Джезебел Морган - Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности

• Название: Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности
• Автор: Джезебел Морган
• Жанр: Фэнтези

В мире ледяного солнца нет любви - души людей выморожены до прозрачной расчётливости, все чувства взвешаны и вымерены. Но если душу сжигает ненависть, жить осталось считанные дни, а цели так и остались недостижимыми, можно начинать верить в чудо. Может быть, оно даже произойдёт.

Предупреждение: роман написан в смешанном жанре дарка и психологического фэнтези, так что если не горы трупов. то реки крови точно есть. Также не советую читать любителям хэппи-энда и не в меру удачливых героев.

---

Взволнованная Кэта спрыгивает с коня, воспринявшего это за благоволение судьбы к нему. Магичка склоняется над бережно опущенной на землю девушкой, я не выпускаю из рук её запястье, со страхом и надеждой прислушиваясь к её пульсу.

– Как она? – тихо спрашиваю у молчащей женщины. Она поднимает на меня спокойные глаза и безжизненным голосом отвечает:

– Я ничего не могу сделать. Яд этих тварей уже слишком сильно впитался в её кровь и плоть.

Опускаю голову и прикусываю губы, сдерживая злые и бессильные слёзы. Как же так, Aueliende? Она же могла стать достойнейшей из твоих дочерей! Почему ты к ней так не справедлива?!

– Уйди, – бесцветным голосом прошу магичку. Та понятливо кивает и уходит расседлывать коня.

Поднимаю лицо к равнодушному небу, часто моргая и пытаясь так высушить робкие выступившие слёзы. Нежно, как собственную дочь, беру ученицу на руки, устраивая её голову на плече, шепчу умирающей что-то успокаивающее, а у самой голос дрожит и руки трясутся. Слепящая вспышка осознания – надежды на будущее разрушены. Разрушены так… обидно и нелепо.

Моя бедная девочка, ну почему ты?

Задерживаю дыхание, словно это поможет удержать глупую самоотверженную мысль. С материнской тревогой вглядываюсь в посеревшее лицо девушки.

– Ты только не умирай сейчас? – тихо умоляю ничего не слышащую Риду. Мне бы только совсем чуть-чуть времени, я успею!.. В конце концов, без неё моя жизнь будет полностью перечёркнута и лишена смысла.

Только бы хватило смелости довести ритуал до конца! Страх и боль – когда умирала Шаннея, я на это так и не решилась. Но сейчас на кону не только моя жизнь и жизнь моей Верной, сейчас решается судьба моего клана и клана Детей Ночи: будут ли они возрождены из пепла, как сказочная Огненная Птица, или исчезнут теперь уж навеки…

Медленно кладу девушку на землю (она всё-равно ничего не почувствует…), осторожно разгибаю её крепко сжатые пальцев, вытаскиваю её кинжал, предупреждающе покалывающий мне пальцы. Отложив его в сторону, достаю свой. Прикладываю кинжал к запястью. С отстранённой ясностью чётко понимаю, что время у меня ещё есть. Тихо шепчу слова мольбы-призыва к крови, стремительными и точными движениями наношу на кожу обоих рук тонкий и геометрически совершённый рисунок, мгновенно возникший и на запястьях ученицы. Продолжаю проговаривать заклинание, усиливая громкость и увеличивая скорость, будто бы это может добавить мне решимости. Тонкие кровяные нити обволакивают наши ладони, часто между собой переплетаясь, кровавое кружево поднимается вверх по рукам, «одевая» их в изысканные призрачно-кровавые перчатки. С кончиков пальцев срываются тонкие лучи, лениво сияющие чистыми рубинами в зыбком свете, сплетаются с нитями Риды, образуя искусственные кровеносные сосуды, по которым я начиная выкачивать из тела ученицы всё плохое и смертельное. Кружево наливается яростным светом, начинает жечь беззащитную перед ним кожу.

Да будет твоя смерть моей, сестра моя…

Зажмурившись так крепко, что выступают слёзы, я продолжаю читать заклятье, равномерно увеличивая громкость и скорость чтения. Я знаю, что если собьюсь хоть чуть-чуть, то убью нас обеих. Второго шанса это чародейство не даёт.

Стоящая поодаль Кэта подозрительно к нам приглядывается, не решаясь подойти, что, несомненно, делает ей честь. Умная женщина. И профессиональная магичка. Иначе не дожила бы до своего возраста.

Чувствую, как какая-то дрянь перетекает в мою кровь, смешиваясь с ней и отравляя её. На земле в беззвучном крике выгибается от боли девушка, дёргаясь и пытаясь разорвать связь, которую я удерживаю с таким трудом. Последнее слово-крик заклинания выходит уж очень пронзительным, как предсмертный вопль, кровавое кружево тут же тает, оставляя после себя дикую слабость, дурноту и белые тонкие шрамы от магических ожогов. Рида затихает, судорожно дёргается ещё пару раз и спокойно засыпает крепким, исцеляющим сном. Слабо улыбаюсь, довольная собой.

Мир тускнеет перед глазами, уплывая куда-то, и я не цепляюсь за ускользающее сознание, охотно проваливаясь в бархатную тьму.

– Что с ней? – Тонкий голос звенит от страха и нелепого детского гнева. Как же так, почему мама посмела умереть, пока есть Я?!

– А ты как думаешь? – Усталый голос пожилой женщины холоден и безучастен.

– Ну почему? – Безуспешно сдерживаемые всхлипывания.

– Она тебя спасала, глупая.

Голоса где-то на краю сознания мелькают тенями птиц, несущихся высоко в летнем небе, пылающим чистой серебряной бирюзой, не спрятанной хмарью. Мне тепло и уютно, словно я сижу с ногами забравшись в мягкое кресло в Цитадели Солнца. Воображение тут же дорисовывает треск пламени в камине и мелодичный голос мамы, читающей мне старую и поучительную притчу. Я плыву среди своих тёплых и родных воспоминаний, как на островке спокойных волн среди бушующего, бурлящего океана.

Мне хорошо здесь.

– Ты же специализируешься по ядам! – В тихом спокойном голосе кроме ледяной стали слышатся ещё и нотки презрения. Ожидаемого звука пощёчины или подзатыльника не последовало.

– Это странный и ненастоящий яд. Если бы она ещё цеплялась за жизнь, то я, может быть, ещё и смогла хоть что-то сделать.

Моё тихое сожаление, как последнее «простите»… Эта Сторона меня уже не влечёт. Я должна уйти. Может, Aueliende будет ко мне милостива, и встречу Там тех, кого до сих пор люблю…

Но уже сейчас один из тех, кто ушёл, приходит сюда, на Грань между жизнью и смертью, где ждут своей участи такие как я, кого ещё пытаются удержать на стороне Жизни. Он идёт мягко и неторопливо, а за его спиной расползается полночная тьма, полная хрустального серебра звёзд. Жду его с затаенным испугом и удивлением. Совершенно неожиданно и странно на ум приходит его истинное имя, которое он мне так и не открыл в жизни. Но у Смерти свои законы.

– Здравствуй, Нэйлэр.

Странное знание о титулах и власти, от которых он отказался. Знание о его родственниках, о нём самом… Все это кажется здесь таким глупым и надуманным.

– Ты не думаешь, что желать здоровья уже мёртвому звучит глупо? – Он, как всегда, спокоен, доброжелателен и ироничен. Он такой, каким я его всегда воспринимала и каким помню.

Мы… стоим здесь, друг напротив друга, смотрим, наблюдаем, ждём.

В рот льётся какая-то гадость, заставляющая распахнуть невидящие глаза и закашляться. Надо мной нависает тёмное пятно, слышу громкий радостный голос, каждый звук отзывается острой болью во всём теле.

– Дикая! Ты жива!

Хочется оттолкнуть это странное видение, вернуться туда, где нет боли, громких звуков и чужого страха, бьющего по ставшим слишком чувствительными сенсорам.

– Не радуйся. – Жестко и страшно.

Не хочу быть здесь!..

…и снова бархатная тьма и Сын Ночи, терпеливо ждущий меня на Грани. Я не могу видеть его здесь, только подсознательно чувствовать его присутствие. И он внимательно, изучающе смотрит на меня.

– Почему ты не возвращаешься? – Его вопрос, вроде бы логичный и правильный, кажется мне неожиданным, как снег в середине зимы.

– Зачем? – слишком устало. – Я там больше не нужна.

– Была бы не нужна, они бы тебя не пытались вытащить с таким усердием, – в голосе всегда непробиваемого Сына Ночи слышится боль и обида. Вспоминаю, что я даже не пробовала помочь ему там, на перевале, и мне становится стыдно. Хочется преклонить перед ним колени, и я жалею, что не могу без тела этого сделать.

Тёплая волна удивления и благодарности, пришедшая от Кира (Нэйлэра?) показывает, что он понял и оценил мои чувства.

– Ты должна вернуться.

– Я никому ничего не должна! – Мимолетное чувство вины смывает нахлынувшей яростью. Никто не смеет мне указывать!

– Она твоя Верная. – Лёгкий укор и ощущение пристального доброго взгляда заставляет меня ощутить непреодолимое желание вернуться, но…

– Рида переживёт, – говорю твёрдо, чтоб хотя бы самой не сомневаться в собственной уверенности. – Я же как-то пережила!

– Как-то. Ты чуть не рехнулась, Алиэра! Ты хочешь заставить девушку чувствовать то же самое? Ты, ты в своё время знала, какие последствия может вызвать смерть Верной, и не была так шокирована своими чувствами!.. А она не знает. Не поймёт природы пожирающих душу и разум эмоций. Ты этого хочешь?

Выслушиваю пламенную речь Сына Ночи с грустным благодушием.

– Она должна пройти через это, пойми. Это сформирует её личность окончательно, это будет необходимым толчком для превращения Риды в Нэссэру.

– Она может сойти с ума, – резко прерывает меня Нэйлэр. – И не спорь со мной. Или тебе напомнить, что мёртвым ведомо больше, чем живым?

Вздрагиваю от леденящего предчувствия.

– Что ты видел? – спрашиваю излишне резко и требовательно.

Тишина. Затем он всё-таки отвечает.

– Власть Церкви и наши мёртвые кланы.