Матвей Ройзман - Всё, что помню о Есенине

• Название: Всё, что помню о Есенине
• Автор: Матвей Ройзман
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Писателю М. Ройзману посчастливилось близко знать Сергея Есенина. В его воспоминаниях содержится много новых сведений о жизни и творчестве этого большого советского поэта. Автору удалось нарисовать живой образ Есенина, передать его характерные черты. В книге Есенин предстает перед нами таким, каким он и был на самом деле, — великим тружеником и патриотом.

Стихи С. Есенина цитируются по изданию: Сергей Есенин. Собр. соч. в 5 т. M., Гослитиздат, 1961–1962

---

— По разным столовкам, открытым на частных квартирах!

— Мы же ходим не одни! — воскликнул Мариенгоф, — Нас туда водит Гриша Колобов!

— У него такой мандатище, — поддержал Анатолия Есенин. — Закачаешься!

— Сережа, — возможно убедительней сказал я, — если попадете в облаву, никакой мандатище не спасет!..

Через несколько дней в разговоре со мной подруга Колобова красавица Лидия Эрн пожаловалась:

— Григорий Романович ужасно пьет. Ходит по разным притонам. Недавно потащил с собой Сергея Александровича и Анатолия Борисовича, и все попали в засаду.

Я не стал об этом спрашивать ни Есенина, ни Мариенгофа, а тем более Колобова. В «Романе без вранья» Анатолий пишет о том, как он, Сергей и Колобов пошли в подпольную столовку и что из этого вышло.[14] Упоминает об этом в одном из своих писем и Есенин.[15]

В 1929 году, сидя в приемной у зубного врача, я стал перелистывать наваленные на столике журналы и напал на истерзанный «Огонек» того же года. В нем была помещена статья начальника отряда ВЧК Т. Самсонова: «Роман без вранья» + «Зойкина квартира». (Михаил Булгаков написал сатирическую пьесу «Зойкина квартира», 1926 г.).

Вот что пишет Т. Самсонов:

«У Никитских ворот, в большом красного кирпича доме, на седьмом этаже они (гости. — М. Р.) посещали квартиру небезызвестной по тому времени содержательницы популярного среди преступного мира, литературной богемы, спекулянтов, растратчиков и контрреволюционеров специального «салона» для «интимных» встреч — Зои Шаговой.

Квартиру Шаговой мог навестить не всякий. Она не для всех была открыта и доступна, а только для избранных. «Свои» попадали в «Зойкину квартиру» конспиративно: по рекомендации, по паролям и по условным звонкам. В салон Зои Шаговой писатель А. Мариенгоф ходил вдохновляться; некий Левка-инженер с другим проходимцем — Почем соль (прозвище Г. Р. Колобова. — М. Р.) привозили из Туркестана кишмиш, муку и урюк и распивали здесь «старое бургундское и черный английский ром».

ВЧК были посланы «люди при наганах» в квартиру Шаговой вовсе не из-за кишмишного «инженера Левки» и ему подобной мути… Враждебные Советской власти элементы собирались сюда, как в свою штаб-квартиру, в свое информационное бюро, на свою черную биржу. Здесь производились спекулянтские сделки; купля и продажа золота и высокоценных и редких изделий.

«Когда Есенин, Почем соль и Анатолий Мариенгоф пришли к Шаговой, обыск уже заканчивался, — пишет Т. Самсонов. — Настроение их далеко не было таким забавным и потешным, как это изображает Мариенгоф в своем «Романе без вранья». Оно и понятно. Кому охота встретиться в квартире Зойки Шатовой с представителями ВЧК!.. Более строптивым, насколько помнится, оказался Почем соль… Располагая длинными мандатами от правительственных учреждений, он размахивал ими перед моими глазами и шумно кричал, что он важная персона, что он никак не может позволить, чтоб его задержали «какие-то агенты ВЧК». У меня произошел с ним такой любопытный разговор:

— …Я хочу посмотреть ваши полномочия.

— Пожалуйста!

Я протянул ему ордер за подписью того, кого уже нет, но от чьего имени трепетали капиталисты всего мира и все враги трудящихся.

— Ко мне это не относится, — заявил Почем кишмиш. — Я ответственный работник, меня задерживать никто не может, и всякий, кто это сделает, будет за это сурово отвечать.

— Буду ли я отвечать, потом посмотрим, а сейчас вы задержаны. Прошу дать мне ваши документы.

— Не дам!!! Вы что тут делаете? Зачем сюда попали?

— Зачем я сюда попал, это вполне ясно. Но вот зачем вы сюда попали, этого я никак в толк не возьму. А документы все-таки отдать придется.

— Послушайте, на сколько времени вы намерены меня задержать? — спросил он.

— А на сколько понадобится.

— То есть что вы этим хотите сказать?

— Я хочу сказать, что вы уйдете отсюда не раньше, чем это позволят обстоятельства.

— Меня внизу ждет правительственная машина. Вы должны мне разрешить отпустить ее в гараж.

— Не беспокойтесь, мы об этом заранее знали, — сказал я. — На вашей машине уже поехали наши товарищи в ВЧК с извещением о вашем задержании. Они, кстати, и машину поставят в гараж ВЧК, чтобы на ней не разъезжали те, кому она не предназначена…»

Почему я остановился на этом эпизоде? Мне хочется показать «друзей», которые, как Г. Колобов, сыграли зловещую роль в жизни Сергея.

12 Спор Есенина с Грузиновым. Есенин рассказывает о себе «Гаврилиада» А. С. Пушкина. Сборник Госиздата

Есенин пришел ко мне с Грузиновым. Очевидно, по дороге они спорили, потому что, как только сняли пальто, Сергей сказал Ивану:

— Да, поэзия наша грустна. Это наша болезнь. Только вот сам не знаю, кто я?

— Ты, безусловно, по цвету волос, по лицу, по глазам — настоящий финн!

— А ты?

— А я Грузинов, то есть грузин. Кровь у меня восточная…

— Кровь — это самое главное. Но не забывай и о пространстве земли, на которой живут люди.

— Пожалуй, это правда, — согласился Иван. — Пространство играет свою роль.

— Как же не играть? — пожал плечами Есенин. — Возьми еврейскую поэзию, песни, даже танцы. Во всем найдешь скорбь. Почему? Евреи рассеяны по всему лицу земного шара…

Как ни интересно было мне слушать дальнейший спор, я все же побежал на кухню к матери, прося приготовить чай и что-нибудь закусить. Мать сказала, что у нее готов обед и через четверть часа она попросит моих гостей в столовую.

Когда вернулся в мою комнату, на коленях у Сергея сидел наш серый с белыми пятнами кот Барс, очень своенравный и неохотно идущий на руки к чужим людям. Есенин почесывал его за ушами, под подбородком. Кот от наслаждения закрыл глаза и запел свою мурлыкающую песню. Грузинов ходил из угла в угол по комнате, вынимал из кармашка часы и посматривал на них, как будто читал лекцию и опасался не закончить ее во время. Он говорил:

— В «Сорокоусте» и слепому ясно, что ты восстаешь против машины в сельском хозяйстве. Иван прочитал:

Никуда вам не скрыться от гибели,
Никуда не уйти от врага.
Вот он, вот он с железным брюхом
Тянет к глоткам равнин пятерню.

С. Есенин. Собр. соч., т. 2, стр. 44.

— Ты прямо предрекаешь нашу гибель от трактора, — закончил Грузинов.

У Есенина на губах заиграла лукавая улыбка, и, он дипломатично ушел от спора, спросив:

— А знаешь, как эти же строки толкует Берлин?

Павел Абрамович Берлин был связан с разными издательствами, а впоследствии сотрудничал в «Современной России».

Берлин запомнился мне в зимней Москве, заваленной снежными сугробами. Он был высокий, худой, со впалыми щеками, глаза его блестели от голода. Был он в длинной потертой шубе, с полинявшим воротником, держал туго набитый портфель и перекладывал его из одной руки в другую. В портфеле были рукописи и книги. Он любил ссылаться на талмуд, и Павла Абрамовича прозвали талмудистом…

Сергей рассказал, что Берлин говорил: враг, о котором Есенин пишет в «Сорокоусте», — Германия. Она выставит не одну «с железным брюхом» пушку «Берту». Тысячи их выставит. «Никуда вам не скрыться от гибели!»

— Здорово талмудист загнул! — засмеялся Иван…

— А что? — откликнулся Сергей. — Может быть, это будут и не пушки, а что-нибудь пострашнее. С Германией не раз воевали, и эта война не последняя!

— Это же совсем другое дело! — не унимался Грузинов. — Ты же в «Сорокоусте» пишешь о «беде над полем».

— Поля бывают разные! Разве не может быть беды на поле брани? — слукавил Есенин.

Шагающий по комнате Грузинов опешил и остановился. Сергей залился хохотом.

В это время мать позвала нас обедать. Конечно, обед был только сносный: две нарезанные кусочками воблы, бутылка пива, мясной суп с рыжей лапшой; тушеное мясо с мороженой морковкой, урюком.

Мы ели молча. Когда Есенин стал жевать отрезанный кусочек мяса, он сказал, что это хорошая грудинка. Мать спросила, где он научился разбираться в мясе. Сергей ответил, что ему пришлось служить в конторе мясной лавки.

— И долго вы работали? — спросила мать.

— Нет. Жена хозяина была строптивая. Как войдет в лавку, все приказчики должны встать, повернуться к ней лицом и кланяться. А я в то время Гоголем зачитывался. Была у меня книга с картинками. Художник нарисовал сваху Феклу из «Женитьбы». Сваха — вылитая наша хозяйка. Я и показал картинку приказчикам. Хозяйка придет, они вскочат, стоят и смехом давятся. Один не выдержал и прыснул. Все и открылось!..

— Должно быть, вы были сорванцом? — сказала мать.

— Был и остался. Еще в детстве слыл первым драчуном на селе. Почти каждый день с ребятами дрался, домой приходил в синяках, а то и с расквашенным носом. Бабка меня бранила, а дед заступался. Один раз бабка ушла, а дед говорит, что сейчас покажет мне, как драться, — всех одолею!