Райдо Витич - Флора и фауна

• Название: Флора и фауна
• Автор: Райдо Витич
• Жанр: Ужасы и Мистика

Любовь не знает пола и границ, и нет ни времени, ни тлена для тех, кто выбрался из плена фальшивых фраз и ложных истин. Для тех, кто вопреки всему — мечту поставил во главу и в след ей шел, летел как птица, горел и звал ее одну — любовь свою…

---

Через пять минут, влетев в джинсы и темную водолазку, я уже вскрывала дверь на чердак, имея четкий план воздаяния.

Во-первых — звонок другу. И Бог с ним, с нарушением субординации.

Во-вторых, возвращение оружия в приписанные ему ножны.

В-третьих, узнать, в конце концов, какого черта Лейтенант не соответствует ни своей должности, ни фамилии. Если он свой — то чего ж лазутчиков пропускает и меня, хрупкую нежную женщину, от ворогов не защищает? Если чужой — то пусть спит по адресу службы — нечего мне тут пейзаж своей немытой машиной осквернять.

Пробираясь меж чердачных залежей мусора и пыли, я душевно полаялась с Макрухиным, потом подняла Павла Олеговича с далеко не супружеского ложа и словесно накатала телегу на его служащих, заодно заверив, что более служить на благо Селезневки не намерена, раз оная столь отвратно относится к гостям. Пока тот соображал, с какой горы я упала, осмелившись разговаривать с ним в таком тоне, я мило попрощалась, пожелав ему длинной ночи в дружеских беседах и скорейшего обнаружения новых вкладчиков в благотворительный фонд города, и добралась до выхода с чердака в районе последнего подъезда дома.

Вскрывая замок решетчатой дверцы выхода, у меня возникла дилемма: кого первого навестить — Кирюшу или Ванюшу? На последнего столь глупая эскапада с ножом была не похожа, впрочем, возможно, это мое личное пристрастие к мужчине играло с моей логикой. Удивляясь самой себе, я питала надежду на напарника, и потому в его осветленный образ каверзность не вписывалась. Да и по здравому размышлению, если б он хотел меня убрать — убрал бы легко и без всяких дурных инсценировок нападения — выдал бы шоколад с синильной кислотой как дружеский презент, или слегка уколол каким-нибудь особо заумным веществом, которое при вскрытии не выявляется. Топорность произошедшего инцидента больше на месть дилетанта похожа, а кто у нас такой «умный» и мстительный? И думать не надо — Кирюша. Мало я ему крылья подрезала да еще клювом в землю ткнула.

Что ж, его первым и навещу. Потом Ваню, а затем позвоню Сергееву и напомню о себе, урезав затребованную сумму, чтоб он не мучился в раздумьях. А то пока он думает, я превращусь в труп, и он останется без гетеры для друга, а я без денег и помощи. Надобна? Пускай крутится быстрее и переправляет меня за границу, нет — придется уходить самой. Этот вариант печален, потому что хлопотный и опасный, но не факт, что перспективный.

Соображая, с чего лучше начать беседу с Сергеевым, чтоб он поторопился с вывозом меня, любимой, пока товарный вид не пострадал, я вышла из подъезда и окинула взглядом прерии местного двора: где же притаился селезневский птиц — щегол?

Под грибком драли глотки три самородка пятнадцати-шестнадцати лет от роду, им бездарно вторили две изрядно оскверненные местной швейной промышленностью крольчихи. Момент спаривания пришел, и девочки выбирали партнеров, еще не понимая, что от этих забав родятся дети. Юные скарлет, видно, решили обдумать это позже, не зная, что дети и СПИД — это навсегда. А их батлеры об этом и не думали. Ну, оно и правильно, самцам то по чину не положено, их дело простое — плоди да размножайся, учись, лечись и опять размножайся.

Впрочем, какое мне дело до компании малолеток? Увлеченные брачными гимнами они наверняка ничего не видят и не слышат вокруг, значит, у них не узнать ни о пробегающем, пролетающем, проползающем мимо неместном силуэте, ни о последнем сообщении синоптиков. Дети вообще отдельная часть живой природы, относящаяся по ранимости, совокупности доставляемых хлопот и итогам сбора урожая, к цветам.

Слава Богу, что они растут не в моем огороде — цветоводство вообще не мое хобби…

Я приметила на стоянке «ладу», смутно напоминающую ту, на которой меня доставили из аэропорта в штаб-квартиру Селезневки. Проверить номера, прокравшись в темноте к стоянке — не проблема. Так и есть: номера те же и водитель, мирно попивающий горячий напиток из стакана от термоса, похож на Кирюшу, во всяком случае, силуэт затылка знаком до боли.

Ужинать они изволили, — усмехнулась я, предчувствуя радость от встречи. Его. Мою от прощания.

Приготовила трофей охотника и распахнула дверцу:

— Привет бойцам невидимого фронта! — гаркнула в ухо. Кирилл дернулся от неожиданности и облил свою грудь темной жидкостью. Зашипел, закрутился, не зная то ли мазь от ожога поискать, то ли меня схватить и в термосе искупать, то ли продолжить чаепитие, наплевав на все разом. Пока он метался, я всадила дорогой нож в дешевую панель авто.

Вошел, как в масло. Хорошая сталь, — с сожалением вздохнула, захлопывая дверцу. И одернула себя — зависть плохой товарищ и дурно влияет на мозговую потенцию.

А и, правда, зачем мне боевой тесак? У меня шокер есть — милая маленькая ручка-фонарик, но бьет, как трансформатор в дождливую погоду. И помада, как подобает настоящей женщине и как положено агенту — с секретом — с потайным клинком. Губы такой намазать можно до самых позвонков.

— Слушай ты, сука!!… - взревел Кирилл мне в спину — очнулся птенчик.

Терпеть не могу, когда меня оскорбляют, тем более в спину и не по делу.

Не понял мальчик, что я его чуть-чуть поучила. Прав: нашла кого жалеть.

Я развернулась и, сделав шаг назад, откинула ударом ноги в грудь уже почти вылезшего из машины мужчину обратно в салон, а потом припечатала заветной электро-ручкой по бедру. Кирилла неслабо колыхнуло.

— Отдохни, перетрудился сегодня, — посоветовала. Кирилл, выпучив глаза, лежал на сидении и пытался сказать все, что обо мне думает, дотянуться до горла и пнуть ногой, но слова забылись, конечности не слушались, оттого получались слабые конвульсии и смешное мычание. Я не стала утруждать себя переводом его звуковых потуг: заботливо закинула ноги в машину и хлопнула дверцей. — Спи друг.

Может, я и не права, может, Кириюша вовсе не в курсе произошедшего инцидента? Тогда я неслабо компенсировала ему небольшие неудобства, подарив нож — шикарную игрушку фирмы Microtch. Ну, а если виноват, то тем более переживать мне не за что.

В любом случае, поучить птичку надо, он мне еще за тот шантаж и домогательство не по всем статьям ответил.

И с чувством полного удовлетворения я пошла за угол дома — к старой иве, под которой последние дни неустанно квартировался Иван в своем авто.

Напарник не спал — мучил смартфон.

— Ванюша-а, — стукнула я в стекло.

— Опять на приключения потянуло? — приоткрыл он окно.

— Ну, что ты? Мне их теперь на дом доставляют… Пусти погреться, — улыбнулась ему в лицо. Мужчина оглядел меня и нехотя кивнул: забирайся.

— А дверцу открыть?

— Сама.

— Да, кавалер из тебя никакой.

— Можешь другую машину выбрать…

— "Ладу", например? — спросила, усаживаясь на переднее сиденье рядом с Иваном. — Не могу — небольшие повреждения.

— У авто или у водителя? — прищурился с ехидством. Прозорлив Лейтенант, не отнять.

— А ты Кирюшу лично знаешь?

— Кого?! — нахмурился.

— Кирюшу — клеста.

— Клеста знаю, Кирюшу — нет. Это кто?

— Ой, не крути, Ванечка, — пальчиком пригрозила.

— Ой, не стращай, — скривился он. — Ты о резвом мужичке разбитной наружности? А ничего кличку дала — Кирюша.

— Кличка у него клест, хотя поначалу производил впечатление беркута. Но маловат и мелковат для оного оказался.

— Тест не выдержал?

— Не-а.

— Клест! Хм! — головой качнул, смартфон убрал. — Всем клички даешь?

— Это не кличка, это тотем — суть особи прямоходящей.

— Эк ты уничижительно: особь да еще прямоходящая. Как о животных.

— Люди и есть животные.

— Да? А ты кто?

— И я животное, а некоторым не везет — насекомыми оказываются или вовсе флорой.

— Любопытно.

Ему, правда, интересно стало, даже глазки заблестели. Сел удобнее, чтобы меня хорошо видно было. С минуту изучал и спросил:

— А я кто, по-твоему? Тотем какой у меня?

— Не разобрала еще. Вроде волчара, но мутный, как оборотень.

— Мутант.

— Ага.

— Почему же волк?

— Потому что ты из семейства хищных: предпочитаешь сам съесть, а не быть съеденным. Неприхотлив, хитер, разумен — поступки свои и слова взвешиваешь, очертя голову в пекло не суешь, с выводами не спешишь, но и к себе никого не допускаешь. Спорю, даже жена, если таковая имеется, не знает, какой ты на самом деле. Ты ее в счастливом неведении держишь, под щенка глупого пушистого маскируешься, но нет-нет, а челюсть на сонной смыкаешь, чтоб место свое помнила. За помет свой, опять же, глотку перегрызешь. Семья для тебя — лежбище, нора — место тишины и покоя. Ты не то что в нее, близко к ней никого не подпустишь.

— Зачем?

— Незачем, — согласилась.

— Все интересней и интересней, — хмыкнул. — Ты не досье ли на меня собираешь?

— Нет, тестирую, выводы делаю.