Матвей Ройзман - Всё, что помню о Есенине

• Название: Всё, что помню о Есенине
• Автор: Матвей Ройзман
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Писателю М. Ройзману посчастливилось близко знать Сергея Есенина. В его воспоминаниях содержится много новых сведений о жизни и творчестве этого большого советского поэта. Автору удалось нарисовать живой образ Есенина, передать его характерные черты. В книге Есенин предстает перед нами таким, каким он и был на самом деле, — великим тружеником и патриотом.

Стихи С. Есенина цитируются по изданию: Сергей Есенин. Собр. соч. в 5 т. M., Гослитиздат, 1961–1962

---

— Смотри-ка, — воскликнул Сергей, — как стал рассуждать!

— Ты забыл, Сережа, сам меня ругал за то, что мало читаю. Теперь прочел немало книг, завел толстую тетрадь, выписал отрывки.

Есенин улыбнулся. Подошел к книжному шкафу, вынул оттуда несколько томов переплетенного Лескова (приложение к журналу «Нива»).

— Дело! — воскликнул он. — Вот у кого надо учиться языку!

— Я и учусь! Выписываю фразы, слова…

Думаю, любой человек, прочитав запись Грузинова, а потом дополненную мною, увидит, какая разница между приводимыми фактами.

Дальше, как говорится, больше!

И. Старцев рассказывает, что «поэт Р., то есть я, был вовлечен в издательство «Ассоциации вольнодумцев» точнее не в издательство, а в «Ассоциацию».[18]

Потом, сообщает Старцев, поэт Р. «упрашивал выпустить совместно с ним (Есениным. — М. Р.) сборник стихов» и «Есенин взял у него аванс». Я отлично знал, что Сергей печатается только с Мариенгофом и никогда бы такого предложения не сделал; в те годы Сергей был так обеспечен, что никакого аванса не взял бы.

А что было в действительности? Поэт-художник Павел Радимов (поэт Р.), близкий по тематике Есенину, хотел издать совместно с ним книгу и сделать к ней рисунки. Вот этот поэт Р. и вел разговор с Сергеем, а он подозвал меня и спросил, как записано в последнем протоколе «Ордена»: кто с кем печатается? Я ответил: — Ты с Мариенгофом, Шершеневич со мной («Красный алкоголь»), Ивнев, Кусиков, Грузинов выпускают отдельные книги. Кроме того, мы подготавливаем общий сборник («Конский сад»).

— Вот видишь, — сказал Есенин Радимову, — ничего не выйдет!

Дальше Старцев рисует Сергея двойственным человеком: якобы с поэтом Р. (Радимовым) он вступает в соглашение, а за глаза называет безнадежным…

В воспоминаниях В. Кириллова говорится о Сергее так:

«Он скоро захмелел и потерял сознание. Я и поэт Р. отнесли его на руках в одну из комнат (Дома Герцена. — М. Р.) и уложили на диван».

Верно, это было, только Есенин не терял сознание, а заснул за столом. И поэт Р. — это я![19]

Но это еще не все превращения, происходящие с поэтом Р. Оказывается, он сидел в Ленинградском зале Лассаля за столом на сцене, где выступал Сергей:

«Есенин явился на вечер настолько пьяным, что товарищи пришли в отчаяние. Налили стакан лимонада, прибавили большую дозу нашатырного спирта и вынесли стакан на стол. А тут, как на грех, захотел пить поэт Р., сидевший в президиуме рядом с Есениным. Поэт Р. выпил стакан, не учуяв нашатырный спирт. Налил второй стакан, но и его постигла такая же участь».[20]

Конечно, в Ленинградском зале Лассаля я не был. А кто же поэт Р.? Ричиотти Владимир!

Я могу еще процитировать, где кто-то фигурирует как поэт X. (икс), но не в этом дело.

Я спросил у Грузинова после заседания Союза поэтов, который к тому времени (1927 год) перебрался в Дом Герцена. Как же так, будучи в июне 1924 года у меня на квартире в Газетном переулке, он не упоминает ни обо мне, ни о моей матери; мы же слушали «Возвращение на родину». И потом, что это за глупая шарада: «Поэт Р.», «поэт X.». Грузинов засмеялся и объяснил, что все это сделал редактор воспоминаний Евдокимов.

— А если он редактор, как же допустил, что Старцев вывел Сергея предпринимателем, рвачом, двуликим Янусом… — Да ты что, не знаешь Ваньку Старцева? — удивился Грузинов. — Мастер заливать!

— Но ведь эта книга памяти Есенина. Памяти!

Грузинов только махнул рукой.

Писатель И. В. Евдокимов был техническим редактором литературно-художественного отдела Госиздата и взялся редактировать воспоминания о Есенине. Из тринадцати авторов добрая половина пишет о том, каким был Сергей в нетрезвом виде и как, в конце концов, дошел до умопомешательства (?!).[21]

А ведь в самом Госиздате произошел достопримечательный случай, о котором рассказывали работники издательства, а потом говорила вся литературная Москва.

Напоминаю читателю, что в двадцатых годах в советских учреждениях должности специалистов занимали бывшие царские чиновники, у которых, как тогда острили, отец был бюрократом, а мать волокитой. Особенно много таких служак сидели в финансовых отделах и бухгалтериях. Очень трудно было получать авторам гонорар по издательскому договору. Один пожилой литератор, услыхав в третий раз отказ, стал наступать на бухгалтера с увесистой палкой в руке. Бухгалтер счел благоразумным выйти из комнаты якобы по делу и совсем уйти из издательства. Тогда литератор пошел в кабинет к директору, а минуты через две глава издательства выскочил, охая и держась руками за спину и пониже спины, а за ним летел с поднятой палкой разъяренный литератор…

В 1924 году зимой, в платежный день, Есенин пришел в Госиздат получить выписанный гонорар. Ему сказали, что в кассе денег нет. Он стал объяснять бухгалтеру, что у его родителей в Константинове сгорела изба, и ему пришлось построить новую. Сейчас надо окончательно расплатиться со строителями. Бухгалтер слушал поэта, уписывая за обе щеки картофельные пирожки с мясом, и только пожимал плечами. Есенин снял шубу, шапку, повесил на гвоздь и, выйдя на середину комнаты, сказал, что сейчас прочтет свои стихи. Дверь в смежную комнату, где сидели счетоводы, была открыта, и там услыхали слова Сергея. Все бросились в комнату бухгалтерии, а один счетовод выбежал в коридор и крикнул: «Есенин читает стихи!»

Весть об этом моментально облетела все отделы. Когда Есенин начал читать четвертое стихотворение, комната бухгалтерии и смежная с ней, и коридор были набиты не только служащими, но и посетителями Госиздата.

В это время заместитель директора позвонил по телефону в один из отделов — никто не отвечает; он в другой — не берут трубку; он в третий… Вызвал секретаршу, велел выяснить, в чем дело, а она сказала, что в бухгалтерии Есенин читает стихи, и попросила отпустить ее послушать поэта.

Разгневанное начальство позвонило по телефону в бухгалтерию, но, чтобы не мешать Сергею читать, кто-то вытащил штепсель из телефонной розетки и поставил аппарат на подоконник. Начальство бросилось в бухгалтерию. А люди уже стояли на лестнице и никак не могли протиснуться хотя бы в коридор. Однако начальство проложило себе путь до раскрытой двери бухгалтерии и только открыло рот, чтобы прекратить выступление Есенина, как на него зашикали, оттеснили в сторону.

Когда Сергей кончил читать стихотворение, начальство крикнуло бухгалтеру:

— Почему срываете работу издательства? Кто разрешил?

За бухгалтера ответил Сергей:

— Мне выписали деньги, а в кассе их нет. Вот я, чтобы в ожидании не скучать…

— Немедленно выплатить деньги! — гаркнуло начальство.

— Слушаюсь! — ответил, вытянувшись в струнку, бухгалтер-чиновник.

Сотрудники аплодировали Есенину, некоторые пожимали ему руку, просили прочесть стихи в их красном уголке.

— В следующий платежный день, если в кассе не будет денег, — сказал Сергей громко и строго, — буду читать стихи до позднего вечера…

Он получил в кассе деньги.

Разве этот эпизод не показывает во весь рост остроумного, благородного поэта и человека? А об этом в сборнике Госиздата не сказано ни слова!

Да там не найдешь ответа и на вопросы: как у Есенина возникала тема будущего стихотворения? Как он мучился, лелеял набежавшие строки? Как записывал стихи, как их читал, как строго относился к ним? Как учился в университете Шанявского? Как пополнял свое образование? Сколько и что читал, изучал? Какие альманахи, журналы собирался издавать и редактировать? Словом, о духовном росте Есенина, об идейном его пробуждении после поездки за границу, о создании ряда шедевров, которые вошли в мировую поэзию — ни слова!

В предисловии к книге Евдокимов пишет:

«Государственное издательство… издает также настоящий сборник воспоминаний, стремясь воссоздать образ поэта-человека!»

Что ж, стремление превосходное! Но вопреки желанию редактора, возможно, и авторов, их коллективное творчество в сборнике Госиздата привело к созданию образа великого поэта-человека в карикатурном виде!

13 Суд над имажинистами. Суд имажинистов над литературой. Выступление Маяковского. Отповедь Есенина. Кто такой Блюмкин?

4 ноября 1920 года в Большом зале консерватории состоялся суд над имажинистами. Билеты были распроданы задолго до вечера, в гардеробной было столпотворение вавилонское, хотя большинство посетителей из-за холода не рисковали снять шубу. Там я услыхал, как краснощекий очкастый толстяк авторитетно говорил:

— Давно пора имажинистов судить! Ручаюсь, что приговор будет один: всем принудиловка!

Другой — в шубе с хивинковым воротником, с бородой-эспаньолкой — как будто поддержал толстяка: