вдали от Багио и длинной влиятельной руки Кампоманеса» («Эмигрант и Игра»).

На пресс-конференции я рассказал о сложившейся ситуации, о полной безнаказанности советских в Багио, об их сговоре с Кампоманесом. Особо остановился на проблеме Зухаря. Я отметил, что советская «шахматная» новинка была подготовлена еще к матчу с Фишером. Шахматист находится в гипнотической связи с психологом, который внушает ему, например, что он играет как Фишер и Алехин вместе взятые! Я заявил, что тандем Зухарь — Карпов непобедим; этого кентавра с головой Зухаря и торсом Карпова надо раздвоить, иначе матч невозможен!

Пресс-конференция вызвала большой интерес, была освещена во всех газетах. Оказалось, что Кампоманес контролировал в Багио все сообщения прессы, запрещая публиковать материалы о предосудительном поведении Карпова и советской делегации! Впервые на Филиппинах люди заговорили о скандальном характере шахматного матча. Филиппинская публика решительно встала на мою сторону!

Прибывшие вечером следующего дня в Манилу Стин и Мурей уговорили меня продолжать матч. Они рассказали, что заключено письменное «джентльменское» соглашение. Вот его текст:

«Члены жюри матча на первенство мира по шахматам г-н В. Батуринский (представитель чемпиона мира Анатолия Карпова) и г-н Р. Кин (представитель претендента Виктора Корчного) договорились о нижеследующем:

Г-н Кин уведомил, что г-н Корчной отказался от своего требования на пресс-конференции в Маниле 30 августа 1978 г. об установлении зеркального экрана между участниками и зрителями.

Г-н Батуринский уведомил, что г-н Карпов, идя навстречу просьбам претендента, согласился с тем, что доктор медицинских наук, профессор В. Зухарь будет, начиная с 18-й партии и до окончания матча, размещаться в аудитории в секторе, отведенном для официальных членов советской шахматной делегации (выделено мною.— В. К.) соглашением от 15 июля 1978 г.

Г-н Кин уведомил, что г-н Корчной учтет просьбу чемпиона мира и во время игры не будет пользоваться очками с зеркальными стеклами, которые создают помехи зрению г-на Карпова.

Представители участников выразили надежду, что все это будет способствовать нормальному дальнейшему ходу матча в интересах шахмат и в духе принципов ФИДЕ.

В. Батуринский

Р. Кин.

Багио, Республика Филиппины. 31 августа 1978 г.» Почему советские подписали это соглашение, кому и чем мешали мои очки, понятия не имею. Видимо, кому-то чем-то мешали, советские отнюдь не альтруисты! А в подписании соглашения, безусловно, сыграли роль и ситуация в матче

(все-таки счет был уже подавляющий!), и моя пресс-конференция.

Кстати, в Маниле я узнал любопытную деталь. Моя книга — автобиография на английском языке в количестве 100 экземпляров — была по моей просьбе послана фирмой «Батс-форд» в Манилу и прибыла туда 8 июля. С тех пор она находилась на таможне. Мне сообщили, что есть секретная инструкция, запрещающая распространение на Филиппинах антисоветской литературы, и поэтому книгу не пропускают (не могу ручаться за достоверность этого сообщения: я получил его от Кина, а тот скорее всего от Кампоманеса). Нужно было спасать положение. Через знакомых, при помощи взяток служащим таможни мне удалось «выкупить» книгу. Но о продаже ее в Центре конгрессов, где мы играли, не могло быть и речи — Кампоманес запретил. Не без труда нам удалось найти посредника, согласившегося распространять книгу.

ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ

«Сначала в Центр конгрессов ввели скандальную леди с темным прошлым, а потом попытались запугать чемпиона мира двумя уголовниками без будущего, вернее с будущим, ограниченным тюремной решеткой, или, как говорят «профессионалы», «небом в клеточку». Правда, уголовников в конце концов удалили...» (Л. Колосов, «За кулисами Багио», «Неделя» № 46, 1978).

Мы вернулись в Багио. Фрау Лееверик могла бы, конечно, вновь занять свое место в жюри и взять бразды правления в свои руки, но ей не хотелось вносить разлад в нашу команду. Начался новый этап — этап руководства Кина, человека, не утруждающего себя моральными принципами, этап постепенной сдачи всех позиций и абсолютной гегемонии советских.

Но в дело вмешались другие силы. После выступления в Маниле я получил множество писем. Люди возмущались обстановкой на матче, предлагали свою помощь. Их взволновала не столько политическая сторона дела, сколько явная несправедливость по отношению к одному из соперников. Не скрою, чтобы нейтрализовать Зухаря, я кое-кого временно нанял — но были и помощники-добровольцы. Они сидели в зале и медитировали, стремясь нарушить связь Зухаря с Карповым.

Не знаю, как это действовало, и действовало ли вообще. В конце концов, исход матча решался на шахматной доске, а не вокруг нее. И тут-то должно было сказаться огромное спортивное и психологическое преимущество Карпова в тот момент. Я был опустошен. Мой дебютный репертуар дал трещину, моя излюбленная защита в испанской партии была опровергнута, и мне приходилось петлять меж других дебютов, где у противника наверняка были заготовлены мощные новинки. Словом, я находился в положении кролика, отданного на съедение удаву...