Александр Дейч - Генрих Гейне

• Название: Генрих Гейне
• Автор: Александр Дейч
• Издательство: Журнально-газетное объединение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1933

---

ПРОЛОГ, КОТОРЫЙ МОГ БЫ БЫТЬ И ЭПИЛОГОМ

1

Семнадцатое февраля 1856 года. Серый парижский рассвет застал немецкого поэта Генриха Гейне мертвым в постели. Болезнь спинного мозга свалила Гейне в «матрацную могилу», где он пролежал восемь лет в ужасных мучениях.

Муки физические сочетались с моральными, потому что едва ли хоть один из немецких поэтов имел такое количество врагов и ненавистников, как Гейне.

Поверхностно и односторонне было бы искать причины этому в каких-то личных отрицательных свойствах Гейне. Дело в том, что в многочисленном литературном наследии Гейне мы видим яркое, нередко мучительные противоречия - столь естественные для типичного представителя немецкой передовой мелкобуржуазной интеллигенции первой половины прошлого столетия.

Генрих Гейне выступил в литературе как поэт-романтик, певец любви, проповедник аристократической, исполненной эстетизма «чистой поэзии».

Но Гейне развивался в эпоху хоть и медленного, но последовательного роста классового самосознания германского бюргерства.

Дворянская идеология постепенно уступает место революционно-буржуазной. В пору необычайного цензурного гнета и полицейских репрессий немецких монархов Гейне быстро! делается опасным и, во всяком случае, нежелательным писателем для привилегированного дворянского сословия.

Он приветствует Июльскую революцию во Франции, оставляет родину, где ему слишком душно, и уезжает в Париж.

Там, как ему кажется, наступило царство настоящей свободы. Но он вскоре видит, что народ, дравшийся на июльских баррикадах, вынимал каштаны из огня для финансовой олигархии Луи-Филиппа, и Гейне, вследствие своей неустойчивости, делает некоторым шаг назад, снова в царство романтизма.

Но в то же время он зорко следит за начавшейся в тридцатые годы борьбой между нарождавшимся промышленным пролетариатом и буржуазией, он интересуется идеями утопического социализма, и можно твердо сказать, что своим кругозором он значительно превзошел немецких буржуазных радикалов своего времени. Он разрывает с ними окончательно в сороковых годах и вскоре после этого встречается с Карлом Марксом, который помогает ему осознать историческую роль пролетариата. Правда, Гейне не стал социалистом, и мировоззрение Маркса осталось в целом им непонятым. Но он видит неизбежность победы коммунизма, он чувствует в этом правоту, - и в то же время боится, что крах старого мира принесет гибель искусству, поэзии, цивилизации.

Как художник-революционер Гейне ненавидел напыщенное сословие узколобых аристократов, тевтонствующих «пивных патриотов», и он жгуче презирал филистеров, мелкотравчатых либералов; с другой стороны - он не был способен примкнуть к коммунистам, хотя и увлекался некоторыми их идеями.

Гейне всю свою жизнь боролся с разъедавшими его противоречиями.

Это было его личной мукой, его тягчайшей творческой болезнью, но из этой муки рождались чистейшие, полновесные жемчуга его поэзии. Ведь жемчуг - это только болезнь раковины. Гейне признается в одном из своих автобиографических произведений:

«Если, читатель, ты хочешь сетовать на разлад, то сетуй на то, что мир сам раскололся надвое. Ведь сердце поэта - центр мира, поэтому оно с воплем должно было разбиться в наши дни. Кто кичится тем, что его сердце остается цельным, тот признает, что у него прозаическое обособленное сердце. Через мое же сердце прошла великая трещина мира, и потому я знаю, что великие боги щедро одарили меня милостями перед другими людьми и удостоили меня мученического ореола поэта. Мир был цельным в древности и в средние века, тогда и поэты были с цельной душой. Но всякое подражание им в наше время - это ложь, которая ясна всякому здоровому взору и которая не может поэтому уйти от насмешки».

Гейне принадлежал к тому поколению немецкой интеллигенции, которое воспитывалось в атмосфере феодально-дворянской, романтической Германии, в ту пору своей зрелости попало в полосу формирующейся буржуазной культуры и литературы. Сын своего поколения, Гейне неустанно колебался между двумя полюсами, то преодолевая романтическое прошлое и воспринимая новую культуру, то отшатываясь от «ее или обратно, в «царство лунного света и соловьев», или бросаясь вперед, к грядущей победе коммунизма.

Гейне не был целиком ни романтиком, ни революционным буржуа, ни коммунистом, но он отразил в своем творчестве кипучую борьбу этих трех мировоззрений.

Сложность этих противоречий в творчестве поэта и объясняет непримиримость тех опоров, которые, возникнув вокруг его имени сто лет назад, еще при его жизни, ведутся до сих пор.

Различные классовые группировки пытались по-своему и в своих интересах истолковать поэзию Гейне.

Если немецкая революционная буржуазия в период до революции сорок восьмого года признавала, правда с рядом оговорок, Гейне своим поэтом, то в эпоху бисмарковской реакции, идя на примирение с феодализмом и монархией, передовое бюргерство принимало Гейне только как лирика, поэта любви и романтика. Политические стихи и сатиры Гейне буржуазия периода начала промышленного капитализма отвергала, считая их мимолетной данью времени.

Германская академическая история литературы также всячески замалчивает политическую лирику Гейне и выдвигает на первый план Гейне-романтика.

Такое отношение к творчеству Гейне, внешне дружественно-покровительственное, по существу является явно враждебным сущности поэта, не даром назвавшего себя солдатом в борьбе за освобождение человечества.

Идеологи буржуазного «либерализма», окончательно выродившегося в пародию на самого себя в эпоху Бисмарка, выступили против Гейне совместно с ультра-реакционными «истинными немцами» - антисемитами типа Менцеля[1] и Бартельса[2]. Они все увидели в поэте врага «истинно-немецкой народности» и «глашатая еврейско-журналистской наглости». В этом отношении объединившиеся противники Гейне явились достойными предшественниками Гитлера и его единомышленников - фашистских молодцов, и по сей день продолжающих вести борьбу с величайшим революционным поэтом прошлого века.

Эта борьба отразилась «как в малой капле вод» в многоактной комедии, которая уже в течение семидесяти пяти лет разыгрывается вокруг вопроса о памятнике Гейне в Германии.

2

Семнадцатого февраля 1856 года Генриха Гейне не стало.

«Я прошу, чтобы похоронная процессия была по возможности скромной и чтобы расходы по моему погребению не превышали обычной суммы, затрачиваемой на самого скромного гражданина».

Это пожелание умирающего поэта, выраженное им в завещания, было выполнено целиком.

Останки умершего проводила на Монмартрское кладбище кучка человек в сто, из них большинство - немецкие эмигранты. Из французских знаменитостей присутствовали Александр Дюма-отец[3] и Теофиль Готье[4].

Весть о смерти Гейне нашла слабый отклик в Германии. Стоит перелистать немецкие газеты тех дней, чтобы с удивлением отметить, как мало места было уделено памяти покойного.

Годы, которые Гейне пролежал в «матрацной могиле», отдалили поэта от тех кругов передовой буржуазии, которые считали его своим поэтом. После революции сорок восьмого года пришла реакция и вместе с ней - отход от Гейне-поэта, который бичевал всякое примирение с феодальным дворянством.

Ранние исследователи Гейне - Адольф Штродтман, Герман Гюфер, Густав Карпелес и другие - собрали порядочный фактический материал о жизни и творчестве поэта, далеко не всегда критически проверенный. Они подошли к поэту благожелательно-строго, не понимая социальной эволюции Гейне, затирая его колебания между тремя миросозерцаниями эпохи и ставя во главу Гейне - опять-таки романтика и чистого лирика. Пожалуй, только Штродтман оценил, да и то не полно, роль Гейне как проповедника буржуазной демократии, провозвестника неудавшейся революции сорок восьмого года.

Все эти биографы в совокупности произвели «очистительную» работу, отводя первое место Гейне как крупнейшему лирику и автору народных песен и романсов.

С этой стороны Гейне стал популярным, и те самые мещане, «филистеры в праздничных платьях», которых так высмеивал Гейне, распевали за кружкой пива да распевают и до сих пор его знаменитые романсы, охотно положенные на музыку столькими знаменитыми композиторами.

Эта популярность, такая однобокая, наименее ценная для Гейне, тоже далось нелегко, тоже встретила жесточайший отпор в лагере врагов поэта - и врагов влиятельных, какими были, например, Рихард Вагнер и «истинно-немецкий» историк литературы профессор Генрих фон-Трейчке. Рихард Вагнер громил Гейне с высот антисемитского «арийского духа». Он считал Гейне «иудейским плевелом, выросшим на германской ниве» и в своей работе «Еврейство в музыке» указывал, что «образованный еврей стоит безучастным и чуждым современному обществу, отшельником, равнодушным к историческим судьбам германского народа».