Александр Дейч - Генрих Гейне

• Название: Генрих Гейне
• Автор: Александр Дейч
• Издательство: Журнально-газетное объединение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1933

---

Это ему понравилось. - Вот настоящие слова! - сказал он и ушел. Когда он вернулся, он закрыл рукой глаза, как всегда делал, когда хотел сообщить что-нибудь хорошо придуманное, и сказал: - С «горой» ты прав. Я возведу ее. - И он говорил день за днем: - Гора начата. Гора растет, гора поднимается!..»

Как потом оказалось, под «горой» Гейне подразумевал вставку в виде «писем с Гельголанда», которые он ввел в рукопись.

Но «гора» оказалась «не высокой». В восторгах перед Июльской революцией, которые проявил Гейне, не было ничего, возвышающего его над Берне, который тоже изливал энтузиазм по поводу этого события. И лишь в позднейшей приписке к этим письмам Гейне обнаружил свою политическую дальнозоркость, когда выразил истинный смысл этой революции, сделанной пролетариатом и использованной буржуазией. Пролетариат проиграл свое дело - «но будьте уверены, когда снова ударят в набат и народ схватится за ружье, он на этот раз будет биться для себя самого и потребует заслуженную награду».

Красной нитью через книгу о Берне проходит идея Гейне деления всех людей на «назареев», аскетов, приверженцев узкопартийных догм, и на «эллинов» - людей свободного, жизнерадостного, реалистического мировоззрения.

Берне в глазах Гейне - «назарей», и он яростно нападает на него, как представителя «иудейского спиритуализма» и защищает Гете, подлинного «эллина».

В части полемической своей книги Гейне дает в общем живой и правильный образ Берне. Но здесь много личных и действительно неприятных выпадов против Берне и его приятельницы Жаннетты Воль-Штраус. Это была женщина бесконечно преданная Берне, он же слепо доверял ей, подвергая всю свою литературную деятельность ее оценке.

Как бы ни были необычны отношения между Берне и его подругой Жаннеттой Воль, никто не позволял себе каких-либо злостных намеков на эти отношения, средние между любовью и дружбой. И поэтому многочисленные друзья и поклонники покойного Берне были необычайно раздражены выпадами Гейне по отношению к госпоже Воль, - выпадами, недопустимыми с точки зрения литературной морали, даже в разгаре самой ярой полемики.

Решительно ничем нельзя оправдать Гейне за эти личные выпады, и впоследствии он сам высказал сожаление по поводу того, что позволил себе их, и произвел большие вымарки в последующих изданиях.

Но если оставить в стороне бестактности Гейне, объясняемые только как результат многолетней травли, которую вели Берне и его клика против самого Гейне и его Матильды, - то в книге Гейне необычайно много интересного и правильного. Ничего не преувеличивая и не преуменьшая, сказал Гейне о Берне: «Он не был ни гением, ни героем; он не был олимпийцем. Он был человеком, гражданином земли, он был хорошим писателем и великим патриотом».

Немецкие либералы и радикалы не обладали достаточным беспристрастием, чтобы отнестись серьезно к самому главному, что крылось в книге Гейне - к основной идее, к борьбе Гейне за свое миросозерцание. Книга" вызвала бурю негодования в передовой Германии.

Младогерманцы во главе с Гуцковым стали травить Гейне. Известный немецкий исследователь Гейне, Эрнст Эльстер составил целый словарь ругательств, отпущенных немецкими филистерами всех сортов и мастей по адресу Гейне. Поднялись крики о его коварстве, наглости, трусости, бесстыдстве, вероломстве, легкомыслии, бесхарактерности, низости, передергивании фактов, гнусных двусмысленностях, диком тщеславии и пр., и пр.

Придирались ко всему, вплоть до того, что издатель книги Юлий Кампе (без разрешения Гейне) издал книгу под бестактным заглавием «Генрих Гейне о Людвиге Берне».

В свою очередь подруга Берне Жаннетта Воль-Штраус, опубликовала все ненапечатанные раньше в «Парижских письмах» места, где Берне неодобрительно говорил о Гейне, Книжка вышла под заглавием «Мнение Людвига Берне о Гейне», - и это лишь разожгло пожар неслыханного скандала.

В процессе травли пресса кричала, что памфлет Гейне на Берне - могильный камень, под которым поэт собственноручно похоронил себя.

Вслед за либералами типа младогерманцев на Гейне обрушились и радикалы гегельянского Толка. Арнольд Руге порицал Гейне за ренегантство в своих «Немецких летописях». Фридрих Энгельс в статье «Александр Юнг и Молодая Германия» тоже говорит об «открытом отступничестве» Гейне и заявляет: «Книга Гейне о Берне - самое гнусное, что когда-либо было написано по-немецки».

Те представители революционной немецкой молодежи, которые увлекались творчеством Гейне, не знали, что и подумать о нем; они объясняли эту книгу как страшный документ отступничества от дела свободы. Юный Фердинанд Лассаль, в ту пору ученик лейпцигской торговой школы, записал в своем дневнике 8 сентября 1840 года: «Я люблю его, этого Гейне, он - мое второе я. Эти холодные мысли, эта всеразрушающая сила слова. Он умеет чуть слышно лепетать, как зефир, лобзающий розы; он умеет пламенно и жарко изображать любовь; по его заклятию в нас встают и сладкая тоска, и нежная грусть, и необузданный гаев. Все чувства, все движения подвластны ему, его ирония так метка, так убийственна. И этот человек предал дело свободы! И этот человек сорвал с головы своей якобинский колпак и покрыл благородные кудри роялистской шапкой с галунами! И все-таки мне кажется, что он издевается, когда говорит: «я - роялист, и не демократ». Мне кажется, что это ирония, и наверное это Так и есть».

Книга о Берне принудила Гейне не только к литературной борьбе со всеми нападавшими на него филистерами.

По праву оскорбленная мадам Воль-Штраус направила к Гейне своего мужа для объяснений.

Встреча Гейне с оскорбленным мужем Жаннетты, доктором Штраусом, произошла 14 июля 1841 года. Свидетелей при этой встрече не было. Зато нашлось три лжесвидетеля - Эдуард Колов, Теодор Шустер и Антон Гамберг. Эти страстные поклонники Берне не постеснялись выдать себя за очевидцев происшествия: они подтвердили рассказ Штрауса о том, что он дал на улице пощечину Гейне.

В письме к Гуцкову Штраус с подробностями рассказывает о встрече с Гейне на улице Ришелье, о якобы, данной им пощечине своему врагу. При этом Гейне вручил визитную карточку Штраусу и вызвал его на дуэль.

Теодор Шустер, вождь левого крыла «Союза изгнанников», оказался честнее других мнимых очевидцев инцидента. Он отказался от первоначальных показании и твердо заявил, что он, как и двое других свидетелей, при встрече Гейне и Штрауса не присутствовали.

Вскоре после происшествия Гейне уехал на курорт в Пиренеи, и это дало повод его врагам распространять в немецкой печати легенду о том, что Гейне позорно бежал от дуэли.

Кампания клеветы вынудила Гейне вернуться в Париж и послать вызов на дуэль Штраусу через своих французских друзей - поэта Теофиля Готье и Альфонса Ройе. Взбешенный Гейне настаивал на дуэли на пистолетах и утверждал, что дуэль будет продолжаться до тех пор, пока один из противников не будет убит.

Заботясь о будущем Матильды на случай своей смерти, Гейне перед дуэлью вступил с Матильдой в официальный гражданский и церковный брак. Он сообщил об этом событии своим родственникам, в том числе и дяде, с которым вновь произошло примирение за некоторое время перед этим.

«Только теперь могу я сообщить официально о моем бракосочетании, - писал Гейне. - 31 августа я женюсь на Матильде-Кресценции Мира, с которой вот уже больше чем шесть лет я ежедневно ссорюсь».

В этой шутке было немало правды. Вспыльчивость и капризный характер Матильды нередко выводили из себя тоже не особенно уравновешенного Гейне, и не даром он за несколько лет до этого события писал своим друзьям, что «мы живем наполовину счастливо». Особенно, когда Гейне мучили экономические невзгоды, он страдал от того, что не может предоставить Матильде многого из необходимого ей.

Ее непостоянный характер сказывался в том, что она любила менять квартиры, а частые переезды стоили также дорого.

Гейне был очень ревнив. Порой им овладевала навязчивая идея, что Матильда бросит его, уйдет, как только ей представится, хоть сколько нибудь лучшая жизнь. И он ее часто бранил, устраивал сцены ревности, называл «мотовкой», а когда проходил первый - пыл раздражения, задаривал ее и выбивался из сил, лишь бы раздобыть деньги.

Немецкие друзья, посещавшие Гейне, рассказывали анекдоты о том, что Матильда находится в совершенном неведении относительно поэтической деятельности мужа, и Гейне как-будто даже бравировал этим: «Она не читала ни одного слова, из моих сочинений, - рассказывал Гейне своей французской приятельнице, госпоже Жобер, - и она даже не знает, что такое, собственно говоря, поэт».

В начале сороковых годов, когда материальное положение Гейне было особенно плохо, он сделал попытку заняться биржевыми спекуляциями багодаря своему знакомству с Джемсом Ротшильдом, в чей дом его ввело рекомендательное письмо Соломона Гейне.